Помощнику и плотнику с «Летучей рыбки» осталось только утащить тело туда, куда показал Янур.

Потом шкипер позвал Джарка – мальчишка не спал, а незаметно подглядывал и подслушивал всё, что происходило в зале, устроившись на ступеньках лестницы, ведущей на второй этаж. Изредка он даже осмелилвался выглядывать из-за перегородки.

– Помнишь адрес, который называл тебе ифленец?

Джарк уверенно кивнул.

– Далеко это? Сможешь меня проводить?

– Куда вы, ночь на дворе! – возмутилась Тильва.

– Я волнуюсь за рэту, – пояснил Янур. – И хочу спросить у ифленцев, что случилось на самом деле. Мы будем осторожны, как контрабандисты!

Но последняя фраза Тильву почему-то не обрадовала.

Впрочем, останавливать мужа она и не собиралась, тоже переживала за Темершану. Рэта она или не рэта – она гостья Тильвы, почти член семьи…

Наместник Кинрик

Наместник в тот вечер более всего хотел бы оказаться не наместником, а простым каким-нибудь солдатом или лучше – садовником. Солдату легко. Услышал приказ, беги, исполняй. И ни о чём не думай, думать за тебя будут командиры. Но садовнику ещё лучше: никаких приказов, никаких переживаний, знай себе кустики подстригай да цветочки поливай, если жарко. А зимой и этим заниматься не нужно.

Наместнику же предстояло много дел. Раз уж он собрался делать всё сам. И раз уж от его сегодняшних действий зависит, ни много ни мало, судьба страны.

Он даже ухмыльнулся: да уж. От допроса одного ювелира и одной девочки-компаньонки… как причудливо иногда сплетаются события, и как мало бывает нужно для того, чтобы колесница истории свернула с надёжно накатанной колеи и понеслась под откос.

Если бы Шеддерик мог прочитать мысли брата, то, пожалуй, сначала он углядел бы в них смертную тоску, продиктованную острым нежеланием заниматься государственными делами, и почти такое же острое желание всё бросить и прямо сейчас сбежать в город. В маленький дом на окраине, где его всегда ждут. Где любят, понимают и прощают – почти всегда.

Нейтри… думать о ней было приятно. Даже когда приходится метаться из угла в угол по собственному кабинету в ожидании посланного Гун-хе дежурного гвардейца, который вот уже прямо сейчас должен привести проштрафившуюся компаньонку рэты.

Сам Гун-хе как раз таки не суетился. Аккуратно и точно он разложил на конторке чернильный прибор, приготовил несколько перьев и желтоватых листов писчей бумаги. Зажёг дополнительно несколько свечей.

Так что в момент, когда в кабинет Кинрика привели испуганную и слегка встрепанную чеору Вельву Конне, он был полностью готов к разговору.

В отличие от наместника, который успел лишь поспешно усесться за стол и застегнуть верхние крючки ворота.

Гун-хе же невозмутимо шагнул девушке навстречу и в приветствии протянул руку. Кинрик вспомнил, что на юге принято приветствовать женщин, касаясь их ладонью собственного лба. В Ифлене эта традиция сначала казалась варварской, а потом, когда южные правители слишком близко к сердцу приняли мощь ифленского флота у своих берегов, и со свойственной им дальновидностью вывели навстречу свою боевую армаду, едва ли не превосходившую ифленскую и числом кораблей, и числом пушек, иноземная традиция даже на время стала модной.

Вельва, видимо, поняла, что съедать её здесь прямо в сыром виде никто не станет, немного успокоилась и даже кокетливо стрельнула глазами в сторону Кинрика.

– Добрый вечер, чеора Конне, – поднялся навстречу наместник, – Прошу прощения за возможно слишком грубое обращение. Но дело спешное. Возможно, от ваших ответов зависит судьба всего Танеррета.

Девушка мигом выпрямилась и уже уверенно шагнула навстречу.

– Я готова ответить на все ваши вопросы, светлейший.

Это Кинрика приятно удивило – он уже заранее готов был к тому, что перепуганную девицу сначала придётся долго успокаивать, а потом ещё окажется, что она не знает и не помнит ничего полезного.

Он указал ей на кресло.

– Прошу вас, – обернулся он к Гун-хе.

Помощник Шеддерика вежливо поклонился теперь уже Кринрику и подошёл ближе.

– Верно ли, что вы помогали рэте собраться к выходу?..

– О, да, мы рассматривали дары. Рэта милостиво позволила нам даже кое-что примерить…

– В том числе магическое ожерелье?

Девушка нервно куснула нижнюю губу и кивнула. Она была сама кротость и внимание.

– Рэта милостиво позволила мне примерить украшение. И клянусь, всё было хорошо! То есть, как надо! Такое красивое… тяжёлое…

Она даже чуть заметно улыбнулась, вспомнив, как чудесно переливались рубины у неё на шее.

– Я не знаю, почему, когда его надела рэта, оно превратилось в эту гадость!

Гун-хе сочувственно покивал.

– Это ведь вы посоветовали наместнику сделать невесте такой подарок?

– Да! Но ведь я не знала… не могла знать… – она опустила взгляд, а тонкие пальцы впились в ткань юбки так, словно готовились её порвать. – Светлейший чеор спросил меня… а мы как раз до этого обсуждали украшения чеоры та Роа… и это первое, что пришло мне в голову!

– Да, конечно, – вздохнул южанин. Возможно, это было правдой. А может быть, это был чей-то хитрый план. Но в любом случае, придумала план не эта красивая полукровка. Она лишь исполнитель. Серьёзный разговор будет с ювелиром…

– Уважаемый Гун-хе, – вставил своё слово наместник, – позволь мне задать вопрос.

– Конечно, светлейший чеор!

Допрос вёл южанин. Но кабинет принадлежал наместнику. И речь шла, как-никак, о чести его семьи. Хотя Гун-хе уже успел усвоить, что его соплеменники вкладывают совсем другое значение во фразу «честь семьи», нежели ифленцы.

– Когда всё случилось, вы побежали искать сиана, чтобы он помог снять ошейник. Нашли?

Она несколько раз быстро кивнула.

– Да, чеор Лоззерик та Манг согласился помочь, как только узнал, что случилось. Но когда мы пришли, в комнате уже никого не было. Мы очень торопились, но, к сожалению, всё равно опоздали.

– Чеор та Манг… хорошо, я расспрошу его. – Снова вступил в беседу Гун-хе. – Кстати, а как звали того ювелира, которого вы посоветовали наместнику…

– Но я не называла имени! – округлила глаза девушка. – Магические украшения слишком дороги. Я просто рассказала, что такое бывает, и что у рэты нет… пока… достойных украшений… и, наверное, это было бы самым удачным решением…