Шеддерик показал на принесённую одежду:

– Давайте проверим, подходит ли вам это.

Плащ оказался из хорошей плотной такни, подбитый лисьим мехом, а сапожки сели точно по ноге. Удобная, лёгкая одежда.

Темери, расправив складки и накинув капюшон, обернулась, чтобы поблагодарить ифленца. А тот уже приветствовал зевающую хозяйку, которая, оказывается, успела войти в кухню. В одной руке она несла подсвечник, в другой – увесистую дубинку. Но узнала беспокойных постояльцев и попыталась спрятать дубинку за спиной:

– Слышу – шум. Думала, может, забрался кто. Времена сейчас беспокойные. А вы что же спозаранку вскочили? Неужто уж собрались уезжать?

– Для рэты принесли одежду. Надо было убедиться, что всё подошло.

Тильва, подслеповато щурясь, окинула Темери пристальным взглядом и осталась довольна:

– Такой-то красавице что ни надень, всё к лицу. Вы уж, небось, завтракать захотели? Идите в зал, сейчас воды вскипячу, да порежу чего-нибудь вкусненького…

Шеддерик наполовину в шутку протянул Темершане руку – правую, без перчатки. Темери, словно прыгнула разом в ледяную воду, не дав себе времени на раздумья и сомнения – осторожно вложила пальцы в его ладонь. Так они и вошли в зал таверны – словно на какой-то торжественной церемонии.

Шеддерик выбрал тот самый стол, за которым вчера они обсуждали дальнейшие шаги... и с торжественностью дворцового распорядителя отодвинул для неё стул.

Это тоже было странно и непривычно: в последний раз ей отставлял стул отец, и было это десять лет тому назад. В монастыре, и уж тем более – до него, никто никогда так не делал. Там так не принято.

– Что-то ещё случилось? – тихо спросила Темери.

– Да, случилось. Когда стало известно о моём появлении в городе, кто-то сложил два и два. Вас тоже ищут. Так что вам надо как можно скорей покинуть «Каракатицу» и перебраться в место более защищённое. Я боялся, придётся вас будить. Но вы – ранняя пташка.

Он подумал немного, потом пояснил:

– Спрячу вас у своего старого друга. Он хороший человек, и я ему доверяю. Надеюсь, с простой задачей – защищать вас в течение пары дней, он справится. А дальше посмотрим.

– Но вам самому эта идея не по вкусу, так ведь?

– Да. Там у него проходной двор, и всегда есть риск, что вас увидит кто-то не тот. Но придётся смириться с этим. Там хотя бы прочные стены и надёжная прислуга.

Темери не ответила – беспокойство благородного чеора передалось и ей, но стоило ли это показывать? Тем более что появилась хозяйка и начала расставлять тарелки и приборы. На кухне уже слышались голоса, со двора заливисто лаяла собака. Где-то поскрипывали половицы. Обитатели «Каракатицы» проснулись и занялись своими делами. Начинался новый день…

Дом благородного чеора Ланнерика та Дирвила находился в верхнем городе, так что ехать до него пришлось довольно долго, несмотря на то, что в столь ранний час улицы ещё не заполнились людьми.

Их встретил высокий ливрейный слуга-ифленец с таким надменным выражением лица, что позавидовать могли даже старейшие пресветлые сёстры. Шеддерик первым спрыгнул со ступеньки кареты и протянул девушке руку – простой, сам собой разумеющийся жест, но если бы не утреннее дурашливое представление, момент мог быть испорчен. Темери покинула карету с самым серьёзным и торжественным видом. На лице застыла холодная непреклонность, спина прямая, шаги короткие и медленные. Наука, прочно забытая за ненадобностью, сама собой всплывала в памяти.

…А ведь когда-то она убить была готова за право ходить, как ей нравится и где заблагорассудится. Маленькой Темери многое дозволялось…

Слуга склонился в поклоне и торжественно произнес:

– Приветствую вас в доме благородного чеора та Дирвила. Прошу следовать за мной.

Очень хотелось останавливаться на каждом шаге и уделить каждой садовой скульптуре, каждому каменному вазону хоть немного внимания. Этот дом, хоть и был выстроен из местного камня, не был похож на другие дома Тоненга. Наверняка всё здесь устроено так, как принято на Ифленских островах.

Распахнулись тяжёлые двери, впуская в просторную гостиную с белёными стенами. Стены были украшены потемневшими от времени картинами в резных рамах. Справа у стены полыхал большой камин, возле которого дремали собаки – четыре голенастых гончих пса, и Темери точно знала – это чисто ифленская порода. На Побережье у собак шерсть короче и не такая пушистая.

Псы, насторожившись, приподняли узкие морды, но слуга одним лишь жестом их успокоил.

– Благородный чеор, – всё так же торжественно молвил он, – вас ожидают наверху. Чеора, останьтесь в зале. Собак не бойтесь, они обучены и не доставят беспокойства. Хозяин просит прощения за неудобство.

– Всё хорошо, – шепнул ей Шеддерик и даже слегка сжал пальцы, словно для пущей убедительности. – За вами скоро придут.

– Конечно.

Мужчины ушли.

Темери медленно подошла к камину – из его яркого зева тянуло жаром. Скинула капюшон. Чего ждать от этого нового места? Кому верить?

Пока что верить она могла во всём свете только двум людям – Януру Текару, которого помнила с детства, да ифленцу Шеддерику, который всё время их знакомства был с ней честен. Даже тогда, когда правда его не красила.

Одна из собак медленно поднялась на ноги и процокала по каменному полу, направляясь к Темери, а потом ещё и ткнулась влажным носом ей в ладонь.

Взгляд у неё при этом был такой умильный, что Темери осмелилась осторожно её погладить. И скоро оказалась окружена всей весёлой собачьей компанией, настойчиво требующей ласки.

– Что это у нас здесь, – вдруг раздалось прямо за спиной. – Как-то горелым воняет, не находите, друг мой?

Темершана резко выпрямилась и обернулась на голос.

Ифленцы. Молодые благородные чеоры, двое. Пожалуй, слишком молодые, чтобы хоть как-то участвовать в нашествии. От благородных чеоров тянуло вином и холодом – увлекшись собаками, Темери не заметила, как эти двое вошли в дом.

Один, с тоненькими белыми усиками и удивительно красивыми вразлёт бровями, разглядев её, с наигранным сочувствием предположил:

– Очевидно, чеора уличная собачка ошиблась домом. У нас на псарне водятся только породистые псы.

– Да, красавица, – широко улыбнулся второй, более кряжистый и круглолицый ифленец, – в этом доме тебе не светит. Хозяин не берёт в услужение береговых шавок…

Темери сжала челюсти. Ядовитый ответ готов был сорваться с языка в любой момент, но… эти двое не были хозяевами дома. А начинать знакомство с грязной перепалки она не желала. В конце концов, это всего лишь молодые балованные ифленские сопляки. Пока они не распускают руки, она, пожалуй, будет молчать…