– Я не могу дождаться, когда мы приедем, – нетерпеливо сказал он.

– Я тоже хочу к тебе, – сказала она.

Он подвинул свою руку выше по ее ноге, и она тут же крепче сжала его кисть. Он расслабил руку и погладил, помассировал ее ногу. Почувствовал, что рука ее держит его кисть не так крепко и снова подвинул руку выше колена. Она снова схватила его руки и засмеялась.

– Смотри на дорогу, – сквозь смех сказала она.

– Смотрю, – отозвался он.

Он посмотрел на нее и увидел ее наполненность жизнью. Она переполняла ее. Ту же саму наполненность жизнью он чувствовал в себе. Необыкновенный подъем физических и духовных сил. Она сидела левой стороной к нему. Он не видел ее шрамов. Но ему было все равно. Эта девушка, которая прошедшей ночью стала женщиной, казалась ему необыкновенно дорога. Он видел в ней ее душу и желал вместе с ее телом.

– Осторожно машина, – сказала она нежно. – Не отвлекайся, пожалуйста. Мы все еще успеем.

Он убрал руку с ее ноги, смотрел на дорогу и чувствовал, что истекает к ней соком. Она находилась в самом центре его сердца. Теперь ее шрам он воспринимал как печать его любви. Отметина, по которой он ее отыщет среди тысяч других и везде найдет.

Она сидела рядом на переднем сидении кабриолета и чувствовала, что любит этого человека. Она чувствует его как-то всего и все в нем ее импонирует и радует. Глаза ее блестели, щеки счастливо приподнимались к глазам. Она ждала его к себе, его губы, его тело, его напряженную проникающую суть, и чувствовала, как увлажняется ее женское лоно, как оно расцветает и словно зовет к себе. Она истекала соком любви и с трудом сдерживала свое нетерпение.

Машина развернулась на эстакаде, свернула вправо и выехала на дорогу к загородному дому. Впереди показался лес. Он ждал следующий поворот и съезд в лес, который они не должны были проехать. Повернули налево, съехали в лес, и он сразу надавил на газ. Машина рванула на асфальтовой крошке, резво покатила по лесной дороге, испытывая потряхивания от небольших неровностей, и через полтора километра уперлась в ворота.

– Подожди, – попросил он, вышел из машины и направился к появившемуся охраннику.

Он объяснил ему, что приехал в гости, назвал свое имя, фамилию, достал паспорт и показал пальцем на красный закрытый кабриолет. Она видела, как кивнул ему охранник, и тот направился обратно к машине.

Они поехали по асфальтовой дорожке между высокими заборами, свернули вправо и подкатили к воротам загородного дома. Игорь вышел из машины и позвонил в звонок у калитки дома. Из калитки появилась женщина старше средних лет с белым фартуком.

– Здравствуйте, Мария Александровна, – сказал он и широко улыбнулся.

– Здравствуйте, Игорь. Мне Владя звонил. Она достала связку ключей с брелоком, нажала на кнопочку брелока и ворота медленно поехали в сторону.

– Заезжайте.

Машина заехала в образовавшуюся брешь и остановилась за воротами на территории дома.

Мария Александровна закрыла калитку, подошла к машине и отдала связку ключей.

– Ты все знаешь. Гостевая приготовлена, в бане свежее белье. Уезжать будете, ключи отдадите.

Он кивнул ей в знак благодарности и забрал связку ключей. Когда ворота стали закрываться, Мария Александровна пошла в домик прислуги, который располагался прямо у ворот.

Он проводил ее взглядом, нажал педаль газа, и машина подкатила к подъезду трехэтажного особняка с крыльцом и декоративными колоннами.

Они вышли из машины по ступенькам поднялись на крыльцо с ажурным навесом к входной двери. Он одной рукой нес сумку с продуктами. Другой достал из кармана убранную связку ключей и безошибочно выбрал нужный, самый видный ключ.

Дверь открылась легко. Он пропустил ее в просторный холл, вошел сам и снова закрыл дверь на ключ.

– Нам на второй этаж. Там гостевая, наша комната.

Они прошли к центру каминного зала и остановились. Игорь поставил сумку с продуктами на пол.

– Дом уютный, давнишний. Лучшие времена его прошли, но в нем есть свои прелести. Это каминный зал, с холлом, обеденный зал, кухня. В школьные годы, я помню, здесь собиралось много народа, устраивали новогодние елки, собирались большие шумные кампании. Идем наверх… Сюда… По ступенькам… Направо, в закуток наша дверь…

Он отпер дверь, и они вошли.

– Это наше пристанище…

Она осмотрела комнату: двуспальная кровать, резной старинный шкаф, стол с двумя стульями, прикроватные тумбочки.

– Ванна есть?

– Есть на этаже. Но воды горячей нет.

Она явно огорчилась и сказала:

– Я хотела принять душ.

– Мария Александровна включила котел, скоро будет душ. Сейчас мы пойдем в баню. У них шикарная русская баня.

Она улыбнулась.

– Парилка, помывочная и комната отдыха с верандой и барбекю. Бутылочку вина разопьем в бане. Возьмем с собой продукты.

– Там есть плита? Я наскоро что-нибудь приготовлю.

– Не помню. Возможно, маленькая, электрическая, – сказал он и посмотрел на нее. – Замерзла?

Она кивнула.

– Это нервное. Через пару часов здесь будет тепло.

Он обнял ее и поцеловал.

– Я хочу посмотреть дом.

– Пойдем я тебе все покажу. Есть цокольный этаж. Там гараж и мастерская. На третьем этаже детские комнаты и игровая. – Они поднялись на третий этаж. – Это игровая комната и спортивная. Подиум… На нем играли в основном дети. И три детские комнаты. Все выходят и играют на подиуме, когда на улице плохая погода или дождь.

– Покажи мне хотя бы одну детскую комнату.

Он распахнул одну дверь.

– Двухъярусная кровать. Сразу видно, что здесь дети спят и играют.

– Удобно. Экономит в комнате место. Это комната детей брата Владика.

– А выше?

– Лестница ведет на чердак. Пойдем вниз… – Они снова спустились на второй этаж. – Это комната родителей. Дальше рабочий кабинет. Две комнаты Влада и его брата. Спускаемся в холл и пойдем в баню.

Они спустились в зал.

– Здесь удобно у камина сидеть.

Она подошла к камину. Посмотрела на кресла, диван, словно что-то вспоминала. Он подошел, обнял ее сзади.

– У нас тоже в загородном доме есть камин, – сказала она. – Папа любил сидеть у камина пить коньяк и думать.

Он поцеловал ее в шею. Она сразу вздрогнула, словно очнулась и повернулась к нему лицом. Они обнялись и поцеловались. Их поцелуй все разгорался и разгорался. Но она не позволила ему разгореться до пожирающего все огня и отняла у него губы.

– Что ты?

– Иди в баню, – улыбнулась она. – Лучше вместе со мной.

– Согласен, пойдем.

Он, улыбаясь, взял сумку с вином и продуктами. Они вышли из дома. Он закрыл дверь на ключ, и они пошли по дорожке к хозяйственным постройкам.

Все, что они делали и говорили друг другу, имело какой-то особый смысл. Они оба желали только одного уединения и слияния. И как-только кого-то из них захватывала эта мысль тот начинал заикаться, терять связь мыслей и отводить глаза в сторону, как будто что-то потерял важное. На самом деле он терял точку опоры в себе и приобретал пластичность, текучесть, зависимость от другого.

Он вел ее к бане положил руку на талию так, что чувствовал переход от тонкой талии к округлым бедрам. Чтобы чувствовать ее бедро своим, он старался идти в ногу. Когда они сбивались и шли несинхронно, он снова приноравливался чтобы идти в ногу и чувствовать ее бедро своим. По мере приближения к бане он чувствовал, как весь наполняется теплом. Чувства и эмоции наполняли его, как шарик наполняется теплым воздухом. Все в нем поднималось и хотело полететь.

– Вот это, бревенчатая баня, – показал он. Остановился и принялся искать в связке ключ от нее. Он попробовал один ключ, второй. И третьим открыл дверь. Они вошли на веранду. Здесь стоял большой стол и лавки. Напротив, входа располагалось барбекю. Они вошли в предбанник, и на них пошел банный запах. На стенах висели веники березовые, дубовые, можжевеловые, эвкалиптовые. В помывочной на полках лежали халаты, простыни, полотенца. В душевой на полках стояли пузырьки и баночки с шампунями. Все источало чистоту и словно ждало их. Она расчувствовалась, вздохнула, повернулась к нему лицом и с объятиями упала на грудь. Он поставил сумку с продуктами на пол и обнял ее. Она дрожала.