И дождалась.

Всадник мчался, низко пригнувшись к лошадиной шее, и она скорей угадала, чем узнала в нём Шеддерика та Хенвила.

И если бы она не вскочила и не махнула рукой, он её даже не заметил бы.

Но заметил, остановился.

Темери выдохнула от облегчения, но оказалось, рано. Услышала хриплое:

– За нами погоня. Быстрее!

Не спрашивая разрешения, он как-то ловко нагнулся и вздёрнул её на лошадь. Перед лицом оказалась тёмная и влажная ткань шеддерикова плаща.

– Держитесь за меня… Крепче!

И не успел договорить, как лошадь уже несла их по осенней сумеречной дороге.

Темери изо всех сил вцепилась в складки одежды своего спутника. Лошадь под ней шевелилась, сидеть было неудобно и страшно, оттого что повод не у тебя в руках.

Она слышала, чувствовала стук собственного сердца и рядом – хриплое дыхание ифленца. И всё ей казалось, что лошадь сейчас или споткнётся или упадёт от усталости, ведь ей приходится нести двойной груз…

Страх заставил замереть в одной позе и не двигаться. Страх и ещё то, что жизнь её вновь зависела от одного-единственного человека. И от того, насколько крепко получится за него держаться…

Ветер трепал волосы, мелкая морось секла кожу там, где она оставалась не прикрытой. Бока лошади ходили ходуном. Казалось – это никогда не кончится… но кончилось. Шеддерик не собирался загонять кобылу. А на тракте уйти от погони вдвоём на одной лошади шансов не было никаких.

Там, где дорога снова убежала под тёмные кроны, Шеддерик натянул поводья и заставил лошадь остановиться. Быстро, но не очень ловко спрыгнул на землю. Темери едва смогла удержаться. Велел:

– Сядьте в седло. Перекиньте ногу… так. Отлично. Держитесь крепче и берегите глаза от веток – пойдём быстро.

На самом деле он уже вёл лошадь в сумрак за деревьями.

Они снова уходили с наезженной дороги в неизвестность, но так было безопасней, и Темери не спорила.

Тем более что эти места она уже не знала совершенно – бывала пару раз, но всегда – только на большой дороге.

Впрочем, кое-что вспомнилось:

– Здесь где-то должна быть река, – громким шепотом сказала она. – Большая река, Данва. Она почти к тракту подходит. Там лошадей поят и купают, скот, если на водопой, тоже гонят туда.

Сверху ей было видно лишь спину чеора та Хенвила. Чеор слегка прихрамывал, но шёл бодро. И ответил всего через несколько шагов:

– Это нам ничем не поможет. Вот если бы была лодка…

– Но там есть! Там летние рыбацкие домики. И лодки сохнут… правда, это было в прошлом году, когда мы здесь шли Дорогой Долга. Может, что-то поменялось…

– Хорошо помните, где это?

– Нет, но где-то совсем рядом. А может, там не домики, сараи просто. Чтобы сети хранить…

И действительно, скоро лес поредел, потянуло холодным упругим речным ветром.

Шеддерик остановил лошадь.

– Темершана, сами слезть сможете?

Конечно, сможет. Главное, не запутаться в собственном платье. И так лучше, чем терпеть нежеланные прикосновения.

Через несколько мгновений она была уже на земле. Рядом тяжело дышала взмыленная лошадь. Благородный чеор отстегивал пряжки, к которым крепилась седельная сумка.

Темери видела, что движения его потеряли обычные чёткость и точность, но пока не решалась подойти и спросить. В конце концов, они оба устали. Им обоим нужны сон и еда…

Наконец, сумка оказалась в руках у ифленца. Тогда он развернул лошадь к дороге и вдруг сильно хлопнул по крупу:

– Пошла, милая! Вперёд! Надеюсь, тебя не скоро отыщут… Темершана, где вы! Идём!

Лошадь легко зарысила к лесу.

Темери заторопилась в противоположную сторону, туда, куда уже ушёл ифленец.

Там лес заканчивался, открывался просторный берег быстрой равнинной реки. На пологом берегу виднелось несколько деревянных сараев. А у самой воды, кверху днищами, сохли тёмные рыбачьи лодки. Она воспрянула духом – значит, память не подвела. Вот только, преследователи обязательно осмотрят сараи, как только найдут. В них не укрыться… тогда что же делать?

Благородный чеор тем временем шёл вперед ровным шагом человека, хорошо представляющего свою цель. И Темери в который раз поняла, что решение снова зависит не от неё: если честно, она за ифленцем едва поспевала.

Наконец серые мокрые доски ближайшего сарая оказались совсем рядом. Ветер здесь донимал не так. Темери подошла к крайней из сохших на берегу лодок и поняла, что именно это судно – точно никогда и никуда уже не поплывет. Старый худой остов, вот что это было. Вторая лодка выглядела лучше, но, пожалуй, Темери поручилась бы, что она развалится, как только её перевернёшь…

– Чеора та Сиверс! – оклик заставил её вздрогнуть. Всё-таки Темери терпеть не могла своё речёное имя. Но не говорить же об этом ифленцу? Какое ему-то до этого может быть дело. Пусть называет, как хочет. Но на оклик надо ответить. Чуть пошатываясь от усталости, Темери направилась к сараю, в который как раз вошёл её спутник. Сарай был просторный, снабжённый воротами со стороны реки. Сейчас эти ворота были распахнуты.

Темери подошла ближе. При гаснущем сумеречном свете разглядела развешенные вдоль стен сети, несколько пар весел, сложенных подальше от входа, разобранные мачты, парусину на грубых деревянных козлах, ящики с мелкой рыбачьей снастью…

А ещё там были лодки. Три новые, недавно покрашенные лодки лежали кверху днищем в глубине сарая.

– Идите сюда, – нетерпеливо позвал Шеддерик от самой дальней, и кажется, самой маленькой лодки. – Поможете приподнять…

– Зачем?

– Заночуем под ней. Может, так нас не найдут… а если и найдут, мы будем предупреждены заранее…

Лодку подняли вдвоём – и Шеддерик сразу подсунул под край круглый деревянный чурбак, чтобы не упала обратно. Под лодкой лежал кусок промасленой парусины, пахло тканью и холодной землёй.

Темершана заметила, что ифленец бережёт правую руку. В помещении было почти совсем темно. Шеддерик вынул из кармана один из огарков, прихваченных в лесной избушке. Пройдёт ещё несколько минут, на улице совсем стемнеет, и без свечки станет не обойтись. Тем более она – единственный источник тепла на всю округу.

И только в свете свечи, когда уже не нужно было никуда бежать и что-то срочно делать, Темери увидела, в каком состоянии пребывает её спутник. До того он как будто специально держался так, чтобы ей не было видно крови.