Темери охнула, когда увидела правую руку ифленца – пуля разорвала одежду и кожу, и эта рана при каждом движении начинала кровоточить. На нём и вообще было много крови – только непонятно, откуда она текла. На шее, на левом виске, на одежде…

– Надо перевязать, – быстро сказала она.

Если говорить сразу что думаешь, то времени на сомнения не остаётся.

Получилось невнятно, и ифленец попросил повторить. Он как раз был занят тем, что высматривал по углам что-то, что можно было бы кинуть на землю для тепла.

Темери повторила громче. И добавила почти жалобно:

– Я умею.

Шеддерик хмыкул:

– Здесь ни промыть, ни обработать… да ерунда, царапина. Сама зарастёт. На мне как на кошке…

– Вытекло много крови. Вам нужны силы…

– Тут вы правы. Хорошо, перетяните пока прямо поверх одежды. А там посмотрим…

Это было временное решение, но она всё же кивнула – становится темно, погоня близко. Кипятить воду не на чем, а света одной лишь свечки не хватит, чтобы наложить какой следует шов.

– Мне нужен нож, – вздохнула она. – Отрежу кусок подола для повязок…

Нижняя юбка её платья была сшита из прочной льняной ткани. Если взять кусок из середины, он даже будет не очень грязным. Впрочем, чтобы перевязать руку, нужно не так много ткани.

Шеддерик с облегчением опустился на только что найденную парусину: Темери слышала, как он осторожно, чуть не сквозь зубы, дышит, и это заставляло нервничать. Что бы ифленец ей ни врал, ему было больно.

А потом в отблеске свечи она поняла, что волосы слева у него тоже подозрительно тёмные. Дотронулась осторожно, и почувствовала на пальцах липкую влагу. Кровь не успела засохнуть, а значит, нужна ещё ткань.

И ведь неизвестно, что у него ещё продырявлено…

Пожалуй, стоило это выяснить.

– Чеор та Хенвил. Я вижу у вас рану на голове… скажите уж сразу, сколько ткани нам понадобится…

Шеддерик посмотрел на неё с усталым удивлением, и попробовал ощупать собственный затылок рукой в кожаной перчатке. Темери едва успела перехватить:

– Лучше вам не трогать. Я сама посмотрю.

– Только сейчас понял, что вы правы. Посмотрите. Что там?

Но Темери ничего не могла увидеть: мешали склеившиеся от крови волосы. Попробовала осторожно ощупать кожу, и вскоре поняла, что и здесь имеет дело с порезом. И вероятно, этот след, как и первый, оставлен пулей.

– Вы очень везучий человек, – сделала она вывод, подробно описав рану. – Две пули, и обе – лишь задели кожу…

– Дело не в везении.

Шеддерик сидел, опустив плечи, и покорно не шевелился. Темери старалась накладывать повязку быстро, но боялась, что получается всё равно слишком болезненно. И ещё она ясно понимала, что эта повязка долго не продержится. Какое-то время – может быть. Но хватит ли этого времени, чтобы кровь подсохла и закрыла разрез?

И хватит ли ифленцу сил, чтобы двигаться дальше, а в случае, если погоня настигнет – чтобы драться?

Как только она отступила на полшажочка, её пациент попытался встать.

– Не надо, я сама дальше, отдыхайте!

Не так и много предстояло сделать: накидать под лодку парусину, свёрнутые в бухты верёвки: всё, что найдётся, чтобы не спать на холодной земле. Расстелить поверх рваный плащ чеора та Хенвила.

Когда всё было готово, она обнаружила, что ифленец задремал сидя. Пришлось собраться с духом и потрясти его за здоровое плечо:

– Благородный чеор… проснитесь! Идёмте, надо забраться под лодку.

Он тряхнул головой и тут же болезненно поморщился:

– Да. Сейчас. Я заряжу пистолет…

Этот требующий точности процесс отнял у него втрое больше времени, но в итоге Шеддерик удовлетворённо, пусть и едва заметно, кивнул. И хотя подняться смог, лишь придерживаясь за киль служившей ему опорой лодки, всё же просить о помощи Темершану не стал. Но она всё равно пошла рядом, готовясь поддерживать, если он надумает падать. Обошлось.

– Залезайте первой, я лягу с краю.

Темери ещё раз проверила, не осталось ли где следов их пребывания и, не дожидаясь уговоров, нырнула в темноту под лодкой. Там ждал ночной холод, но на старых парусах и верёвках лежать было даже удобно.

Шеддерик подал ей свечку, затем – седельную сумку, о которой Темери успела забыть, осторожно забрался следом и тут же улёгся на спину. Длины лодки едва хватило, чтобы вытянуть ноги.

Темери завозилась, устраиваясь так, чтобы не прикасаться к нему. Кроме всего прочего, ей не хотелось случайно задеть больную руку. А потом стало темно.

Она обхватила себя руками, так было хоть немного теплее, и закрыла глаза. Сразу отчётливее стали слышны звуки окружающего пространства. Где-то далеко за стенами равномерно плюхали волны, шумел ветер в ветках кустарника на берегу. А явственней всего было дыхание лежащего рядом человека. Шеддерик та Хенвил не спал. Спящие дышат иначе, глубже и ровнее.

В то, что они ушли от погони, Темери не верила. Наверняка враг где-то близко, наверняка их совсем скоро обнаружат. Стоила ли эта седельная сумка таких усилий? Стоила ли она того, чтобы подставляться под пули?

А ведь благородный чеор рисковал именно из-за самой Темери. Был бы один… о, был бы он один, вероятно, уже вернулся бы в Тоненг.

– Попробуйте заснуть, – хриплым шепотом напомнил ифленец, – завтра будет трудный день.

– Кто нас преследует, вы узнали?

– Нет. Знаю, что командуют ифленцы, что с ними – сиан и несколько гвардейцев. Но кто за этим стоит? Кто-то из Тоненгской знати, кто имеет шансы стать наместником, если устранить законного наследника и его родственников… и потенциальную невесту. Луч ифленской звезды притягивает многих…

– У вас много врагов.

– Да. Я говорил, что будет непросто. Правда, не предполагал, что настолько. Голова кружится… – он отчётливо усмехнулся. – Знаете, я не должен был сегодня выжить. Он стрелял в упор, в лицо. Не мог промахнуться. Как будто есть какая-то высшая сила, которой очень надо доставить вас в Тоненг… а он был с островов, этот стрелок. Наверное, злится сейчас, что не попал.

Темери прикусила губу, чтобы не начать возражать. Ифленец тем временем продолжил:

– Только… если что-то со мной случится, пообещайте.

– Что?