— Как раз на снаряд больше и похоже. Наконечник такой, чтобы проще пробивались толстые укрепления, да и вес немалый, — вмешался Газэф, закончив с пистолетом, который положил на стол. — Материал тот же самый, что и у другого. Единственное, что мне не ясно: почему тот, второй, тоньше и длиннее? Учитывая, что мы до сих пор не смогли выкопать его, скорее всего, они появлялись из-под земли, раз направлены наконечниками вверх.

— Учитывая, что это древний артефакт неизвестного периода, они могли просто случайно оказаться в земле в таком положении, — добавила Бероника недовольно. Её беспокоило не только то, что эта вещь не поддавалась опознанию, но и то, как было решено попробовать выкопать второй.

Рабочие уже выкопали глубокую яму, но основание столба ещё не показалось. Расшатать его тоже не получилось, что говорило о большой глубине, на которой находилась остальная часть. Она не одобряла и предыдущих экспериментов с уже добытым артефактом, ведь он, в любом случае, оставался частью истории.

— Если, как вы сказали, они появляются из-под земли, то, может, из-за них землю и выжигали? Что-то наподобие знака уважения или обряда…

— Или пытались кого-то обмануть, — вмешался Вильгельм, задумчивым взглядом смотря на столб. — Кто-то делал так, чтобы вокруг пирамиды сохранялся такой пугающий вид, но он не мог отпугнуть всех искателей. С другой стороны, экспедиций тоже не могло быть так много, чтобы постоянно делать это с ними. Просто устроить пожар раз в год, после зимы и потом по мере прибытия гостей. Действительно масштабная работа, кто мог ею заняться? Да и зачем? Хотя, раз я смог понять, что здесь что-то может быть скрыто, почему не могут знать другие? Кто-то знает, что здесь что-то скрыто, и выполняет определённые действия с завидной регулярностью. Не знаю, для чего они это делают, но это можно выяснить, если понять, кто они такие.

— Тут и думать особо не надо: кроме местных — некому. Я имею в виду коренных жителей города, которые, судя по словам, администрации, всегда жили закрыто от других. — Офицер гвардии бросил взгляд на интриш, что с хрустом поедала кость, сидя на ветке. Вздохнув, сам пошёл к столу, где стояли кувшины с водой и другими напитками. — Наши агенты не смогли ничего выяснить о прошлых экспедициях, кроме того, что некоторые из них всё-таки были в городе или рядом с ним, а потом взяли и исчезли. Господин, вы говорили, что здесь уничтожены экспедиции. В документах есть что-то ещё?

— Почти ничего. Наши заклятые друзья из Альянса тоже присылали сюда экспедиции, в том числе, тогда, когда эти земли уже считались нашими. Это, конечно, вызывает некоторые вопросы к местным чиновникам, но те, похоже, сделали всё, что могли. Их архив, доставленный сюда, очень точен и подробен. — Принц взобрался на стул, тот был для него слегка высоковат. Убрав камень с листа бумаги и открыв чернильницу, продолжил писать. — В какой-то момент экспедиции просто исчезали. У местных, похоже, вообще нет привычки уделять им внимания, а вот наши чиновники так и писали. Какого числа экспедиции или люди, направившиеся к пирамиде, исчезли и больше о них никто не слышал. Конечно, они могли просто уйти обратно к себе домой, но сейчас уже не выяснить, да и слишком часто подобное происходило.

— Совсем никаких свидетельств? Здесь же был гарнизон, до начала войны. — Собеседник вспомнил что-то плохое, так как поставил кувшин с водой на стол слишком громко, а воду из кружки выпил с задержкой.

— Почему же, иногда они направляли патрули в сторону пожаров у пирамиды. Вот так мы и узнали, что часть искателей уничтожены. Проанализировав имеющиеся сведения, я пришёл к выводу, что в этих местах орудует какая-то неизвестная банда. Они действуют скрытно, но имеют серьёзные ресурсы, раз их до сих пор не обнаружили, да и за власть не борются.

Мальчик задумался, приложив кончик пера к губам. Было неясно, думает он о том, что писать или что сказать, хотя его ум позволял ему заниматься несколькими делами одновременно. Продолжив писать, он продолжил и говорить:

— Если, конечно, это не кто-то, кто у всех на виду. Они вырезают всех, кто начинает раскопки у пирамиды, а потом сжигают их. Также поддерживают такое состояние территории для кого-то или чего-то. Я вот сейчас подумал: она похожа на то, как в легендах о начале мира… Когда ничего не было и всё было мертво, покрыто пеплом и прахом… А может, действительно, для большего устрашения. Солдаты-то вон, как испугались, да и рабочие.

— Несмотря на то, что, слыша всё это, я начинаю верить, что здесь действительно спрятано что-то важное, мне не верится, что это может быть живое существо. Скорее, артефакт, как-то связанный с верой в богов, отсюда и все эти ритуальные действия. Ну, и тайная защита, — задумавшись, произнесла Бероника, случайно выдав своё тайное беспокойство по этому поводу.

Вначале она не верила, считая, что принц может ошибаться, поняв что-то не так. Она верила только в то, что могла потрогать и увидеть, потому её удивили документы, представленные вечером первого дня раскопок. Видя, что версия Вильгельма может быть правдоподобной, она почти всю ночь не сомкнула глаз, пытаясь найти ошибки и неточности. На второй день добавились ещё и сведения, добытые в Портьере. Соединившись с предыдущими, они стали строить странную картину, говорившую, что в этом месте действительно что-то спрятано. Единственное, в чём можно винить ребёнка-гения, это в том, что он уцепился за веру в правдивость легенд Империи о том, что это именно её наследие, трактуя их так, как ему хотелось. На деле же, всё не было столь однозначным; это могла быть любая вещь любого народа.

— А вот насчёт ритуальных действий и тайной защиты можете спросить вон того, — Вильгельм проговорил это с еле заметным недовольством. Он хорошо скрывал свои чувства и, кажется, понимал, что глупо цеплялся за то, что считал правдой. Как настоящий ребёнок. Его же слова связывались с двумя гвардейцами во главе с офицером, которые вели гостя из города. Тот посещал их вчера и уже ясно объяснил свою позицию, как и они ему. Только вот два предыдущих дня они занимались только организацией и ведением работ. На размышления о тайных защитниках Чёрной пирамиды не оставалось времени.

— Господин, полковник Хайлиц. Глава совета старейшин города Портьер просит аудиенции, оружия не обнаружено, — доложил офицер. Место раскопок охранялось до края леса, всех, кого останавливали на этой границе, задерживали для выяснения личности и причин прибытия. Поэтому гостя привели к наблюдательному пункту, но солдаты остановили его в стороне, ведь вокруг возвышенности стояли гвардейцы, охранявшие принца.

— Пусть подойдёт, — приказал Газэф по кивку Вильгельма. Старейшину пропустили, но два гвардейца встали за его спиной, готовые схватить его, если возникнет необходимость.

— Доброго вам здравия, ваше величество, — произнёс пожилой мужчина с бородой почти до пояса, с таким видом, будто насильно вытягивал из себя эти слова, недружелюбно оглядев присутствующих.

Несмотря на кажущийся большой возраст, его карие глаза блестели от энергии. Он не использовал посох и двигался вполне уверенно. Кроме обычного для местных тёмно-серого плаща, на нём были тёмные штаны и рубашка, расправленная в поясе. Телосложением он больше напоминал Газэфа, чем дряхлого старика. Говорил смело, чувствовались лидерские качества:

— Вы подумали над моими словами?

— И вам не хворать… Кхм, доброго здравия, — ответил мальчик, первую часть предложения очень тихо, а после ещё одного покашливания продолжил: — Конечно, подумал. Мы вернём вам ваш архив и ваших граждан, как только разберёмся со всем этим. Прошу прощения, но мы не можем отказаться от раскопок, слишком много ресурсов уже затрачено. Вот если бы вы пришли пораньше, то, возможно, решение было бы иным…