- Да, но если я живу в Курске, я, что же - вообще, в театр пойти не смогу?

  Коротков опустил руки.

  - Что ж ты за человек, Керленов? По птице моей фантазии влёт лупишь. Ты пойми - от отсутствия твердого центра наша родная российская расхлябанность! Петр это понимал, когда решил построить столицу на Балтике. Столицу, врубаешься? А не место, где находится царь или правительство. Но потом Ленин перенес резиденцию Совнаркома в Кострому и все вернулось на круги своя. А, может, была бы, как Андрей говорит, Москва - столицей, огромным мегаполисом, средоточием власти, бизнеса, науки и искусства - мы бы все Европы и Америки переплюнули сейчас. И никакого тебя разврата и либерализму!

  Керленов глубоко задумался. Погрозил Короткову пальцем - дескать, не мешай, идет мыслительный процесс. Вдруг просветлел лицом.

  - А вот тут позвольте с Вами не согласиться. Крупная доминирующая столица это же локомотив демократии!

  Коротков чуть не свалился вместе с креслом от неожиданности. Керленов победно ухмыльнулся.

  - Ну сам посуди. Только в большой столице может возникнуть и развиться в полный рост свободно мысляший образованный класс, способный всерьез противостоять государственной власти. В его недрах вызревает мысль о свободах и воля к освобождению. Это же как с атомной бомбой. Нет необходимого количества - ничего нет. А если критическая масса набирается - бум!

  Керленов громко изобразил голосом грохот взрыва и для убедительности взмахнул длинными руками.

  - Вот Вам родина демократии - Великобритания. И - удивительное дело! - именно там столица Лондон, кроющая другие города, как бык овцу. Думаете, это случайное совпадение? А кто, как не лондонское ополчение, спас британские свободы в самом начале Гражданской войны, защитив Парламент от войска роялистов?

  Керленов забегал по комнате, распаляясь от собственных озарений.

  - Или вспомните французскую революции. Да если бы за спиной Национального собрания не было огромного революционного Парижа, даже такой беззубый король как Людовик XVI разогнал его в два счета. Германия при раздробленности представляла собой нагромождение архаичных княжеств с пережитками средневековья, но через пару десятков лет после объединения прусским королем- бац! - стала вдруг самой демократической страной Европы. А все почему? Империя создала Берлин, а Берлин ее демократизировал!

  - Но у нас же был Питер, - обиженно вставил Коротков, - Ты же сам говорил.

  Керленов брезгливо отмахнулся.

  - Ну что Питер. Питер - искусственное образование, слишком от ума и слишком от государства. Гомункул - он и есть гомункул. Вот если бы у нас была природно выросшая столица, с тысячелетней историей, где торговля, промышленность, науки веками развились естественным путем. Тогда, глядишь, к положенному сроку сложилось бы в ней готовое к демократии гражданское общество. А уже оттуда заразило вольнодумством остальную Россию. А так - у нас если не Грозный, так Сталин!

  - Я вижу, вам весело.

  - Что-то не так, Андрей? - удивился Коротков.

  - Действительно - какой хороший повод блеснуть эрудицией, остроумием...

  Слова прозвучали устало и отчаянно. Керленов и Коротков озадаченно поглядели на Вержина.

  - Просто я сейчас наблюдаю до боли знакомое времяпровождение родной российской интеллигенции - бесцельную болтовню, не предполагающую никаких следующих из нее действий. Это для вас игры, что ли? Изощряетесь тут в фантазиях на тему. А это моя единственная жизнь! Я к Вам за помощью пришел.

  Повисла неловкое молчание. Вержин вздохнул.

  - Не хочу тратить время на бессмысленные разговоры. Я и так его уже слишком много потерял. У меня к вам простой вопрос - Вы мне поможете? Вы можете помочь мне вернуться в мою Москву?

  Повисло неловкое молчание.

  - Э, видите ли, Андрей.... - начал Коротков задумчиво, - Боюсь, Вы нас перепутали с....

  - Понятно. Извините за беспокойство.

  Андрей вышел за дверь. Сэм быстро кивнул оставшисмся с извиняющейся улыбкой и выскочил за ним.

  Турагенты некоторое время пялились на закрытую дверь.

  - Он еще вернется, - нарушил тишину Керленов.

  - Думаешь? Подался в тонкие психологи?

  Коротков скептически хмыкнул.

  - Это не столько утверждение было, сколько вопрос, - парировал Керленов, - А тебе бы не хотелось?

  - Да нет, хотелось бы, конечно, - москвовед пожал плечами, - Если это у него безумие, то очень красивое безумие.

  - Если? - Керленов изумленно посмотрел на Короткова.

  ***

  Вержин тихо спустился по лесенке, ведущей к двери бара в полуподвале, прижался к стене, осторожно посмотрел вверх наружу и застыл: Сэм остановился прямо над ним. Друг озабоченно вертел головой в разные стороны. Несколько раз ожесточенно надавил на кнопки мобильника. Приложил к уху. Еще раз набрал номер, еще раз приложил. Андрей тихо порадовался, что отключил телефон - иначе бы тот зазвонил у Сэма прямо под ногами.

  Самсонов чертыхнулся и поспешил дальше по улице. Вержин облегченно выдохнул. Нахмурился. Глупая детсадовская радость от того, как ловко он скрылся от друга, быстро проходила, сменяясь жгучим стыдом. Андрей толкнул дверь, прошел через узкий проход между столиками, плюхнулся на тумбу около барной стойки. Буркнул подошедшему бармену:

  - Двести грамм 'Столичной', пожалуйста, -

  - Простите, как Вы сказали? - малчик в белой рубашке и при галстуке-бабочке приподнял бровь.