Вода купелей освежает и прочищает сознание. Она смывает прежние страхи и горести и даёт силы жить дальше…
И вот уже, казалось ей, она стоит на деревянном настиле у одной из купелей. Потрескивает факел над головой, слышатся тихие шаги и разговоры. А в воде она видит отражение. Своё – и ещё одно.
Темери даже вздрогнула: раньше Покровители к ней не являлись. Покровители – это духи-родичи. Умершие родители, предки, иногда – учителя или наставники. Жаль, что все, кто мог бы прийти к ней, или не думали, что она в этом нуждается, или вовсе не считали её достойной внимания. У Покровителей свои причины и свои цели, и они редко бывают понятны живым.
Потому и говорят, что надеяться на Покровителей нужно, но если хочешь добиться цели – действуй сам…
Из вод купели на неё смотрели внимательные глаза ифленца, погибшего месяц назад в приграничной гостинице. Прежде она видела его лишь мёртвым. Но была уверена, как все спящие уверены в том, что видят – это именно он.
– Какое интересное место, – сказал дух. – Здесь красиво, хотя и мрачновато.
– Вероятно, ты здесь из-за чеора та Хенвила? Ты его Покровитель?
Духам не важно, как к ним обращаются и даже – на каком языке. Им не важны титулы и безразличны звания.
Дух в отражении покачал головой. Только в этот момент Темери догадалась повернуться к нему лицом. Ей было любопытно – сёстры описывают Покровителей по-разному. Кто-то говорит, что видит светящийся шар. Кто-то, что они полупрозрачны и их речь едва можно различить.
Это ведь не то же самое, как когда ты призываешь духа-Покровителя при помощи посоха-эгу и благословения Матери Ленны. Тогда ты сама открываешь ему путь в наш мир, ты, твои жизненные силы питают его и дают ему возможность говорить и выглядеть так, как Покровитель себя ощущает…
Если же дух приходит сам, то тратит собственные силы.
Так говорят. Темери ещё ни разу не доводилось проверить.
Дух-Покровитель, которого некогда звали Ровве, выглядел как живой человек. Просто каким-то образом оказался возле монастырских купелей хрупкий светлоголовый ифленец, одетый просто и небогато – так, как был одет в день смерти. А может, Темери сама допридумала ему эту одежду.
– Нет. Хотя я рад, что он жив и сейчас рядом с тобой.
– Я не знала, что Покровители могут радоваться…
Дух кивнул и приблизился к ней, словно пытаясь лучше разглядеть.
– А ты любознательна. Но ты боишься. Бояться не следует – тот, кто был мной, давно умер.
– Я не тебя боюсь. – Она улыбнулась духу: тот не казался ей опасным. Покровители не могут быть врагами.
– Ты боишься… прости, но ты боишься почти всего. Это видно.
Видно? Девушка прислушалась к себе, но именно в этот момент, возле купели в монастыре Ленны, ей не было страшно. Даже наоборот – интересно и немного печально. Всё казалось, что этот Покровитель всё-таки самую малость – тот самый человек, которым он был при жизни. Ифленец по имени Ровве.
– Ты можешь видеть, что люди чувствуют? Как?
– Не знаю. Просто вижу. Темершана – это твоё имя? Я говорю «вижу», потому что у меня нет других слов. Человеческие переживания – это цвет и свет, и звук, и запах… и всё одновременно. И всё это – в голове самого человека. У меня-то головы нет. Одна видимость.
Темери смотрела на призрака, как на сумасшедшего. Интересно, бывают ли сумасшедшие Покровители? И почему он явился ей, а не самому чеору та Хенвилу? Не смог?
– И ты это всё время… ну… видишь?
– Да. Но ты не бойся, я никому не скажу.
– Почему?
– Потому что я – твой Покровитель.
– Что?
Темери ахнула и очнулась от дрёмы. Приснится же такое! И, конечно, в тот же миг разбудила ифленца. Он шевельнулся, устраиваясь удобней… и это позволило Темери немного отодвинуться от него. Спина затекла, ноги… она не ощущала, насколько они замёрзли, пока не пошевелилась.
А если не сон, пришла тревожная мысль. Разве так может быть? Чтобы Покровителем оказался совсем незнакомый человек, да ещё ифленец. Да ещё – друг чеора та Хенвила.
Впрочем, Покровители – это уже не люди. Не те люди. И скорей всего, это был просто сон.
Было по-прежнему темно, но второй раз заснуть у неё всё равно бы не получилось.
Проснувшийся чеор та Хенвил молча выбрался из собственного плаща, накинул освободившийся край на Темери. Как-то умудрился при этом её не задеть. Шерстяная ткань ещё хранила чужое тепло. Она постаралась глубже закопаться в складки плаща и замерла там, прислушиваясь к происходящему снаружи. Было слышно, как похрустывает снег под его ногами. Он ушёл куда-то вверх по склону. Потом вернулся.
– Вы, наверное, привыкли в монастыре вставать в одно и тот же время. Час ранний, но уже утро, нам пора. Сможете идти?
– Смогу. Я обещала.
– Там снегопад. Если будет так же сыпать ещё хотя бы час, успеем уйти дальше.
– Да.
Надо было выбираться из относительного тепла в объятия стылого воздуха, в хмурую зимнюю ночь.
Ноги с отвычки подкосились, но Темери удержалась за ствол: ифленец не увидит её слабости и не услышит жалоб… да лучше сдохнуть по дороге, чем позволить ему тащить себя на плечах!
Постояла немного, пока не убедилась, что ноги действительно её держат, а потом, пригнувшись, выбралась из-под еловой кроны.
Ветер, вчера пробиравший до костей, утих. Сверху, медленно кружась, падали крупные хлопья снега. Сняла плащ, протянула хозяину. Жест показался знакомым – прошлым утром было так же.
Ифленец стоял всего в шаге, она различала его силуэт, но не лицо.
– Позавтракаем, когда рассветет. Что вы желаете на завтрак? Или монахини не завтракают?
– Я не монахиня.
– Но ведь собирались.
– Это не тема для шуток, благородный чеор.
– А жаль, чеора та Сиверс. Если вас послушать, так в мире вообще нет тем для шуток…
Она не ответила. Ночь, холод, зима. Сутки – никакой еды, кроме горсти клюквы. И впереди ещё несколько таких дней, наверное… дней, ведущих в черноту, из которой не возвращаются живыми.
Хмурый рассвет застал их далеко от места ночёвки. Насколько? Темери давно потерялась, забыв считать пройденные шаги и следить за направлением. Она просто шла. Сначала впереди ифленца, потом, когда ему это надоело – чуть позади. Он, бывало, уходил проверить путь, но скоро возвращался, лишь изредка комментируя увиденное. Ни дорог, ни жилья: Темери эти места не знала.