Коммодор нервничал. Вернее сказать, он откровенно боялся. Ему хорошо было понятно – что делать в ситуации, когда есть противник, а у противника есть глобальные планы. Но вот когда противник превращается в толпу гипотетических союзников, каждый из которых радостно зовет тебя присоединиться к новым, сверхвыгодным проектам... Эрик терял и самообладание, и воображение. Терял и злился. Опыт говорил, что это залог поражения.

     Самым понятным выглядело предложение Вивера и Вильямсона. Эти двое явно решили освободить Регард от нереалистичных мечтаний и вернуть на землю. Эрик, правда, так и не понял – знают ли они об инициативах друг друга, но в целом идеи были разумными и привлекательными. Хотя половинчатыми. Блядь, хватит врать! Не половинчатые они, а гнилые. Трухлявые. Мертворожденные. Сука, ни на кого нельзя рассчитывать, ни на что нельзя опереться. Ни одной надежной вещи в этом лживом мире.

     Да, и генеральная линия, под которую Эрик сагитировал и завербовал юного Джорджа, своего будущего сюзерена, тоже стремительно обветшала и рассыпалась. Но ведь несколько лет назад все выглядело так красиво и просто: наплевать на бессмертие, наплевать на искины, убраться в самый дальний уголок, воспользоваться общим трендом и помочь с сокращением народонаселения, первым делом в Китае и Индии, миллиардов этак на семь, а потом вернуться и подобрать трофеи.

     А теперь оказалось, что все планы, все стратегии главных мировых игроков – пыль, тлен, труха и обман. Он учитывал их в своих расчетах как опорные точки, как постоянные величины, а они взяли и лопнули мыльными пузырями.

     И теперь игроки готовы назначить его самого главным репером, краеугольным камнем, мессией, и предлагают ему все решать и брать на себя окончательную ответственность.

     Не-не, нахуй эти радости, Эрик на такое не подписывался.

     ***

     - У меня нет последнего ответа, Лаоши-Синь. Все наши данные обработаны, все гипотезы собраны и рассмотрены. Есть непротиворечивая картина, даже несколько, но...

     Пожилой сухощавый китаец медленно огладил седую бородку и недовольно нахмурился.

     - Не спеши, сынок. Если тебе кажется, что все знаешь, если есть все ответы, но они тебе не нравятся, значит задаешь неправильный вопрос. Я понимаю, огромная ответственность давит. Но не забывай о контроле над собственным разумом, Бохай, не забывай о бесконечной повторности усилия осознания. «Юйшань» – это путь. Не программа, не стратегия, не план. Ты давно задумывался – куда ведет этот путь?

     Ван Бохай, крепкий шестидесятилетний мужчина в традиционном ханьском френче, глава службы принятия решений корпорации Фачжань, опустил глаза.

     - Давно, Лаоши. Последние четыре месяца выдались очень напряженными и я позволил каждодневным заботам захватить меня.

     - Сядь, - Синь Чан, бессменный заместитель председателя китайского «Клуба пенсионеров», земляк великого Хуа Гофэна, похлопал по банкетке, которая стояла рядом с его креслом. – Сядь и послушай. Как ты думаешь, чего мы хотим достичь через пятьсот лет?

     - Так далеко я не заглядываю, Лаоши, - усмехнулся Ван Бохай, - мне хватает перспективных планов на двадцать, ну, на пятьдесят лет.

     - Ты путаешь намерения, Сяо-Бохай. Я не призываю тебя заглядывать в будущее или, что еще глупее, предсказывать его. Я хочу, чтобы ты очень честно оценил лишь свои собственные желания.

     - Я хочу... – на мгновение Ван Бохай задумался, - Поднебесная должна быть защищена, и от себя самой, и от внешних сил. Она не должна повелевать всем миром, потому что не справится с собой. Она не должна зависеть от мира, потому что не справится с его страстями. Малые конфликты и поиски равновесия на границах только на пользу. Но должно быть найдено истинно Срединное царство, истинное убежище для тех, кто может идти дальше простого завтра. Нам нужен иной, новый мир, свободный от пыли обычных перерождений. Я не знаю – успеем мы за пятьсот лет добраться до новой звезды, до нового Солнца. Но я хочу, чтобы успели. Чтобы у нас был еще один – только наш – мир. Тогда в этом старом мире, полном варваров и чудовищ, нам будет не так страшно и одиноко. За это можно отдать очень много. Очень.

     Синь Чан вздохнул и положил руку на плечо Ван Бохаю.

     - Я горжусь тем, что учил тебя. Ты умеешь правильно мыслить, Сяо-Бохай. А умению делать правильные выводы из своих правильных мыслей ты все равно не научишься, потому что для этого нужно быть больше, чем одним человеком. Лучше тремя, но можно и двумя. Научись сперва разделять свое сознание, свой разум. Научись не быть цельным. Тогда закон правильной мысли не будет угнетать свободу правильного выбора.

     ***

     Когда вдалеке, на самом краю горизонта перед «Воркутой-4» замаячили огни Порт-Саида, вдруг объявился Колобок. И противно загудел треснутым коммуникатором, который дарданелльские качакчи сунули в мешок с припасами. Кейси вздохнул и ответил.

     - Кажется, тебе придется остаться на судне на время проводки по Суэцу, - сообщил Колобок. – И кой-чего сделать. Прости, никак не мог увидеть это раньше: была совершенно ничтожная вероятность.

     - Командуй, куда я от тебя денусь, - ответил Кейси.

     - Харедим собираются передать на борт взрывное устройство, когда «Воркута» будет отстаиваться в Большом эль-Муррате, в Большом Соленом озере. Тебе придется его отключить и заблокировать. Готов?

     - Я сделаю, но... прости, не понимаю: а что, собственно, тут такого? Ну будет очередной теракт, их как раз мало-помалу провоцируют на большую бучу, может, чуть раньше времени, но ведь по-предсказанному? Или нехорошо, что евреи вперед арабов лезут? – хохотнул Кейси. – И вообще, разве не важнее сейчас быстро добраться до Судда?

     - В том-то и дело, что не чуть раньше, а почти на три месяца, - ответил Колобок. – Все схемы рассыпались, Дик, все сценарии в трэш. И тут уже не важно, кто первее. Да, непримиримые харедим готовились к началу июня, но их должны были притормозить до августа. Муслимы свои три зеленых свистка как обычно хотели в день шахида устроить, но им тоже собирались праздник обломать. А вот едва стало известно, что кто-то разнес половину Сицилии, чуть не взорвал Перуджу и снес парочку горушек в пятидесяти кэмэ от Афона, так все окрестные придурки решили, что труба зовет, пора-пора. Так что ударят на Пасху. И останавливать их некому – флоты должны быть на позициях только через три недели, десантные группы еще комплектуются. Так что к Судду ты можешь опоздать.