Через дверь вошёл невысокий прапорщик Антохин, ответственный за 1-ю роту в эту ночь. Багаеву спокойно выдохнул, узнав черты этого добряка: немного лишних кило, ставших небольшой округлостью на животе, широкие плечи, средний рост, короткая шея, широкое круглое лицо с тонкими губами, носом-картошкой и чёрными усами над верхней губой. Из-за стола начал было вставать, поднося ладонь к виску дневальный, но прапорщик махнул ему – «садись» – и направился в канцелярию. Дежурный закрыл входную дверь и неторопливо пошёл вслед за ним.

В небольшой узкой комнате с широким окном напротив двери, стоял Г-образный стол, составленный из двух письменных. Несколько стеллажей с папками и документами были приставлены к оклеенным в светлые однотонные обои стенам. В углу стола, между монитором компьютера и розеткой виднелся электрический чайник. Ступая на потёртый ковёр, лежащий поверх старого паркета, Антохин снял полевую фуражку и закинул её на вешалку, рядом с входом в канцелярию:

–Слав, давай чайку, – бросил он через плечо заходящему дежурному.

«Щитоносец» кивнул, взял чайник и вернулся к двери.

– Дневальный, – произнёс он негромко, но чётко, протягивая чайник семенящему в его сторону солдату, – воды набери.

–Есть, – шёпотом пробубнил заспанный боец и скрылся за дверью с табличкой «Туалет» в дальнем углу бетонки.

Прапорщик рухнул на скрипнувшее компьютерное кресло и достал из нагрудного кармана небольшой синий блокнот. Дежурный сел рядом на стул, потянулся и завис на минуту в глубоком зёве.

–Ххххххаугх, – на карих, покрасневших глазах Багаева ещё была пелена нарушенного сна.

Антохин перелистал страницы до нужной, повернулся к сержанту и спросил:

–Слав, ты ведь тоже в отпуск на днях уходишь?

–Так да, с наряда снимусь и считай пошли мои недельки, – улыбнулся сонный собеседник.

–Не, не пойдут, – мотнул головой прапорщик.

–В смысле? – замер в удивлении Багаев.

–Товарищ пра…., – затянул стоящий в дверях дневальный, но Антохин оборвал его одобрительным кивком, после чего солдат зашёл в помещение. Он поставил чайник на прежнее место, щёлкнул по кнопке, развернулся и ушёл на свой пост.

–В смысле, «не пойдут»? – продолжил дежурный, окончательно проснувшись.

–В прямом. И мои тоже, – грустно улыбнулся ему в ответ прапорщик. Затем указал на кружки, стоящие на ближайшей к ним полке стеллажа.

–Ах, да – Багаев встал, положил по пакетику дешёвого чёрного чая в каждую кружку. – Но почему? Утвердили же уже всё!

–Вот только что в штабе нам зачитали распоряжение, – Антохин слегка потряс блокнотом в руке. – Послезавтра к нам едет командующий бригадой, со своим приемником. Дела передаёт, обкат «владений» делает, – голубые глаза прапорщика округлились, подчеркнув тон сарказма.

–И что?– с раздражением спросил дежурный.

–А значит надо всем быть в строю, сиять парадной формой на образцовом, самом лучшем в военном округе плацу. За оставшеся до его приезда время мы должны сделать плац таким, чтобы он вошёл в учебники! – Прапорщик и не думал сбавлять иронию, лишь подчёркивая её своей живой мимикой и жестами. – Чтоб комбриг вошёл на КПП и ослеп нахер от чистоты пола! Чтобы упал на турникет и обоссался от гладкости и лёгкости вращения этой чудо-трубы и, вылетев на асфальт перед казармой, умолял зарыть его в этом произведении искусства из битума и камня!

Захохотавший рассказчик наконец высказал всё, что накопилось во время недавнего ночного собрания в штабе полка.

Дежурный снова задрал кепку на затылок, усердно растирая пальцами лоб:

–Сука! Не было печали, мать его!

Чайник щёлкнул кнопкой под звук бурлящего кипятка. Раздосадованный младший сержант снял его. Кипяток зажурчал по стенкам однотонных зелёных кружек.

Антохин шустро убрал ворох бумаг с клавиатуры, освободив перед собой место для «безопасной посадки» зелёной посудины. Он положил блокнот нужной страницей вверх чуть в стороне.

– Слав, а где тут сахар, не знаешь?

–В столе, вроде,– ответил Багаев, осторожно ставя наполненную до краёв кружку.

– Так, – прапорщик выдвигал ящики стола один за другим, пока не нашёл красную коробочку с кубиками из мелких белых кристаллов.

Младший сержант закинул пару кубиков в свою кружку и выпалил:

– Да гори оно всё! Подписан ведь отпуск! Это ведь бумага со штампом!

–Отменят, Слав, – спокойным, уставшим голосом ответил Антохин. – Я двенадцать лет уже тут. Если командиру полка что-то «влезло» в голову, то полк это исполняет. Если же это касается его продвижения по службе, хоть чуть-чуть, то тем более исполним! Причём это у них у всех такая черта была. При мне уже пять командиров полка сменилось.

– И что, опять шевроны-погоны по линейке выправлять? – спросил, дуя на горячий напиток, дежурный.

– Родина прикажет – танк остановишь, а прикажет шить – клуб кройки и шитья возглавишь, – хохотнул размешивая ложкой сахар Антохин. Он откинулся к спинке кресла, продолжая гонять заварочный пакетик по дну кружки. Чай становился всё темнее и темнее.

Багаев нахмурился и замолчал.

–Слав, я тоже в этой упряжке. Утром жене нужно объяснить, что билеты на самолёт мы сдаём, потому что кто-то захотел устроить цирк, – попытался приободрить молодого сержанта прапорщик.

– Дежурный по роте на выход! – донёсся голос дневального из-за двери.

–Чё там? – пробубнил себе под нос младший сержант, поставив кружку на стол и направляясь в коридор.

«А ведь обещал Тане, что в этот раз будет море», – с досадой подумал Антохин, собирая разбросанные по столу шариковые ручки и карандаши-обломки в органайзер. – « Так. Надо будет сгонять за коричневой краской, а то у Михалыча на складе только белая с синей остались. Ещё валик прикупить, хотя нет, пару кистей хватит. Наведу порядок в своей кладовой, пока этот хрен не при…»

– Товарищ прапорщик, сбор объявили! – в дверь заглянул Багаев.– Я к дежурному по части, получать ключи от «оружейки». Сигнал «Лавина»!

– Чего? Какая «Лавина»? У нас нет такого сигнала! – встал из-за стола прапорщик. Он поспешил к телефону дневального, захватив по пути, со стеллажа папку «Боевой расчёт». Выйдя из кабинета, Антохин бросил взгляд на панель над входной дверью в расположение роты: пластмассовый квадратный триколор под потолком горел верхней зелёной строкой – «Сбор» и нижней красной – «Боевая тревога», оставив в покое жёлтую полосу по середине с буквами «Тревога» на ней.

– Ключи получай! – бросил ответственный «затормозившему» дежурному. Багаев дёрнул затвор, распахнул дверь и, крикнув солдату у телефона «Буди наряд!», убежал с третьего этажа по лестнице вниз. Солдатик в обвисшей форме исчез в темноте на «взлётке». Антохин уже набирал номер дежурного по части. Протяжный гудок сменился щелчком поднимаемой трубки и из динамика донёсся низкий голос:

– Дежурный по части капитан Морозов слушает.

– Товарищ капитан, это прапорщик Антохин, разрешите уточнить: по какому сигналу сбор? – он неуклюже перелистывал левой рукой страницы «Боевого расчёта» с названиями разных сигналов и схемами, списками, предписаниями под ними.

Осоловевшие лица двух дневальных. одевающихся на ходу, плетущихся по линолеумной полосе сморщились, от света потолочных ламп, висящих над «бетонкой». Разбудивший их боец уже спешил обратно на пост, к «оружейке».

–Ты не первый, – донеслось из трубки телефона.– С командного пункта бригады пришёл сигнал «Лавина». Да, у нас нет такого! Командир полка отдал приказ: амуницию по «Сирене», а порядок действий по «Вулкану». Как понял?

На этаж вбежал запыхавшийся Багаев, держа в руке опечатанную металлическую колбу похожую на карманный фонарик.

– Принял,-Антохин положил трубку на место, папка осталась открытой на сигнале «Вулкан».-Дневальный: рота – сбор!

В казарме вспыхнули все лампы.

–Рота, подъём! Сбор, сбор, сбор! – что есть сил, прокричал хриплым голосом дневальный.

Две секунды тишины, затем скрип, шорканье резиновых тапок, глухие удары приземляющихся на пол со 2 яруса коек бойцов. В одних трусах, они бегали в своих комнатах от окна к окну, опуская светомаскировку – полотно непрозрачной плотной ткани, свёрнутой в рулон и закреплённой вверху у потолка.