- Бамбук Савада работал на шесть разведок и был мерзавцем. Но когда он давал информацию – она была надежной.
- Харам, - поправил его Обрийон, - не Бамбук, а Харам. И не шесть, а четыре.
- Все равно хорошо, - отмахнулся Доктор и пошел дальше, напевая «не счесть харамов в сказочных бамбуках».
- Пшют, - заметил Обрийон и пошел в другую сторону.
Изучив первоисточник неведомой ему тогда цитаты, Кейси подумал, что Доктор и в самом деле может знать про Жюля что-то такое эдакое... Но мысль о надежности информации запомнил и потом несколько раз обращался к коллеге за необъективной, но профессиональной оценкой некоторых решений.
Так что разум был не так уж и неправ. Если не учитывать, что Колобок категорически просил не высовываться хотя бы до Пасхи.
Как бы то ни было, а долгие споры с разумом провоцировали регулярные шмоны шале «Одинокого аналитика», что сделало Дика обладателем очень приличной библиотеки. И теперь он мог утешать себя шекспировскими пьесами, декламируя которые заснеженным альпийским склонам или потрескивающим буковым поленьям в камине, удавалось оправдать практически любое количество алкоголя.
А поскольку поговорить, все-таки, ни с кем было нельзя, то ломки информационного и коммуникационного голодания (оно же медиа-депривация, оно же digi-dep, оно же ICT-dep и т.п.) вынуждали его беседовать с самим собой. И Дик не сопротивлялся. А еще можно было поболтать со стариной Биллом, тем более, что тот тоже был не против.
- Видишь, Билл, какие в наше кошмарное время сложнозапутанные интриги крутятся, - говорил Кейси, отхлебнув глоток теплого сладковатого Bos'n, - не всякий гроссмейстер разберется в этих многоступенчатых многоходовках.
- Эх, Дик, - отвечал ему сын стратфордского бейлифа, - думаешь, наше время не было для нас кошмаром? Хе-хе... Да и интриги эти ваши... Вот ты смотришь на мои простые сюжеты и не видишь, что за ними скрыты причудливые отношения внутри каждой человеческой общности, каждой страты. А на поверхность выносятся только самые устойчивые узоры намерений и действий. И когда они сталкиваются, и теряют часть своих изгибов и ветвлений, наружу вылезает то, что казалось давно забытым и захороненным. Люди всегда разрушают своими самыми лучшими действиями свои самые лучшие помыслы.
Кейси делал еще глоток и соглашался.
- Ты прав, Билл, когда рассеется дым и выжившие игроки попробуют понять, что случилось и что из замысленного принесло свои плоды – они, думаю, крепко удивятся. Или не очень. Они же не дураки – изумляться происходящему.
И Шекспир весело смеялся в ответ.
Но ломка продолжалась, и наутро, в ознаменование международного дня аутиста и дня памяти святого Абундия, покровителя просвещения, с Кейси заговорила тень призрака Марфы Васильевны.
- Что, Дикки-Рикки, измаялся? А я предупреждала тебя, что вредно долго работать с искинами. Ты теряешь навык ошибки.
Кейси не очень-то удивился, поскольку понимал, что рассудок у него малость подплывает. И не захотел его удерживать.
- Не пизди, Васильна, ты-то уж точно не безгрешна и лажаешь частенько, - парировал он и отказываться от разговора не стал.
- День Дурака уже миновал, братец, подумай чуть-чуть, - хихикнула вредная аватара, - я ошибаюсь, а ты остаешься чист. Именно об этом я и толкую. Так неправильно. Ты утратил навык исполнения множества итераций бессмысленных, на первый взгляд, переборов и сопоставлений, из которых состоит поиск и выборка полезных фактов. А ведь они не просто проходят неразличимой чередой, а оставляют свои фрагментарные следы в памяти. И твои «интуитивные гениальные прозрения» собираются не только из выявленной мной информации, но еще из множества мелких искажений в группах аналогий между полуразрушенными паттернами этих вот фрагментированных следов. Как там говорила умница Анюта Горенко – «из какого сора», «from what stray matter»... Работа с искином лишает тебя мусора памяти. Она вымывает его и скоро в твоей бестолковке будет чисто и светло.
«Задолбала, - вдруг осознал Кейси, - крепко ты меня, оказывается, задолбала своей неумолимой правотой. А ведь я сам выстроил эту модель поведения. Забавно, да?»
Но делать было нечего. Тень призрака аватары БиБрейна, мелькающая на краешке мятущегося сознания аналитика была абсолютно права: последние лет шесть он беззастенчиво и бесконтрольно пользовался не только ресурсами глобального искина, но и невозобновляемыми запасами своих былых ошибок и прочего ментального шлака.
Вот сейчас он совершенно некритично воспринял сведения Колобка и даже не раздумывая особо, принялся следовать его указаниям. А ведь это очень любопытная суггестивная ловушка: чем выше прогностический индекс, тем безальтернативнее непосредственный future continuous, который, в сущности, есть лишь заплатка на моменте передачи прав авторизации.
Мы сами вгоняем себя в узлы с нулевым ветвлением, а потом удивляемся – как можно было разглядеть там хотя бы иллюзию выбора.
Доктор хочет ввести нового игрока, - неожиданно осознал Кейси и порадовался, что какие-то крупицы мусора еще остались в его бедной головушке. И он все еще может составить из них пусть не вечность, но хоть небольшое озарение.
Да-да, нового игрока. Тупого варвара, дурака, который сломает все рабочие договоренности. И не предложит новых.
Доктор наверняка тоже стремится вырваться из суггестивной ловушки, но я-то тут не причем? Абсолютно. Могу совсем не участвовать в этом упражнении. Я никому из них ничего не должен.
А что могу?
А что вообще хочу? Чего-нибудь ведь хочу, нет?
Забавно. Вот же ебаная срань, как же это вконец забавно. Чего ты хочешь, Дик? Создать новый мир? Сохранить старый? Расхерачить все до основания и уйти в совершенную неизвестность? Где, как и когда ты был бы счастлив?
Не знаю. Когда-то давно я хотел быть Шерлоком. Это точно, я помню наверняка. А вот потом... Какие-то настолько заурядные и невзрачные мечтания, что даже слегка стыдно.
