К такому итогу привело использование врагом летающих тварей вроде грифонов или виверн, а также летающих магов для атак с воздуха, против которых флот ничего не мог противопоставить. Эти противники не подлетали близко, они били издалека заклинаниями или сбрасывали сосуды со смолой и другими зажигательными веществами. Вскоре этот приём был развит в создание небольших ударных отрядов, которые охотились на корабли вдоль берега или нападали на них в портах, заходя с моря. Против быстрых и внезапных нападений не помогал огонь мушкетов. Установка баллист и увеличение количества стрелков также не принесли результата. Некоторые успехи делали интриш, но они были нужны и на земле, для борьбы с магами Альянса. Имперский флот был вынужден прятаться, к чему ранее принудил своих врагов. Многие корабли были безвозвратно утеряны вместе с экипажами, а ещё большего позора добавляло то, что они не имели никакой возможности ответить своему врагу.
Времена морского абордажа и успешных высадок десанта прошли. Хоть поражение флота казалось ещё далёким, Империя уже готовила мирный договор, что означало его закат. Согласно условиям, у Райса оставался выход лишь к Северным морям, которые значительное время находились во власти льда. По слухам, Альянс настаивал на этом особенно серьёзно, так как хорошо понимал, насколько опасен флот Империи для флотов своих врагов. Уже в это время, ещё до заключения договора, становилось ясно, что Имперский флот ждёт конец. Это же случится со многими офицерами и матросами, что отдали ему свои жизни, но смогли выжить в войне.
Для Анатолия Эргиса всё это было хорошо ясно, он даже готовился перейти в сухопутную армию, но однажды к нему пришёл приказ: «Готовится к отплытию». Это удивило не только его, но и многих старших по должности и званиям офицеров. Приказ начали выполнять, и, хотя подготовка немного затянулась, небольшая флотилия из четырёх кораблей вскоре вышла из порта под его командованием. Её возглавил флагман Имперского флота «Тихий победоносец» в сопровождении двух фрегатов — «Касатки» и «Сметливого», а также корабль для перевозки десанта «Удачливый». Последний тоже считался фрегатом, но его переоборудовали для того, чтобы взять на борт как можно больше солдат и всего необходимого для долгого плаванья. Привлечение для операции флагмана стало, наверное, ещё большим шоком, чем получение приказа на отплытие.
Сейчас между берегом и кораблями курсировали лодки: от берега шли пустые, от судов — наполненные людьми и грузами. Главный причал располагался с правой стороны после входа в гавань. На одной из тех, что недавно отплыла от причала, находился сам командор. Он ещё помнил о той девушке, которая заставила его почувствовать то, что он не чувствовал уже давно из-за войны. Эти мысли и чувства затмило ощущение, которое он тоже успел позабыть — ощущение величия Империи и принадлежащего ей флота. Он вновь находился в строю и на службе Райса. Присутствие в этой гавани кораблей говорило о том, что его родина, и родина матросов и солдат вокруг, не сломлена и не встала на колени перед врагом.
Командор опустил взгляд от развевающихся знамён на палубу корабля, где работали экипажи, потом к лодкам, которые они грузили. Увидев две из них, остановившиеся на половине пути до причала, он крикнул:
— Матросы, что там у вас?
— Что? Какой сын сдохшей рыбы посмел… Ах, ёпт, — отвечавший мужчина стоял спиной к нему, но, когда обернулся, чуть не выпал из лодки. Он был старшим матросом и, судя по виду, ветераном. — Господин командор! Верёвка немного запуталась, сейчас всё исправим и продолжим движение. Прошу прощения, могу я уточнить? Старший офицер не сказал, куда именно швартовать лодку, не могли бы вы разъяснить?
— Куда? — задумавшись, произнёс собеседник и посмотрел в сторону причала. — Прямо по центру главного причала, пусть наблюдатели будут готовы в любую…
Он увидел что-то, но не сразу понял, что. Изучая карты во время плаванья, ему не попадались на глаза сведения о русалках или других полу-людях, которые могли здесь обитать, но он точно видел кого-то среди опор пристани. Вытащив подзорную трубу, он разложил её и навёл на то самое место. Кроме воды, водорослей и кораллов, облепивших балки, ничего разглядеть не удалось. Вначале. В какой-то момент из воды показался человек, карабкающийся по опоре и державший в зубах, за лезвие, меч. На всякий случай, офицер протёр глаза и снова посмотрел.
— Что-то не так? — переспросил помощник, знаком остановив гребцов.
— Там кто-то подбирается к нашим солдатам по опорам пирса. Разворачивай! — Анатолий вытащил пистолет. — Надо предупредить силы десанта!
«Чего ты машешь? По-любому решил, что я собираюсь устроить для вас какую-нибудь диверсию. Вот блин! Ещё и разворачиваются! Как не вовремя это пояс порвался!» — подумал Гайлис, заметив своё обнаружение с момента, когда на солнце блеснуло стекло подзорной трубы. Он соскользнул и упал, а когда вновь вылез, то увидел его. Во время заплыва ремень за что-то зацепился и порвался, сразу начав погружаться из-за меча. Пришлось вытащить его и вылезти из воды, чтобы понять, что именно случилось.
Лично он считал, что оказался тут не по своей воле. Когда сестру схватили, пришлось отступить, ведь на улицу внезапно набежало много солдат Империи. Отбить её в этот момент не представлялось возможным, и он последовал за каретой. Зная город, он понял, куда та едет, и с помощью переулков с обходными путями оказался в порту раньше её. Увидев десятки лодок и сотни солдат, он понял, что дела плохи. Когда же сестру вывели из кареты и с ней стал разговаривать принц Вильгельм, — его в Райсе не знал лишь ленивый, — у него появился план спасения сестры. Опасный, но другого выбора не оставалось.
Он, конечно, не особо дружил с сестрой в детстве, да и сейчас отголоски того времени оставались, но всё равно любил её. Пока Бероника находилась на родине, ей ничего не угрожало из-за отдалённости дома от мест, где шла война, и её упрямого характера. Здесь же она находилась в большой опасности, и не только из-за характера, а просто потому, что была из Империи. Все накопленные сбережения Гайлис потратил, чтобы откупиться от банды Бойза, которая занималась работорговлей. Часть денег также ушла на то, чтобы уговорить товарищей по команде на её защиту. У неё не было проблем лишь потому, что он в тайне оберегал её, не посвящая в это, так как знал, что она натворила бы дел. Одни походы в администрацию чего стоили.
Ради спасения сестры он решил взять в плен сына императора. За него ему простят и возможное обвинение в дезертирстве, но, главное, не тронут её за те ошибки, которые совершил он. Для выполнения плана надо было подобраться поближе.
Спустившись в воду, мужчина проплыл под малыми пристанями, а потом оказался и под большой. Его цель стояла на краю, но, добравшись туда, он услышал разговор и понял, что они уезжают. Не успев взобраться, он остался с выводами о том, что они направились к Чёрной пирамиде. Готовый следовать за ней и попробовать вытащить её во время пути или уже на месте, наёмник вдруг понял, что выбраться из-под пристани будет сложнее, чем попасть туда. Высадка находилась в разгаре, лодок и солдат стало слишком много. Они уже высаживались на малые пристани, некоторые из которых стояли ниже уровнем и с них просматривалось пространство под главной пристанью. Решив перебраться туда, где его будет сложнее заметить, он поплыл и порвал ремень, а дальше его заметил тот офицер флота.
«Кто вообще сказал, что Императорская армия разбита?» — подумал наёмник, пытаясь вспомнить, кто ему говорил об этом, и нехотя вспомнил свою службу и её конец. Завязав ремень узлом на поясе, вернул меч в ножны, спрыгнул в воду и поплыл. Он сам видел, как шла война, с полей сражений, потому и поверил во всё то, что говорили в городе. О том, что Империя сдалась и до невозможности слаба. Он старался забыть страшное время сражений и за всем этим поверил в то, что народ его страны мог сдаться, забыв, что такого просто не могло случиться. Даже он сам служил отличным примером того, какими упрямыми могли быть имперцы; они не сдались до тех пор, пока могли сражаться.
