Чаянья по чаю… Поэма о любви Где эта нить? сближения-разъединенья? Таится в восприятии опять. И где нервущаяся связь из ниточки любви, что через годы видно? Обидно. Не пишется. Не чувствуется. Ни-че-го! И никого, кто рядом. Кто жаждал бы и единенья. Без выгоды и без прозренья. В ком «алчность встреч», а не наживы. Вы, живы? До сих пор? И взгляд, как выстрелом — в упор! Тонка, остра и интересна грань. Отстань. Он одинок. Я одинока. Не знаю Бога. Вот лист кленовый. Он никому не нужен, не мешает. А если и слетит с верхушки дерева, то лишь затем, чтобы с землёй смешаться. Пока листами слов трепещут чувства, вся жизнь его… от ветра ли, от страха или буйства… желанием разлиться, отразиться. Он есть. Как только стихнет ветер, остынет жажда изливаться. Захочет быть один. В уединении остаться. Чтоб заострить свое притихшее признанье. Когда, зачем Любовь уходит повсечасно? В себя? Не ясно… Но превращается в привычку. Ожиданья. В себе. И открывая, вскрывая, приручая… От себя. Вам чаю? Бесценна золотым отливом и чайная заварка. В заходе солнца И в луче случайном. Коснулся краешка на блюдце, поцеловал. Так жарко. От глаз его и тишины. А муха лапкой влезла, смочила шёпот свой, жужжаньем. И жалко прóлитой заварки… и шоколадный цвет застыл, но прикоснулся бархат пара над белой чашкой. Дыханьем влажным. Легко. И ароматом чайным. На лицо. Понятно. Было всё. Давно, но прячется опять в сейчас. У каждого свой час. И откровенья, и признанья. Из бесконечного молчанья. И Бог таится в каждом шорохе своих же проявлений. И чай хлебнуть Так, словно пить Мелодию любви… В прихлёбе звук, Он льнёт Застенчивым Признаньем… По-зо-ви… Горячий ток пронзит — Призыв – исток И в жидкости… И перелёт – транзит… Какая разница, поёшь иль пьёшь? Поскольку главное — что нет забвения, пока живёшь. Из манго рыжее вино
Как август золотится разноцветьем, Не мыслить щедростью – грешно, И голову кружит великолепьем Из манго рыжее вино… А в нём и кущи райские Таиланда, Экзотика сродни кино, Приблизит необычностью, балладой Из манго нежное вино… Не позабыть любви признания, И как бы ни было давно, Но заново горчит воспоминаньем Из манго сладкое вино… Однако не испить сердечных новшеств, Прожить повторно не дано, Вновь удалит и пыл былых роскошеств Из манго лёгкое вино… Сквозь чувственный сюжет Счастье не живёт в неволе Птица счастья прилетела, села на плечо, Стало очень, очень жарко, сердцу горячо. Птица-диво, мексиканка, с именем кетсаль [1]. Счастье птицей улетело, что, конечно, жаль. Символ Гватемалы знаком, меченный судьбой, И Бог воздуха, свободы или же святой, И Сокровище, и Доля или Ничего. Счастье не живёт в неволе, не спугни его. На плече осталась метка званием тату. Не спугнуть бы, раз присело счастье на лету. Птица, графикой-красоткой, чудом на свету, Лишь теперь татуировка с песенкой «Ку-ку»! Счастье где-то вдалеке Счастье где-то вдалеке, Я стою же налегке… Радуюсь мгновению, Ветра дуновению. Как прекрасен жизни миг, А у жизни солнца лик. Улыбаюсь и молчу, Приближения прошу. Щурюсь, прикрывая глаз, И вбираю дня экстаз, Время – раз, блаженству – час, Радость чувствуется в нас. вернутьсяКетсаль – священная птица племен майя и ацтеков. Живёт во влажных горных лесах Центральной Америки. Эту птицу и сейчас называют «летающим сокровищем». Считают, в неволе она умирает от разрыва сердца. Как своеобразный символ свободы, изображение этой птицы украшает герб и государственный флаг Гватемалы. Слово «Гватемала» (Guauhtemallan) в переводе с языка ацтеков означает «место, покрытое лесом» или «земля лесов». |
