Накрывшее с головой желание, заставляло Переступко выгибаться, стонать, тереться и пошло разводить ноги под Русланом, потираясь своим стояком о возбужденный член мужчины. Начальство от этого дурело, сатанело и рычало, делая ровно то, чего хотел мальчишка под ним. Резко привстав и потянув пискнувшего Мишку за собой, перевернул его на живот. Просунул под парня руку и вздернул вверх его бедра. Стиснув зубы, прошелся своим внушительным причиндалом между чужих ягодиц, пощипывая округлые половинки. Блондин судорожно сжимал в кулаки простынь, уткнувшись раскрасневшимся лицом в подушки.

Чуть отстранившись и перегнувшись над кроватью, Керчинский зашуршал чем-то в тумбочке. Несколько мгновений, показавшихся Мише непозволительно долгими, ничего не происходило. А потом холодные, скользкие пальцы уверенно коснулись вмиг сжавшегося ануса. Приласкали лихорадочно сжимающееся колечко мышц.

— Расслабься, — прохрипел в ухо Переступко, прижавшийся к спине, шеф, осторожно вводя один палец.

Мишка выдохнул, прислушиваясь к себе, и сам толкнулся назад, насаживаясь. Тихо застонал.

— Умница. Мой умница, — зашептал Руслан, лаская блондина изнутри.

А подчинённый под ним терялся в давно забытых ощущениях, дрейфуя на волнах томительного кайфа. Когда в него проник ещё один палец, Мишка выгнулся в спине, зашептав что-то нечленораздельное. Член ныл от напряжения, обильно истекая смазкой на директорскую койку. До отупения хотелось больше, сильнее, жёстче. Переступко нетерпеливо заёрзал под разгорячённым, сдерживающимся на одном честном слове, Русланом.

— Надо ещё, не хочу делать больно, — рыкнул тот, надавливая на спину любовнику, заставляя сильнее прогнуться в спине.

И сладкая пытка продолжилась. Третий палец вошёл легко, вынуждая бедного Мишку жалобно скулить в подушку. А когда Керчинский задел внутри нужную точку, беднягу подкинуло на кровати, прошив разрядом нестерпимого удовольствия и вырвав громкий протяжный стон.

— Вот оно, — шептал Руслан куда-то в шею любовнику, вновь и вновь задевая чувствительное место.

Бедного блондина кошмарило на простынях, как припадочного, заставляя орать до хрипоты и подмахивать бедрами навстречу умелым пальцам. Но это было не то! Собирая остатки сознания в кучу и всхлипывая, Мишка простонал:

— Русла-а-а-ан Ва-а-а-алерич, ну па-а-а-ажалста…

Бедный «Валерич» уже и сам плохо соображал, мужское естество болезненно сводило от напряжения, мозг плавился под напором искрящегося удовольствия, а расхристанный под ним и умоляющий мальчишка сводил с ума. Такое откровенное подчинение и желание дурманили лучше любого наркотика.

Мишка же готов был сдохнуть прям там, между подушек, запрещая себе касаться собственного требующего внимания возбуждения, желая получить разрядку от ощущения наполненности сзади. И когда здоровенный, пульсирующий член втолкнулся в него весь разом — до упора, парень заорал дурниной, сцепив зубы на наволочке. Руслан, лихорадочно вцепившись в упругие ягодицы, принялся яростно вколачиваться в ошалевшего от ощущений парнишку. Пошлые влажные звуки и шлепки заводили ещё больше. Переступко содрогался, сгибался, скулил, срываясь на крик.

— Я ща-а-а-ас сдо-о-охну! — проорал он особенно громко, вцепившись руками в деревянную спинку кровати.

Ещё пара глубоких, резких толчков, и Мишка выгнулся, сжимая пальцы на ногах и дёргая белокурой головой. Прошиваемый волнами экстаза, он так сильно сжимался, обхватывая член Керчинского, что тот запрокинул голову и протяжно застонал, срываясь в такой же крышесносный оргазм, подаваясь бёдрами вперёд, стиснув до синяков Мишкины бока…

Обессиленно рухнул рядом со всё ещё подрагивающим парнем, приводя в норму загнанное дыхание. Осторожно притянул Переступко к себе, переворачивая на спину и приподнимая за подбородок заплаканное лицо. Коснулся губами кончика носа, чмокнул в лоб, вытер большим пальцем мокрые щеки, заглядывая в прибалдевшие карие глаза. Аккуратно коснулся поцелуем искусанных губ.

— Ты как? — наконец спросил Керчинский, накрывая их почти сползшим на пол покрывалом.

— Ахуительно, — протянул, улыбаясь, Мишка, — только сидеть ближайшие дня два не смогу.

Руслан Валерьевич хмыкнул, устраиваясь удобнее и пристраивая на своей груди блондинистую голову.

— А вы как? Ну… Вам понравилось? — смущаясь, спросил Переступко, обняв рукой вылюбившего его руководителя.

— Очень, — коротко ответил Керчинский, чмокнув в белобрысую макушку.

— Правда? — поинтересовался недоверчивый подчиненный, зевая.

— Правда, — заверил его шеф, — спи.

Мишка ещё немного поёрзал, устраиваясь удобнее в теплых объятиях, повздыхал и вырубился.

Укатали Сивку крутые горки.

========== Глава пятая ==========

Переступко сидел перед монитором, мечтательно улыбаясь. Не выспавшийся, во вчерашней клубной одежде и с приятной тянущей болью в области пристыковки с начальством, но счастливый — как незнамо кто. Девчонки кидали на него вопросительные взгляды, шутили на тему его непривычного внешнего вида и блестящих глазок. Сватали какой-то неизвестной ему даме и сулили скорую свадьбу, вздыхая, что скоро всех их мужчинок разберут как горячие пирожки.

Мишка в ответ показывал все свои ровные тридцать два, краснея. Окрыленный носился по отделам, излучая на коллег флюиды любви и блаженства. Подмигнул зардевшимся девчонкам на ресепшене, помог уставшей уборщице донести инвентарь до служебного помещения, составил компанию вечно хмурому охраннику в курилке. В общем, был сама доброта и понимание до самого конца рабочего дня.

Дома возбужденно носился по квартире, ждал весточки от шефа. То и дело проверял телефон на предмет звонков и смс. Сам звонить стеснялся. Боялся показаться навязчивым. Прождал до самого позднего вечера, да так и уснул с телефоном в руках.

Наутро начальственного внимания все так же не обнаружилось. Мишка заволновался, засуетился. И только на работе в обеденный перерыв выяснилось, что руководство укатило в командировку вздрючивать филиалы. Укатило еще вчера, а ему, Переступко, даже не сказало. От былой эйфории не осталось и следа. Парень понуро выполнял работу, погрузившись в невеселые думы.

По всему выходило, что продолжения Руслан Валерьевич не хотел, о чем явно говорило отсутствие от того хоть какой-либо весточки. Ни звонка, ни короткой смски, ни почтовых голубей. Тишина. Мишка начал чувствовать себя использованной и брошенной девицей весьма и весьма невесомого поведения. Накрутил себя. Обиделся. Почему с ним так?

Ведь вчера утром все было хорошо. Проснулись вместе, в душе были вместе, кофе пили вместе. Даже на работу шеф его привез. Ничем не выдавал своих намерений слинять от Мишки по-английски, не попрощавшись.

К концу дня бедный брошенный бухгалтер не выдержал и все-таки накатал Керчинскому сообщение.

«Здравствуйте. Как Ваши дела? Скучаю»

И снова весь вечер ждал ответа, гипнотизировал гаджет, мерил шагами квартиру. Спал плохо. В темноте в голову начали лезть всякие дурные мысли. А вдруг с шефом что-то случилось? Вдруг авария? Или бандиты, как в страшных 90-х?! И лежит сейчас Руслан Валерьевич на холодной больничной койке со всеми этими трубками, аппаратами и капельницами и даже не подозревает о гадких, эгоистичных домыслах Переступко.

В общем, Мишка не выспался.

На работе сидел, светя на девчонок синими кругами под глазами и темной аурой безнадеги. Оказалось, что директорская морда вполне себе жива, здорова и бодрствует. Связывается ежедневно со своим замом, шлет какие-то отчеты главбуху. А Мишке ничего!

Чтоб его! Чтоб ему пусто было! Что за динамо такое? Если уж не хочет продолжения, почему просто не скажет об этом? Зачем заставляет бедного парня маяться от неизвестности и недосказанности? Или таким образом Керчинский дает понять, что это конец так и не начавшегося толком чего-то? Финита ля комедия? Видимо для шефа это было разовым перепихом, ничего не значащим. А сам Мишка мальчиком на одну ночь.