- Просто хочу это повторить: ум далеко не всегда свойственен человеку. Равно и глупость, хотя она – как фоновое состояние – вроде бы выглядит более регулярным фактом.

     - Не забудь еще одну забавную штуку, которая связана с умом, но отличается от него. Разум или рассудок. Ведь эту штуку нельзя назвать состоянием сознания/психики, в отличии от первых четырех, это скорее ценный сборник, конспект полезных и не очень навыков, выработанных в состоянии ума. Он часто помогает быстро и эффективно использовать это чудесное, хотя и кратковременное состояние.

     - Вот-вот, с этим ценным конспектом мы и пробуем работать. Ведь люди как правило складывают в свой разум/рассудок под видом навыков их сокращенное обозначение, то-исть факты и сведения. И разум начинает путаться: ему кажется, что он должен взаимодействовать не с навыками и привычками, а с информацией и способами ее обработки. А это ошибка.

     - Ja-ja! Der Fehltritt. Das ist fantastisch! Информация! Ин-фор-ма-ци-я!!! Как же мне осточертело это волшебное слово! Перманентная информация, бесконечная информация. Идиоты, бля, дебилы, корреспондирующие субъекты обмениваются информацией, чума зеленая! Кто ее видел, эту информацию? Информация не значит ровным счетом ничего. Тыщу раз уже повторяешь - в одну и ту же логическую конструкцию можно подставлять разную семантику и она – для разных внешних условий – всякий раз будет условно истинна. Повторяешь-повторяешь, и ни хера.

     - Слушай, ну что я могу сделать? Да, люди пользуются этим термином. Да, вредный, дурацкий, но он есть?

     - Наплюй, это я так, хтонический гнев.

     - Короче, знание способов обработки информации выглядит более полезным, но на самом деле, оно не менее бессмысленно: изобилие фактов/информации вынуждает использовать целый ряд сугубо механистических (статистических, в частности) способов этой самой обработки. Ни ум, ни разум ничего не приобретают с этим знанием.

     Тут важно понимать один простой нюанс: и для ума, и для рассудка единственно полезны будут способы обработки не какой-то там внешней, чужой информации, а своей собственной. То есть, тех образов, в которых сознание человека отображает восприятие внешней информации. И вот здесь-то начинается самое интересное.

     Очень трудно выработать ограниченное количество универсальных законов, которые определят развитие и преобразование принципов этого отображения, равно как и самого восприятия – тут нет законов; которые есть – не универсальны, и вдобавок их слишком много. Но зато с развитием и преобразованием образов, которые возникают и живут в нашей голове мы справится можем.

     - Это просто надо запомнить и затвердить: мы никак не можем изменить реальность, потому что ее может не быть. Или вовсе нет. Ва-аще. Но мы можем сделать абсолютно все-что-угодно с ее нашим восприятием. Оно подчиняется законам, и мы их знаем.

     - Да ну? Может расскажешь?

     - Обязательно. Прям-щас?

     - Ну, друг мой, уже девять и ключарь уже распахнул врата сего пристанища...

     - И хули мы ждем?

      Конец записи.

     - А потом что было, ты не реставрировал, Колобочек?

     - Напились они в зюзю, а как ты думала? Когда два ученых мужа с похмелья обсуждают людскую глупость - они непременно нажрутся до чертей. Это закон. И мы его знаем! Ха-ха. А знаешь, вот тебе еще до кучи. Лови.

      Из какого-то старого дневника Доктора

     20 ноября

     …стало-не-то-совсем, тридцать три раза стало, вплоть до окончательного «не того». В том смысле, что я напился до чертиков, до сиреневых соплей, в хлам и дребадан. И еще раз напился, а потом еще. Запил, короче, ой-загу-загу-лял. Кой-чего случилось, happened, бля, чегой-то. И несет меня лиса за черные леса, и встают черные горы в моей душе, и падаю я, проваливаюсь сквозь них в глухое матовое безумие.

     Пусть все станет прахом, пусть выплеснется из праха тяжелым сгустком проклятия остаток рассудка, и я успокоюсь… Да, успокоюсь… забавно все это, конечно. Просто аб-ха-хо-чис-ся…

     Как же вы мне надоели, до жути, видеть вас не могу. Видели все на свете глаза мои – и к вам вернулись, о белые хризантемы. Хризантемы, вот ведь. Хризантемочки мои, лютики-цветочки. Чтоб усохли вы навсегда, чтоб пропали насмерть, чтоб!..

     Сука.

     Как так получилось, что я здесь? В этом дурацком теле, в этом вашем уродливом социуме, в этой несообразной жизни, в этом безнадежном мире, а, черт возьми?

     Ну, тело, это, не надо. Вполне еще тельце. Не очень-то молодое, конечно, но… еще побредем. Побредешь. Угу.

     Дело в том, что я вас не люблю. Ей-богу. Вы мне не нравитесь. Совсем. Люди! Эй! Вы идиоты, это профессиональная человеческая болезнь, но от того не легче. Люди! Ку-ку! Я не люблю вас, и бдительность вам не поможет. Also schpracht товарищ Фучек. Или Чапек, не помню. Какая разница. Как же я вас иногда не люблю, даже смешно делается.

     Как там у Старого?

     Я как-то разговаривал с Христом.

     Большой чудак он, но занятный собеседник.

     С ним можно потрепаться по-простому,

     Но и по-сложному. По сложному полезней.

     Как пес ругался он при слове синагога,

     Учеников бранил за лень и пьянство,

     Пространно излагал свою идею бога

     И отрицал в вещах непостоянство.