1960-е годы. Москва. Пора любознательного студенчества с посещением театров, выставок и вечеров поэзии, на которых продавались альманахи «День поэзии» и сборники маститых поэтов. Молодые люди, приехавшие в столицу за знаниями в основном из глубинок огромной страны – СССР, наслаждались новизной. Колодцы культуры питали жадные умы тем, чего они не могли постичь на малых родинах. Поэтами молодежь тогда интересовалась так, что запавшие в душу звонкие строки стихов переписывались в блокноты и записные книжки.

Автор тоже был охвачен лихорадкой этих увлечений. Он даже записался в Ленинскую библиотеку и часами просиживал там в выходные дни, перечитывая произведения интересных российских стихотворцев начала XX века. Среди них был и Велимир Хлебников (1885–1922) с его словеснообразными экспериментами типа стихотворения «Заклятие смехом» – «Смейево, усмей, осмей, смешики, смеюнчики… О, рассмейтесь, смехачи! О, засмейтесь, смехачи!..» А его «времери», «облакиня», «игрец» (актер), «будетлянин» (человек из будущего), «поюны» (певцы) и многие другие оттенки словесного материала – неологизмы. Это был зрелый поэт-экспериментатор своего непростого времени.

Но каково было удивление, когда автор со временем узнал, что Хлебников обладал широким диапазоном предвидений. Так, в 1908 году в воззвании к славянским студентам предупреждал о начале Первой мировой войны: «В 1915 году люди пойдут войной и будут свидетелями крушения государства».

Ошибся он ненамного – всего на год. А через четыре года, в 1912 году, в своей брошюре «Учитель и ученик» он предсказал Великую Октябрьскую революцию 1917 года с непременной гибелью самодержавия и развалом Российской империи.

Весной 1916 года поэт, в то время рядовой одного из запасных полков, дислоцированных в окрестностях Царицына, в письме другу написал о неизбежности отречения царя Николая Второго от власти и начала Гражданской войны в России через полтора года: «Это только 1,5 года, пока внешняя война не перейдет в мертвую зыбь внутренней войны».

По признанию сестры поэта Веры Хлебниковой, он предсказал начало Второй мировой войны и ее результаты такими словами: «Падение Европы, кроме России».

В своем фундаментальном труде «Доски судьбы» он математически обосновал появление в скором будущем волновой теории света, а пять лет спустя объяснил волновую природу электрона. Еще только появившаяся теория относительности Эйнштейна не вызвала у него никаких сомнений, так как он самостоятельно подошел к четвертому измерению.

В 1914 году он опубликовал материалы личного прогноза на развитие в России железнодорожного транспорта, а в 1921 году он предсказал появление Интернета со знакомым нынешним пользователям термином – «паутина».

Поэт предсказал и катастрофу, случившуюся 11 сентября 2001 года, когда в Нью-Йорке рухнули башни-близнецы Всемирного торгового центра. В начале поэмы «Ладомир», вышедшей в 1920 году, он писал:

Он видел в торгашеском капитализме звериный оскал тех, кто гонится за барышами, набивая собственные карманы прибылью, не считаясь с нищенским прозябанием простого народа.

Он даже предсказал с ошибкой на четыре месяца свою смерть: «Люди моей задачи часто умирают в 37 лет». Скончался он 28 июня 1922 года в Новгородской области и был похоронен в деревне Ручьи. Лишь спустя десятилетия – в 1960 году Советская власть отдала должное поэту, перезахоронив его останки на Новодевичьем кладбище.

Тайны всегда привлекали людей. В том числе исторические тайны. Хотя, по логике вещей, у истории не может быть тайн, а у тайны не может быть истории. Если она становится достоянием гласности, то сразу же превращается в факт. Становится точкой на линии. Одной из таких точек на линии судьбы могут служить похождения нашего «героя».

Петр Петрович Шмидт родился в Одессе 5 февраля 1867 года в семье потомственного русского моряка – ветерана Крымской войны и героя первой Севастопольской обороны контр-адмирала Петра Петровича Шмидта (1828–1888). Его мать, Екатерина Яковлевна, в девичестве фон Вагнер, познакомилась с мужем в осажденном Севастополе, куда прибыла из Киева в качестве сестры милосердия. Дядя нашего «героя» – брат отца Владимир Петрович Шмидт дослужился до полного адмирала, командовал Тихоокеанской эскадрой, был награжден многими наградами и в конце карьеры стал даже сенатором.

В 1880 году юный Петя Шмидт становится воспитанником Морского кадетского корпуса в Петербурге. Однако во время учебы в столице у него начались нервные припадки, и ему была даже назначена психиатрическая экспертиза, но дело удалось замять благодаря связям отца и дяди. По воспоминаниям сослуживцев у него почти не было друзей. Соученики считали его не совсем нормальным и даже подозревали в краже мелких денег из шинелей в гардеробе.

Учился Шмидт весьма посредственно, но все отмечали его хорошие манеры и прекрасную игру на виолончели.

«В 1886 году Петр Шмидт оканчивает корпус и назначается на службу в должности мичмана на Балтийский флот, – пишет в статье «Странный офицер лейтенант Шмидт» В. Шигин. – Служба его сразу же как-то не заладилась. Завышенное самомнение и постоянный всплеск крайних амбиций со стороны молодого мичмана вызвали его неприятие офицерским коллективом».

В 1888 году он совершает дерзкий поступок – женится на профессиональной уличной проститутке Доминике Гавриловне Павловой якобы с целью ее нравственного перевоспитания.

Возмущены были родные и знакомые. Мичману по тем временам грозило позорное изгнание из флота. Опять спас влиятельный дядя, без огласки переведя племянника на Тихоокеанскую эскадру, где на крупных должностях служил его ученик контр-адмирал Г. П. Чухнин.

Но и на новом месте службы Шмидт проявил себя неуживчивым, капризным и даже конфликтным человеком. Он менял корабли как перчатки. Офицеры часто изгоняли его из своих кают-компаний. Несмотря на сопротивление офицеров-сослуживцев, Чухнин все же посодействовал присвоению ему лейтенантского звания. При службе на канонерской лодке «Бобр» у него снова начались психические припадки. Его списали с корабля и поместили в одну из клиник Нагасаки. В Питере его ждала знаменитая Калинкина больница. В это же время разладилась семейная жизнь. Жена бросила сумасшедшего офицера и вернулась к позорному ремеслу, оставив ему малолетнего сына.

В это время Петра посетила одержимая навязчивая идея – создать воздушный шар, нагрузить его бомбами и лететь на Париж. Это был уже кадровый предел – лейтенанта уволили из военно-морских сил и направили, не без влияния дяди, на хлебную должность в коммерческий флот. Здесь он, кажется, прижился…

В 1901 году Шмидт становится капитаном парохода «Игорь», а затем парохода «Диана». Но грянула Русскояпонская война. Его, как офицера запаса, призывают на действующий флот и назначают старшим офицером военного транспорта «Иртыш», входящего в состав Второй Тихоокеанской эскадры. Вскоре начался беспримерный переход эскадры через три океана… При прохождении Суэцкого канала в Суэце Шмидт неожиданно списывается с корабля по болезни и устремляется к дядюшке в Петербург, а «Иртыш» продолжает плавание и погибает в Цусимском бою с большей частью команды.