Артур старался больше не думать о причинах, что заставили его пару десятков минут слышать шум отдалённых, забытых фраз в журчании льющейся из крана воды. Под звуки ещё работающего сушителя, Артур подошёл к выходу из туалета, повернул ручку, открыл дверь и переступил через порог.

***

Радеев поднялся по обитым тёмно-синим ковром ступеням на сцену. В центре неё стояла трибуна, за которой учёного ждал человек с микрофоном в левой руке. Широчайшая, неестественная, отрепетированная улыбка повисла на лице ведущего. У этого молодого мужчины были светлые волосы, убранные на бок. Казалось, что и мимика и причёска были призваны подсветить происходящее вместе с лучом прожектора. Светотехник мастерски перемещал пятно от прожектора следом за идущим учёным. Артур уже был однажды на подобной церемонии, в качестве гостя. Ещё с прошлого раза он подметил утрированную торжественность, походящую на неприкрытый фальш во всём происходящем. Тогда он не стал углубляться в эту крамольную мысль. Он принимал правила этой странной, но важной для него игры: поставленный голос объявлял фамилию и научное звание премируемого, после чего весь зал, сидя за небольшими круглыми столами по пять-шесть человек, создавали волну аплодисментов. Хлопки ладоней, лязганье пуговиц на манжетах, вереница еле заметных ударов столовых приборов о белую скатерть и затихающий шёпот дам сливались в шквал, что выталкивал очередного новатора от науки наверх, для торжественной речи. Речи, в которой отягчённый глубокими знаниями человек елейно благодарил всех, за всё. Это был своеобразный ритуал, который повторялся из года в год в стенах этого большого помещения с синими знамёнами академий, свисавшими вдоль стен с потолка и красной ковровой дорожкой по центру.

–Гхэм! – Артур почувствовал, как волнение начинает проявлять себя с новой силой. Его зрачки постепенно привыкли к яркому свету, и он даже мог различить лица присутствующих.

–Сказать, что я сейчас чувствую радость – не сказать ничего! – он немного улыбнулся, а по залу прокатилась волна одобрительного смешка.

–Это приятная награда за победу, к которой я шёл всю свою жизнь! Я понимал, что останавливаться нельзя, что нужно обязательно достичь цели, двигаться к ней без отдыха и жалости к себе! Идти к лучшему будущему, которое откроется для людей! – его внимание перетекало с вечерних платьев женщин на галстуки мужчин, на цветы на столах, блики света на бокалах, пока не запнулось. Препятствием стала персона, что продолжала радовать свою глотку угощениями банкетного меню. Невозмутимый гость не проявлял ни толику интереса, ни к докладчику, ни к докладу.

–И, – Артур не давал волю подкатывающемуся смятению от увиденного недоразумения – и конечно это событие не могло, – тон его голоса все-равно становился более шатким. Он снова начал оглядывать лица. И они выглядели уже совсем другими. Он не понимал, как на них одновременно соединяются милые улыбки и уставшие, завистливые, пустующие глаза.

–Гхэм!

«Почему такие лица? Я неправ? Разве я сделал что-то не так?», – лихорадочно пытался понять причину учёный.

Он дважды сбился, но окружающие никак не отреагировали.

–Я без вас бы не сделал! – по инерции Артур ещё произносил слова заготовленной речи, но уже утихло чувство триумфа.

«Да им просто не до чего нет дела!», – наконец он нашёл самое корректное объяснение. – «Они просто привыкли, что кто-то совершает невозможное. Затем выходит на сцену, произносит благодарность, а окончив её, теряется в их памяти раньше, чем доходит до нижней ступеньки. После остаются лишь статьи и книги, что вылетят небольшой партией из печатных машин и попадут на полки университетских библиотек, где будут прозябать под слоем пыли. В лучшем случае труды будут отрыты молодыми искателями. Эти то с энтузиазмом потратят силы и годы на точно такой же подъём к трибуне. А все, сидящие передо мной, административные свиньи из раза в раз будут смотреть, на них как на шутов», – мысли пронеслись вихрем внутри профессора.

–Без вас бы, – голос сорвался из-за вновь пересохшего горла.

В центре элитарной толпы сидел кто-то, внимательно слушавший докладчика, но для Радеева это уже ничего не значило.

–Без вас, – слова не хотели собираться во внятное предложение.

Артур сжал кулак, закрыл глаза на секунду и, наконец, подчинив себе дрожащие связки, громко выпалил:

–И без вас было бы!

Последняя фраза вобрала в себя всю яркость отвердевшего от подкатывающего гнева голоса и породила тишину.

Послышались отработанные хлопки очнувшегося гурмана, что провёл всё выступление в собственной тарелке, расправляясь с салатом. Понимая что делает что-то невпопад, он хлопать всё тише и тише, и тише, пока не перестал. Лица в зале менялись: натянутая дежурная гримаса восторга уступала недоумению. Артур прошёл мимо «потерявшегося», побледневшего ведущего, и спустившись по ступеням, направился к выходу. Его поступь, казалось, не только развеивает многолетнюю пелену самообмана, но и разрушает привычный уклад всех присутствующих.

– Да как он смеет? – шикнули где-то на другом конце зала.

– Больной что-ли? – чуть громче сказал кто-то в центре.

Гений больше не видел святости в свисающих до пола разноцветных полотнах.

***

Дверь зала снова хлопнула, спустя несколько секунд, после спешного выхода Артура и Ольги Радеевых:

–Артур Фёдорович! – по коридору в их сторону шёл молодой подтянутый мужчина лет 40, в костюме-двойке темно-синего цвета и красной рубашке. Он аплодировал почти в такт своим шагам. Артур не мог вспомнить, где он видел это лицо: неприметные черты, но внимательный, выжидающий взгляд.

Незнакомец улыбаясь продолжил:

–Примите мои поздравления, профессор! Вы и впрямь подарили новое будущее всему человечеству!

–Простите, но я… – Артур был готов поклясться, что не знает имя неожиданного собеседника, но тот, подойдя, просто протянул ему руку.

–Дмитрий, ценитель талантов, – в глазах говорившего играла какая-то бесовская искорка. – Артур Фёдорович, вы же понимаете, что вы только в начале пути? И перед вами ещё стоят сложные задачи?

–Гха! – Артур взволнованно улыбнулся, подавляя в себе вновь подкатывающие от начавшегося волнения спазмы. – А о каких задачах вы говорите, Дмитрий? Я, конечно, планирую развить ещё одну…

–Лично внедрить своё изобретение, – перебил его мужчина, отчеканив каждое слово. – Артур Фёдорович, буду откровенен, для промышленного производства устройств, работающих по этому принципу, пройдёт какое-то время. Время – это, зачастую приговор для людей с тяжелыми заболеваниями – вы это понимаете прекрасно. Я не хочу сказать о вас ничего плохого, но посильно ли будет вам работать с инвесторами, производственниками и чиновниками в одиночку? Искать их? Ловить на обмане? А это неминуемо произойдёт, если вы пойдёте в этот бой один, – голос Дмитрия был сосредоточенным, но вполне мирным. – Вы ведь хотите помочь людям и я готов поспорить, что свои изыскания в науке вы начали из благих, благородных побуждений. Я же, лишь знаю как вам помочь.

Артур почувствовал вновь подкатывающую волну эмоций, что были там, в зале.

–Что вы хотите мне предложить? – спросил профессор тихим голосом.

–Сотрудничество. С одной государственной организацией. Дело ваше, я не настаиваю. Но только подумайте о том, что вам будут предоставлены целые лабораторные комплексы! Штат сотрудников, численностью с провинциальный городок! Мы дадим вам такие мощности, которые не под силу ни одной корпорации! От вас потребуется лишь хранить в тайне информацию, которой вы будете обладать – Дмитрий выдержал паузу, пристально смотря в глаза Артуру. – Не только вы увидите лучшие блага нашей Родины, но и ваша семья. Современные медицинские технологии – бесплатно, образование для ваших усыновлённых детей – бесплатно, а в будущем их будут ждать вакансии в перспективных конторах, получающие госзаказы – всё это станет для всех вас реальностью.

Артур по-детски, смущённо перевёл взгляд на стену, затем на пол, пытаясь сохранять спокойствие. Ему казалось, что удача, наконец, повернулась к нему лицом.