Пока они неслись по ночному Хауптбергу, майор подумал, что его побегом занимался настоящий профессионал. Проследить их маршрут, наверное, было бы очень непросто. Интересно, чьими услугами воспользовались те, кто организовывал эту операцию?

   Электрокар остановился в пригороде, подъехав к безликому особняку, окружённому деревьями. Кто-то открыл дверцу и предложил Хирну выйти. Затем майора провели в дом.

   В гостиной недавнего узника уже поджидали трое. Один, невысокий холёный аристократ с хищным волевым лицом, сидел в кресле у камина. Всмотревшись, Хирн узнал в нём военного атташе Лиги демократических миров. Второй человек, облачённый в мундир Корпуса Благородных, расположился на диване с большим округлым коньячным бокалом в руках. Ну а третий, беспокойно расхаживавший по комнате упитанный вельможа в причудливых одеяниях, вдруг остановился, посмотрел на вошедшего и почесал свой круглый подбородок. В глазах щёголя промелькнуло разочарование. Вероятно, вид майора не вдохновил здоровяка. Любой мундир всегда сидел на Хирне неважно, а уж после сна в тюремной камере одежда Германа и вовсе представляла собой жалкое зрелище.

   - Здравствуйте, Ваше Императорское Высочество, - почтительно произнёс Хирн. Он сразу же узнал второго сына императора Хаста. Принц Лабан по молодости азартно пускался во все тяжкие. О его разгульной жизни в Хауптберге рассказывали истории, которые могли бы, пожалуй, затмить сказки "Тысячи и одной ночи". А потом высокородный прожигатель жизни, кутила и бонвиван, вдруг пропал из поля зрения светских обозревателей. Головизионщики предполагали, что вмешался отец, заставивший своего отпрыска взяться за ум.

   Хирн изучил широкое, чуть одутловатое лицо Лабана, затем окинул взглядом его дородную фигуру. Было видно, что принц находится в неплохой физической форме. О былых безрассудствах могли напомнить лишь потухшие глаза с красноватыми прожилками на белках, да чуть синюшные припухлости в области нижних век. Принц вздохнул и бодро начал:

   - Давайте без церемоний! Зовите меня просто Лабан. Можно, я буду обращаться к вам по имени?

   Хирн кивнул.

   - Герман, мы знаем, что вы один из самых талантливых офицеров нашего Генштаба. И тот факт, что вас арестовали по надуманному обвинению, приводит нас в возмущение. Это бред! Это лишь показывает, как плохо обстоят дела в Империи, как всё погрязло в косности, глупости и бездарности. Простые трудяги, типа вас, несут на себе всю тяжесть, всё бремя утомительной работы, а в ответ видят лишь снисходительное презрение и спесь Благородных. Наше общество больно! Империя нуждается в реформах! Государственное устройство Нойе Хаймат давно уже требует преобразований.

   Принц остановился, чтобы перевести дыхание, а потом продолжил:

   - К счастью, нам не нужно блуждать в потёмках в поисках лучшего пути для нашей родины. У нас есть верные друзья, которые помогут своим примером. Стоит лишь установить демократию, и всё пойдёт по-другому! - и принц широким жестом протянул руку в сторону атташе Лиги. На хищном лице военного дипломата появилась натянутая улыбка. Затем Лабан снова обратился к Хирну:

   - Послушайте, Герман! Мы знаем, что вы - патриот Нойе Хаймат. Иначе я бы даже не стал к вам обращаться. И как патриот патриоту, скажу вам, что нужно что-то менять в нашей славной отчизне. Мой отец был замечательным правителем, но сейчас настали другие времена, которые требуют новых политиков и новых оригинальных решений. И пора уже старшему поколению подвинуться и дать дорогу нам, молодым, дерзким, талантливым! Мы приведём страну к сияющим вершинам!

   Тут атташе, сидящий у камина, нетерпеливо щёлкнул пальцами и подал принцу знак, прочертив рукой воздух. Лабан тут же сменил тему.

   - Ну, прошу меня простить, о светлом демократическим будущем я могу говорить часами, но сейчас, Герман, мне бы хотелось задать вам один простой вопрос. Вы с нами? Вы хотели бы реформировать наше затхлое болото?

   - Да, Ваше Императорское Высочество, можете располагать мною так, как вам будет угодно! - с заметными верноподданническими нотками в голосе произнёс Хирн. При этих словах он даже старательно попытался принять строевую стойку.

   Принц Лабан облегчённо выдохнул и бросил самодовольный взгляд в сторону военного атташе Лиги. Потом задумчиво обратился к майору:

   - В таком случае, Герман, я хотел бы вас попросить об одной услуге. Я имею много сторонников в Корпусе Благородных, - принц кивнул человеку в военном мундире. - Но почему-то так получилось, что в Генеральном штабе своих людей у меня нет. Не могли бы вы взять на себя труд и сплотить вокруг себя офицеров, симпатизирующих мне и жаждущих обновления нашей Империи?

   - Рад помочь нашему общему делу! - Хирн заговорил так же высокопарно, как и принц. - Почту за великую для себя честь! Но, для начала, хотел бы напомнить, что меня несколько часов назад задержали по подозрению в государственной измене. Официально я нахожусь под арестом. Как же я смогу вам помочь?

   - Не волнуйтесь, Герман! - широкое лицо принца расплылось в доброжелательной улыбке. - У нас всё под контролем. Как только мы закончим разговор, вас доставят обратно, а утром с официальными извинениями отпустят. Начальник военной полиции лично свяжется с вашим шефом, полковником фон Штрессом.

   - Хорошо. В таком случае у меня есть одна маленькая просьба, Ваше Императорское Высочество. Офицеры в нашем ведомстве - народ скептического склада ума и очень недоверчивы. И наверняка им бы захотелось увидеть подтверждение тому, что я не какой-нибудь дерзкий бунтовщик-самозванец, а выступаю от вашего имени, от имени сына Его Императорского Величества.

   Лабан снова обменялся взглядами с человеком у камина. Тот едва заметно кивнул, а принц, повернувшись к майору, задумчиво произнёс:

   - Полагаю, что смогу что-нибудь придумать. Но, для начала вам стоит побеседовать с нашим другом и соратником, господином Джоном Джеем, - и принц подвёл Хирна к военному атташе. Тот предложил майору присесть в соседнее кресло у камина, а затем осторожно завёл речь о том, как много уже сделала Лига для поддержки Лабана и помощи сторонникам демократии на Нойе Хаймат. Но в ответ боссы Джея хотели бы увидеть некие, пусть даже чисто символические действия от тех, кто согласен поддержать принца. Действия, свидетельствующие об их добром отношении к Лиге демократических миров. "Ну, кто бы мог подумать!" - саркастически поразмыслил Хирн, но постарался не выдать своего ехидства, а очень витиевато выразил сдержанное согласие на некоторое взаимное сотрудничество в разумных пределах. На хитром лице аристократа промелькнуло лёгкое неудовольствие, но он никак не выразил его в словесной форме. Как только этот скользкий разговор закончился, к майору подошёл принц.