– Да, они же оглушили его, а дочку сделали инвалидом – начал оправдываться Пульп – и ещё кучу всякой мелочи сгубили.

– Вопрос… правильно или нет вы поступили? – Триг выжидательно посмотрел на Пульпа. Пауза затягивалась… – да, наверное, вы правильно поступили. – Триг посмотрел на обоих – И да будет так! – Триг громко хлопнул в ладоши, подведя итог обсуждению, что вызвало бурный восторг молодых магов, которые чувствовали себя немного виноватыми. Агла опять бросилась Тригу на шею, ладошкой теребя его длинные тёмно-пепельные волосы.

– Сейчас отгоните их в загон, пусть они немного успокоятся, пообвыкнут, примирятся с новым обличием, а потом можно будет их выпустить в общее стадо.

– А тот, с длинной бородой, бодается! – сделала было попытку увильнуть Агла, но Триг поднял её перед собой на вытянутых руках и сказал, грозно сощурив глаза:

– А ты превратись в пантеру, и он сразу успокоится.

Агла осознав всю беспочвенность своих притязаний спрыгнула на пол.

– Я помогу тебе – Пульп опять выступил в роли бескорыстного защитника.

Триг повелительно поднял левую ладонь, а правой очертил полуовал, сделав проход в силовом щите.

– Пульп, надеюсь вы сами справитесь, не маленькие уже – и Триг с усмешкой посмотрел на Пульпа. Пульп важно кивнул, соглашаясь с вышесказанным.

Они покинули апартаменты Трига и, недолго подумав, решили пойти по наиболее лёгкому пути. Немного поколдовав, Пульп организовал две морковки, так как слышал, что этот овощ козлы просто обожают.

– Боря, Боря, Боря – даже не зная, что значит это слово, попытались они заинтересовать морковкой козлов, которые при этом перестали бодать стену, но обратили своё внимание не на морковь, а на них.

– Пульп, я их боюсь – Агла прижалась к Пульпу и умоляюще посмотрела на него. Пульп ощутил невероятный прилив гордости, представив себя сильным и бесстрашным рыцарем, который только и ждёт как бы поразить гнусного злодея ради своей прекрасной дамы. Он подошёл к одному козлу, почему-то выбрав длиннобородого, и что есть силы пнул его по заднице. Козёл, не ожидавший такого поворота событий, замер, а потом, сделав короткий скачок, кинулся на Пульпа. Пульп только сейчас понял что натворил, увидев перед собой злобный полусумасшедший взгляд и слюнявую морду рогатого животного. В лицо пахнуло теплым и неприятным запахом козлиного желудка. Пульп, с трудом увернувшись, начал бегать по кругу, стараясь как можно дальше держаться от рогов и копыт своего преследователя. Второй козёл стоял в стороне, как в чём не бывало, но в его напряжённой стойке уже ощущалась скрытая угроза. Агла топала ногами и пронзительно визжала, зажав уши ладонями, а гонка, тем временем, пошла уже по третьему кругу. Наконец, Пульпа осенило, и он стараясь заглушить вопли Аглы, заорал что есть мочи:

– Агла, материализуй бутылку зелья!

Агла разжала ладошки:

– Что? Что ты сказал?

– Бутылку зелья материализуй, быстрее!

На этот раз Агла поняла, и собрав в кулак всё своё воображение и все силы, вырвала у Пространства и Времени бутылку ещё тёплого самогона. Она тут же швырнула её бегущему Пульпу.

– Боря, Боря, Боря – где-то слышанными заклинаниями продолжал успокаивать своих врагов Пульп, но в этом уже не было необходимости. Козлы, увидев бутылку, без всякой магии обратились вдруг в милых и добрых домашних животных. Они, нетерпеливо блея и перебирая ногами, тёрлись мордами о штаны Пульпа и тянулись к любимому лакомству.

Пульп торжествующе посмотрел на Аглу:

– Давай руку, пошли – он взял правой рукой её ладонь, левой зажал покрепче под мышкой бутыль и они двинулись в путь, сопровождаемые козлами, которые шли за ними сзади, как собачки на привязи…

Василий в полном смятении наблюдал, как Володька превращался в козла и сам чуть не грохнулся в обморок, когда увидел свои волосатые ноги и копыта. Но так как он был существом более практичным и рациональным, он почти сразу и без лишних эмоций смирился со своей новой шкурой, успокоив себя тем, что это будет для них новым интересным опытом. Кроме того, Василий почему-то был уверен, что это новое обличие не навсегда, что рано или поздно они опять станут людьми, весь вопрос только когда. Он довольно спокойно наблюдал как эти "суки" (так их он для себя назвал), привязывали верёвку к рогам лежащего без сознания Володьки, а потом безропотно позволил привязать и себя, логично предположив, что если он будет ерепениться, "суки" превратят его во что-нибудь похуже, к примеру в мышь или суслика. И если в шкуре козла было не так уж и плохо, то сусликом становиться он категорически не хотел. Хотя собственно вообще против сусликов он ничего не имел, но становится одним из них – нет, ни за что! Что-то пошептав и поводив пальцами в воздухе, "суки" перенесли или, вернее, переместили его и Володьку совсем в другой мир, с какими-то диковинными существами и необычными растениями. Солнца нигде не было видно, но было светло, как утром. "Видно ещё не взошло" – решил для себя Василий. Когда их повели к какому-то сооружению, напоминающему замки вампиров из фильмов ужасов, Василий струхнул не на шутку. Он представил как на него налетают стаи этих тварей и своими острыми когтями вспарывают ему вены. Или как существа демонического вида приносят его в жертву своим чёрным богам, занеся над его головой изогнутый широкий нож по которому стекает его, Васькина кровь…. От представленного ужаса Василий жалобно заблеял. Володька, который шёл впереди, обернулся и тоже заблеял, насыпав при этом кучку коричневого, блестящего горошка. Их провели через большие ворота из чёрного кованого железа, и по дорожке, выложенной серым пиленым булыжником, повели к воротам замка, судя по всему, на заклание. Он попытался оказать сопротивление, и тут невидимая стена остановила их. Все это не привело ни к чему, кроме страха и раздражения, и когда им неожиданно предложили по морковке, при этом Володьку назвав Борей, это взбесило их козлиную натуру. Василию с трудом удалось сдержаться, чтобы не наподдать как следует этим зазнавшимся наглецам, а Володька тут же сорвался с места, пытаясь поддеть на рога мальчишку. Неизвестно, чем бы всё закончилось, не появись у него в руке такой знакомый и родной предмет из той, прошлой жизни. Вид бутылки всегда вызывал у Василия и Володьки умиротворение, безотказный рефлекс сработал и в этот раз, и они мгновенно успокоились. Володька даже опознал по запаху самогон и радостно заблеял, рогами толкнув в бок Василия, как бы говоря: "Вот видишь, не так уж здесь и плохо, скоро и опохмелиться дадут". Они, не отрывая глаз от бутылки, дружно зашагали к месту предполагаемой раздачи.

Долго ли, коротко, а подошли они к довольно уютному загону, обнесённому высоким забором. Загон правда был не совсем обычной формы, в виде небольшого продолговатого ангара, какие Василий видел, когда служил в армии. Да и стены были непонятно из чего – какие-то чешуйчатые и блестящие. "Какой-то новый материал" – сделал для себя вывод Васька. Внутри не было ничего, кроме корыта с водой и лежащей в углу большой охапки свежего сена. Василий прошёл в угол и завалился на бок, на время расставшись со своей заветной мечтой, так как защёлка на двери загона клацнула, отрезав их от бутылки. Володька ещё какое-то время топтался по загону, безуспешно пытаясь вырваться на свободу, но потом тоже смирился и, сердито засопев, лег рядом, положив голову на передние ноги и с тоской глядя на стену загона.

Василий решил оглядеться, всё-таки теперь это сооружение было их домом, а дом, как известно, надо обживать. Полежав ещё какое-то время и выждав, когда Володька заснёт, он встал и подошёл к стене. То, что он увидел, поразило его. Деревянные дугообразные балки, сходившиеся под потолком, оказались вовсе не деревянными. Чтобы окончательно удостовериться в своей страшной догадке, Васька развернулся и копытом долбанул по балке, раздался сухой стук, который бывает когда кость бьётся о кость. Так и есть – сарай оказался частью скелета какого-то неведомого Василию существа, а чёрная плёнка, которую он принял за рубероид, оказалась кожей. "Чот они, чурки, кита што ли высушили" – сразу начал искать рациональное объяснение Васька, так как к глубокому сожалению, он никогда не читал прозу в жанре фэнтези, а то сразу бы догадался, что это был скелет гигантского дракона. Честно говоря, после школы он вообще ничего не читал, за исключением названий на товарах народного потребления. Правда в армии пришлось зубрить "Устав", но это было последнее в его жизни свидание с литературой.