Покрытая колтунами и струпьями рука просунулась между прутьями клетки и беспомощно замахала в воздухе. Рука была крупной, явно мужской. Некогда рыжие волосы выцвели и поредели, а ногти безобразно отросли и загибались крюками, точно звериные когти.

  - Эй, - снова позвала Ханна соседа. - Ты человек?

  Злобное, полное отчаяния рычание было единственным ответом.

  Немного еще пошумев, сосед утащил с подставки свою миску, наполненную точно таким же месивом, какое было в Ханниной, и скрылся в темноте своего обиталища.

  Ханна печально вздохнула, слизывая с щеки медленно сползающую кашицу. Обидно. Вкусно ведь, намного слаще баналисты. И освежает, даже несмотря на появившийся на жаре запах брожения. Ханне повезло: миска упала удачно, не перевернулась, и на дне оставалось еще около трети, даже больше, если соскрести все, что растеклось по стенкам. Чем она и занялась, отвернувшись, на всякий случай, от соседа. Может, он и озверел тут в клетке совсем, но Ханна-то воспитанная.

  Солнце лупило по макушке жгучими лучами, раскаленный воздух загустел, облепив Ханну тяжелой, липкой жарой. В сон клонило почти непреодолимо. Мальчишка не возвращался, и Ханна решила, что ничего страшного не произойдет, если она свернется клубочком и вздремнет немного. Сон у нее чуткий, точно услышит, если кто близко подойдет.

  ***

  - Да нет, вряд ли она. Это же детеныш еще. Скорее всего, Якоб нарвался на одно из хищных растений. Или еще на какую гадость, вблизи аномалии в последнее время этого добра валом.

  Голоса зудели над ухом довольно давно, но Ханна никак не могла проснуться - выныривала из тяжелого сна и снова проваливалась в дремоту, так и не поняв толком, что ее беспокоит.

  - И бластер у него лопух-мутант отобрал.

  - Ага. И съел. Металл. Конечно.

  Ханна не поняла, почему эти двое, что не дают ей спать, рассмеялись такому предположению, словно удачной шутке. А что еще растение могло сделать с отобранным у этого их Якоба непонятным 'бластером'? Те же лопухилы переиначивают все, что попадает к ним в листья.

  У одного из охотников лопухило нож из небесного металла съел. Тому охотнику никто из взрослых не поверил - решили, что тот оружие в лесу потерял, и старейшины лишили его права на новое за беспечность. А Ханна с мальчишками потом ходили к тому месту. Лопухило скрючило, конечно - он почти завял, металл не по нраву пришелся - но даже когда срубили плотно свернутые спящие листья, от ножа нашли лишь огрызок, больше похожий на ложку, пусть и на редкость кособокую. Было бы лопухило постарше да посильнее, могло бы и оклематься, справившись с ножом.

  - Нет, я склоняюсь к мысли, что Якоб с одним из них столкнулся. Характер повреждений не похож на работу безмозглого хищника.

  - Все равно. Бластер-то их чем заинтересовать мог?

  - Они умнеют. Быстрее, чем мы думали. У этой уже речь связная. Малой говорит, она ложку к обеду требовала.

  - Живое в зоне аномалии ведет себя непредсказуемо.

  - Вполне предсказуемо. Просто некоторые слишком умные не хотят слушать предсказания, - этот умудрился совместить недовольное и торжествующее выражение в одной фразе.

  - Айб.. - второй говоривший осекся, - Док, не начинай. Да, ты у нас - гений, ты все знал наперед, и так далее. Проходили мы это уже. Если ты такой умный, почему не предсказал, что барьер окажется непреодолим?

  - Потому что это не так. Если вы, с вашими тупыми солдафонами не можете его преодолеть, это не значит, что он непроницаем в принципе. Они же как-то проходят.

  - Не так уж и часто. Последнего мы когда поймали? Неделю назад? И речь у него была примитивной, как у двухлетки. А этот детеныш уже говорит совсем связно. Только подумай, как они могли настолько эволюционировать за считанные дни?

  - Слу-уу, Лиам, а у тебя тоже иногда светлые идеи бывают, - рассмеялся тот, которому давешний мальчишка похвалился, что ложку Ханне не дал. - Пусть ты даже и не понимаешь, что сказал. А ведь, если и правда, время в зоне аномалии течет быстрее... Это объясняет и ускоренную эволюцию, и то, что эти ребята могут пройти барьер с той стороны, а мы с этой бьемся об него, точно о стену.

  - Ну, если ты так говоришь, то я тебе, конечно, верю. В том месте, где ты меня умником обозвал. А вот как разная скорость времени объясняет одностороннюю проходимость барьера...

  Лежать неподвижно в одной позе было неудобно, бок затек, и Ханна попыталась незаметно выпрямить подвернутую под себя ногу.

  - Да все просто. Проходы, которые для нас существуют доли секунды, для обитателей аномалии - протоптанные годами тропки. Все, брысь, действие транквилизатора скоро закончится, а мне еще нужно осмотр провести.

  Дверь клетки скрипнула, открываясь, и Ханну ухватила за загривок и потянула к себе сильная рука.

  - Иди сюда, моя маленькая, аномально поумневшая обезьянка, - пробормотал танувший. - Сейчас мы заглянем в твою лобастую головку, посмотрим, сколько новых извилин у тебя выросло.

  Ну уж нет! Как он себе представляет в голову заглянуть? Это что, Ханне череп расколют?

  С огромным трудом сбрасывая с себя остатки липкого сна, она принялась изо всех сил брыкаться. На мгновение мелькнуло удивленное лицо державшего ее каргонена. Ханна только успела удивиться, что белые волосы у этого были не только на верху головы, но и на лице, пусть и не везде, а только вокруг рта. А потом почувствовала, что хватка на шее ослабла, и задергалась сильнее, оскалив крепкие зубы в грозном рыке и размахивая руками.

  Прыгать со свай, на которых стояла клетка, было неловко - затекшие ноги подогнулись. Ханна не растерялась и, опустившись на четвереньки, припустила на всех конечностях.

  Неслась она зигзагами - отчасти от того, что остатки странного тяжелого сна давали о себе знать, отчасти, чтобы не дать погоне себя схватить. Хвост взбивал воздух, помогая подруливать на поворотах. Поселение каргоненов даже ограды не имело - это Ханну и спасло. Вырвавшись на открытую местность, она припустила со всех ног туда, где, как подсказывали инстинкты, находился дом.