— Грантс, возьмите людей и идите охранять пороховой погреб!

— Вас понял! — ответил подчинённый и, вскочив, стал собирать небольшую группу, с которой направился к ближайшей лестнице на нижние палубы.

— Командор! — Старший помощник выстрелил из пистолета, который только что снарядил капсюлем, и враг, забирающийся на палубу, улетел вниз. Подойдя ближе и отбив несколько ударов подскочившего противника, ударил его ногой в живот и заколол. — Они всё лезут снизу, сколько их там?

— А я откуда знаю? Нужно вызвать подкрепление с берега! Потеряем корабли — потеряем всё!

Анатолий указал в сторону колокола, стоявшего на капитанском мостике. Объяснять больше не пришлось, все и так знали, что уплыть из этого места можно только на кораблях, а по единственной дороге, ведущей из города, сейчас приближалась армия Альянса. Возможность уйти в лес рассматривалась, но никто к ней серьёзно не относился, так как, в лучшем случае, они бы просто неизвестное количество времени плутали по территории врага.

Оба офицера побежали к лестнице на капитанский мостик, на подходе их атаковали. Двое противников атаковали командора с разных сторон — один мечом, другой топором. Меч удалось отбить в сторону, а от удара топора отскочить назад. Перехватив пистолет за ствол, мужчина ударил одного противника рукоятью по лицу. Ополченец с мечом вновь ударил, после чего оба обменялись серией ударов. Мастерство противника оказалось примерно равным, но командор упал, оступившись и сев, и воткнул саблю ему в живот снизу вверх. Вскочив, увидел, что помощник тоже расправился со своим оппонентом, правда, получив рану по предплечью. Они поднялись по лестнице. На мостике почти никого не осталось, кроме четверых, сражавшихся друг с другом. Пока помощник начал подавать условный сигнал, Анатолий вступил в бой, чтобы помочь двум морякам.

На главной пристани бушевало сражение. Так получилось, что в момент нападения на ней оставалось около восьмидесяти солдат. Одну треть перебили сразу подлой атакой, но остальные начали ожесточённое сопротивление. К ним и к врагу с улиц города начали подходить подкрепления, лишь расширяя территорию боя. На самом краю пристани располагались тридцать солдат, которые стреляли из мушкетов по соседним пристаням и по группам врагов, пытавшимся подойти со сторон, с боковых улиц. Они же поливали пулями прорывавшиеся отряды противника, не давая им захватить главный причал и прикрывая отступление своих раненных.

— Целься! Огонь! — скомандовал офицер. Десять солдат выстрелили по двум лодкам, на которых приближались ополченцы. Все пассажиры погибли от пуль, не сумев нанести удар с фланга, как планировали. Где-то позади раздался колокольный звон.

— Капитан! На корабли тоже напали! — крикнул кто-то из солдат, утрамбовывая порох в мушкете шомполом.

— Сам вижу! — ответил офицер, видя, что дела плохи; бои шли на флагмане. Удержать берег было важно, но без кораблей все их усилия могли стать напрасными. Он приказал: — Лейтенант, берите два взвода и плывите на флагман! Поможете отбить его, потом — другие корабли!

— Есть! Быстрее в лодки! Перезарядите оружие по пути! — ответил и тут же скомандовал свои людям командир. Двадцать солдат бросились к лодкам и вскоре отплыли. Одни бойцы гребли вёслами, другие перезаряжали своё оружие, а потом и оружие своих товарищей.

В этот момент самый дальний от берега корабль осветился огнём. Из проходов на нижние палубы вырвались дым и пламя, раскидав сражавшихся и покрыв многих ожогами. Прогремел взрыв, выбивший доски по центру судна, почти у самого днища. Центральная мачта сразу упала, повалив собой соседнюю. Вместе с серией меньших взрывов раздался скрип древесины, корпус стал раскалываться по центру, задевая все палубы. Две части корабля стали расходиться в стороны внизу, а палуба — проваливаться вниз, поднимая нос и корму. Люди стали скатываться в воду, с нижних палуб начали высыпаться различные грузы в виде бочек и ящиков. Мачты окончательно сломались. Судно загорелось в районе мостика. Бои на остальных кораблях лишь усилились, как и бои на берегу.

***

Отряд гвардейцев из четырёх человек шёл по узкому мосту и оказался на рыночной улице. Командир отряда осмотрелся и повёл своих людей по ней, не в первый раз проходя этим маршрутом. Единственное отличие заключалось в том, что прохожих как будто стало больше. Солдаты держали мушкеты по команде «на плечо», время от времени смотря по сторонам. Один из них сказал:

— Командир, небо-то ясное, что они все в плащах…

— А тебе какая… — начал собеседник, но замолчал и обернулся, услышав хрип позади. Трёх солдат повалили на землю и уже закалывали ножами. Он принялся снимать оружие с плеча, но в спину воткнулось лезвие меча. Перед смертью солдат всё же смог взвести спусковой механизм и выстрелил, но в воздух.

Выстрел привлёк внимание другого патруля, который сразу побежал в ту сторону с оружием наготове. Они вышли из-за поворота в тот момент, когда ополченцы прятали оружие. Увидев тела своих товарищей, прицелились и открыли огонь, ранив и убив нескольких. Враги бросились вперёд, их встретили штыками, но так как несколько противников напали и со спины, гвардейцы сразу упали. Бои начали распространяться по всему городу, в основном, из-за таких происшествий, но местные убивали вообще всех приезжих, в том числе — невооружённых. Одна такая бойня возникла на улице, где жили, в основном, иностранцы; они выбегали из своих домов и сразу попадали на лезвия. Из-за поворота выбежал отряд солдат и взял всех на прицел.

— Стоять! Прекратите! Приказываю остановиться! — кричал офицер, видя, что местные направились в их сторону. Они не останавливались, а лишь начали воинственно кричать. Указав саблей вперёд, он приказал: — Огонь!

Прогремел залп. Первые ряды атакующих упали, но некоторых толпа пронесла вперёд, прежде чем уронить и растоптать. Гвардейцы в спешке начали заряжать мушкеты. Одного сбило попадание стрелы в грудь. Офицер прицелился в лучника из пистолета и пристрелил. Его подчинённые снарядили оружие, но, видя, что уже не успевают, побросали шомполы и открыли огонь. Ещё одна группа врагов упала на землю, но толпа всё равно не остановилась, несмотря на потери. Среди них находились женщины, а некоторые взмахивали трофейными саблями и мушкетами.

— Штыки к бою! — командир рубанул саблей первого подошедшего, вышедшего впереди остальных. — Держать позицию!

— Бегом! Занять оборону! — прозвучало позади — ещё один отряд солдат подошёл на помощь. Это на мгновение показалось спасением; они встали фронтом в сторону, откуда пришли. Офицер крикнул: — Готовься! Целься! Огонь!

Здесь часть улиц ещё не была затронута боями, и гвардейцы могли позволить себе удерживать позиции, обстреливая ополченцев с расстояния и не давая подойти. В других же местах пылали рукопашные схватки и ближние бои. Лишь единицы из солдат смогли найти удачную позицию или укромное место для того, чтобы перезаряжать мушкеты и эффективно стрелять. Большинство же, сделав один-два выстрела, переходили на штыки и сабли. Никто уже точно не понимал, против кого сражается, так как бандитов и местных не удавалось различить. Большинство нападений совершалось всё-таки на солдат, которых хорошо выделяли их мундиры. В то же время местные атаковали не только бандитов и силы Империи, но и вообще всех приезжих, вплоть до того, что врывались в их дома и вырезали всех обнаруженных.

Бандиты сражались, постепенно переходя от организованного сопротивления к битве за свои жизни, чаще отступали и старались укрыться от возникшего вокруг хаоса. Местные действовали более организовано, имея цель очистить город от всех, кто к ним не относился, но поскольку их целями стали ещё и те, кто в боях не участвовал, вынуждено использовали свои силы по всему поселению. Гвардейцы вначале оказались не готовы к тому, что против них выступят не только бандиты, но вскоре пришли в себя. На их стороне оказалась хорошая организованность, простота определения союзников всё из-за тех же мундиров и план действий, доведённый до них заранее. В то время, когда часть сил начала объединяться и отступать к порту, остальные имели приказ держать под контролем некоторые части города. Изначально планировалось обеспечить относительно безопасный маршрут для эвакуации принца и наследия, держа на улицах как можно больше солдат; они имели приказ удерживать свои позиции, обеспечивая проход. Когда началось масштабное нападение, никто уже не мог передать корректировки приказов, и солдаты продолжили выполнять старые, завязав ожесточённые бои не только на берегу, но и в правой от главной пристани части поселения. Здесь бои всё ещё шли не везде, но подразделения не решались покидать обозначенных им ранее мест.