Он понял в момент, когда услышал эти слова своего собеседника. Вновь осмотревшись, он увидел то, что упускал всё это время и что не предвидел, хоть и должен был, как командир, отвечающий за своих людей. Бой на мосту прошёл быстро, но они всё же потеряли восьмерых, и ещё несколько были ранены. Имперские солдаты прискакали на лошадях, судя по знакомым отметкам на ушах некоторых из животных, собранным со всего города. Их было тридцать три человека. Три офицера, чья форма немного отличалась, расставили своих солдат так, что они находились с одной стороны и могли максимально удобно стрелять. Ополченцы находились у лагеря, часто плотными группами, и явно уступали, и, что самое главное, — теперь хорошо стало видно, что солдаты напряжённо поглядывали на свои цели.

— Индар, иди в дом, — тихо сказал капитан. Ситуацию заметили и его товарищи; многие встали, беря оружие, и оглядывались.

— Подожди, может, мы просто сдадимся… — начал мальчик, но сразу упал, получив пощёчину от отца.

— Не говори глупостей, быстро в дом! Мы поклялись защищать наш город и не уступим перед какими-то… иноземцами! — как можно громче сказал Радэс, чтобы правильно настроить своих людей. Никто и так не собирался бежать.

— Нет! — ответил мальчик, вскочив и вытащив откуда-то нож. Он встал рядом с отцом.

— К сожалению, в этом нет ничего, чего стоило бы стыдиться. — Офицер бросил взгляд на отца. — Если позволите. Ахолия, забери ребёнка отсюда, незачем ему это видеть.

— Нет, не надо! Убери от меня руки, тварь! — закричал тот, но рядом практически сразу приземлилась интриш, схватила его и тут же взлетела.

Командир ополченцев проследил за ней, поскольку не мог представить, что когда-нибудь будет вынужден доверить сына имперцам, но понимал, что это лучше смерти. Он не пожалел о том, что, отвлёкшись, сделал ошибку. Вновь посмотрев на лейтенанта, он увидел дуло пистолета.

— Мне очень жаль. Прощайте. Огонь!

Прогремевший выстрел сразу свалил мужчину, так как пуля попала прямо в лоб. В этот же момент остальные гвардейцы вскинули мушкеты и выстрелили. Не один из лучников не успел выпустить стрелу, всех их поразили пули. Большинство ополченцев сразу упали, некоторые уже после того, как с боевыми кличами бросились на врагов. Поднятые щиты пробивались пулями, но один из мечников таким способом защитил себя от точного прицеливания и бросился в атаку. Солдат, стрелявший в него, не сразу заметил угрозу, а потому стал перезаряжать. Увидев врага, попятился назад, пытаясь выставить штык. Перед ним встал офицер и выстрелил в атакующего из пистолета. Ополченец упал и закричал, пуля попала в живот. Стрелок подошёл и заколол его саблей. Гвардейцы сразу стали добивать раненых штыками и проверять лагерь, на случай, если кто-то решил спрятаться.

— Отец, нет! Пусти меня, чудовище! — слышался крик откуда-то сверху и издалека.

— Все мертвы, лейтенант, — доложил один из младших командиров и посмотрел в небо, как и старший офицер.

— Это война, так что ничего не поделать, — тихо проговорил тот, опустив голову и осмотрев всё вокруг. — Выставить караул на той стороне. Начинайте искать сушняк в лесу, да и их сарай выглядит, как неплохие дрова. Всё тащите на мост, выкладывать с этой стороны и с той, везде поставить лампы со свечами. Начинайте готовиться к закладке бочек с порохом на центральную опору.

— Получится? Если разведчики были здесь, их армия ускорится. Может, стоит доложить? — спросил младший командир.

— Сейчас каждый человек на счету. Сначала надо подготовить уничтожение моста, а уже там будет видно. — Офицер поднял с земли топор, лежащий рядом с костром. — Где эти интриш со смолой, маслом и порохом? Мы что, на лошадях тут быстрее оказались, чем они долетели?

***

— Взвод, смирно! За мной шагом марш! — прозвучал приказ, и отряд солдат строем в колонну по два направился дальше по улице. Горожане нехотя уступали им дорогу, потому что по-другому не могли.

— Вы что, издеваетесь надо мной? Я всю жизнь сюда езжу, рыбу покупаю и продаю шкуры! Какое вам дело до того, что я везу? Кто вы вообще такие?! — недовольно проговорил пожилой мужчина, сидя в своей повозке, наполовину набитой тюками, бочками и деревянными ящиками. Кроме него в очереди на въезд в город стояли ещё две телеги, одна из них — с пассажирами. Они удивились, когда на въезде увидели отряд имперских солдат, и ещё больше удивились, когда те их остановили и стали осматривать. В момент, когда телега, запряжённая мулом, остановилась, на дороге проходила смена караула. Да ещё и повозки с накрытым тканью грузом, сопровождаемые солдатами, пропустили вне очереди, приказав остальным отъехать в сторону.

Заступивший младший офицер держал мушкет на ремне за спиной и, осматривая груз, спросил:

— Это был важный груз с рас… Просто ответьте, кто вы такой и откуда едете? Что везёте?

— Ну, я же уже говорил тому молодому человеку, что ушёл… — нехотя проговорил собеседник, посмотрев в сторону, где скрылась прошлая смена.

— Это хорошо, что вы пошли на сотрудничество, но он мне ничего не передал. — Мужчина прошёл чуть дальше и стал осматривать повозку. — Я жду.

— Я охотник, живу в лесу, охочусь. Бывает, что дичи мало, и приходиться покупать рыбу. Вот и вожу шкуры, что у меня накопились, — ответил владелец, указывая на своё имущество. — Вот там шкуры, бочки пустые для рыбы, ящики тоже пустые. Я их сам сделал и хочу здесь продать…

— Надо будет открыть. Пассажиры есть? — Командир отряда постучал по одной из бочек. — Как будто полная…

Эта дорога считалась не главной — простым ответвлением, случайно подходящей под небольшую улицу, которая здесь начиналась. По бокам стояли два дома, с которых начинались разные стороны улицы, удачно подходящей для того, чтобы её перекрыть. Солдаты поставили бочки по обеим сторонам, а на них положили две связанные верёвкой длинные жерди, образовывавшие одну. Отряд состоял из десяти солдат: четверо находились с внутренней стороны, шестеро — с внешней. Одни осматривали повозки и их содержимое, другие, с мушкетами наготове, наблюдали. Особое внимание уделяли пассажирам детям, проверяя цвет их глаз и возможные следы перекраски волос. Время от времени по улице подходил патруль, который, дойдя до поста, разворачивался или делал передышку, после чего шёл в обратном направлении. Это делалось на случай, если понадобится помощь как патрулю, так и тем, кто проверял посетителей города.

— Так и знал, надо было ехать по главной дороге… — Мужчина спрыгнул с повозки и, подойдя, спросил тихо: — Сколько?

— Что?! — не понял собеседник, начав снимать мушкет с плеча.

— Сколько денег дать, чтобы вы меня пропустили? Я правда за рыбой приехал, но время от времени я помогаю торговцам провезти вино, на которое введены налоги городскими начальниками… — честно ответил мужчина, уже не так сильно смахивавший на старика.

— Я кто, по-твоему? Местный торгаш?! — возмутился командир, сказав это так громко, что его солдаты всполошились. Схватив старика за грудки и прижав к бочке, добавил: — Открывай бочки, живо! Этот город принадлежит Империи, дрянь! Мне плевать на то, что вы тут устраиваете, но если ещё раз услышу что-то подобное — пристрелю!

— В-всё, понял, сейчас всё будет, — испугано ответил владелец повозки, ища в ней топор и прошептав: — Ненормальные. Что вообще значит «пристрелю»? Убью по-ихнему? Гады…

Он бросил взгляд на улицу, где на крики обратили внимание некоторые из жителей, и понял, что лучше вообще не спорить с солдатами, которых в городе виднелось немало. Из-за поворота выбежал отряд гвардейцев, возглавляемый офицером, после чего сразу скрылся за другими поворотом. Командир осматривал улицу, считая дома. У него имелась примерная карта, но так как целью стало место, обозначенное тайными агентами, такой способ подходил лучше. Горожане расступались перед ними, иногда в последний момент. Конечно, движение отряда было заметно, но пока никто не знал, куда и зачем они идут, фактор внезапности сохранялся.