– Ваня, о чем ты думал, когда спасал Олесю? – прочитала я ещё один вопрос, который показался и мне самой интересным.

– Да ни о чем не думал. Там всё машинально делаешь, – пожал плечами Ваня, – я только потом, когда снаряд взорвался, подумал, что если кто-то должен умереть, то пусть лучше это буду я.

– А не жалеешь? – спросила я, обнимая его, – я ведь жалею очень. Тебя жалею. И всегда думаю, что это я виновата, и все эти осколки должны были в меня врезаться…

– Не надо так говорить! – велел он, – никто в этом виноват, и никогда я не жалел о том, что случилось, и что тебя тогда спас. Я тебя очень люблю.

В наше время абсолютно нормально каждое утро сообщать миру о себе. Вы делаете это, появляясь в онлайне, делая записи в группах. Утреннее настроение задает тон всему дню, и потому каждый новый день я стараюсь начать с благодарности.

Этому я научилась ещё в больнице и до сих пор каждое утро радуюсь, что я проснулась в тёплой постели, что мне всё ещё светит солнышко и у меня ничего не болит.

– И тебе доброго утра! – потрепала я Бусю, которая тоже проснулась и ждала, когда я начну её гладить. Она была похожа на маленький рыжий помпончик, и, уткнувшись лицом в её пушистую шерстку, я опять ощутила этот чудесный щенячий запах…

В будние дни мой будильник звонил в семь утра,  потому что мне, как и всем, надо было в школу, но иногда, если мне надо было приготовиться к каким-то мероприятиям или доделать ролики, мне приходилось вставать в шесть, а то и в пять!

Это только некоторым кажется, что быть блогером очень легко! Нет, скажу я вам, эта та ещё работка. Каждый день я ломаю голову, что мне написать, какое фото выложить, чтобы в ленте это смотрелось достойно, но сегодня меня выручил Ваня. Он выложил фотографию, где я стояла и смотрела на пролетающий над нами самолёт. И хотя вчера, когда я его провожала, мне было невесело, он как-то смог запечатлеть меня с улыбкой.

«Сounting stars”, – подписал он фото. На Мальте были очень хорошие языковые школы, и, поднаторев в английском, Ванька не упускал возможности выкладывать англоязычные посты. Пришлось и мне на радость нашей «англичанке» писать на английском.

Сегодня был редкий день, когда я шла в школу на все шесть уроков. Обычно с занятий меня отпрашивали, потому что мне надо было то на съёмки, то на выезды. Вот и сегодня вся вторая половина дня у меня была забита под завязку: занятия вокалом, потом съёмки в рекламе. Не так давно мы заключили контракт с одной французской компанией, и теперь я представляла целую линейку подростковой косметики.

– Приеду в час. Не забудь выпить таблетки, – Лида поправила мне шапку, достала с заднего сидения машины портфель.

Из-за моих проблем со здоровьем, да и из-за популярности мама до сих пор провожала и встречала меня из школы, и, помахав ей, я пошла ко входу, где меня уже ждали мои самые преданные подписчики – дети из начальных классов.

Я любила детей. Они были искренние – все эмоции на виду. Не то что мои ровесники… Эти были другие, и я уже не понимала, искренни ли они со мной или не очень…

Пока мы по их просьбе фотографировались, прозвенел звонок на урок, и, найдя наш «8Б», я постучалась в дверь:

– Здравствуйте, Нина Эдуардовна, можно?

– Лесенька! Ткаченко! Праздник-то какой! – всплеснула руками наша классная. – Ты уж извини, что я не в кокошнике тебя встречаю!

В классе раздался хохот. Здесь давно  привыкли и к её юмору, и к моей популярности; многие, включая учителей, меня очень любили, поддерживали, хотя и были недовольны, что я часто прогуливаю. Но были и такие, кто откровенно завидовал.

«Хейт» был обратной стороной популярности, и раньше я из-за этого сильно переживала : что-то кому-то доказывала, злилась, или даже расплакаться могла… Но сейчас, спустя время, я научилась держать удар, стала сильнее и старалась уже не копить внутри обиды.

Литература прошла очень быстро. Мы продолжили знакомство с рассказами Антона Павловича Чехова. Потом, на русском, я даже выходила к доске, и, получив четверку, успокоилась и залезла в телефон. Там меня уже потеряли: моя подруга София просила ей перезвонить, учитель по вокалу уточнял, приду ли я на занятие, а ещё мне написал мой друг детства Денис. Правда, когда я открыла письмо, то я поняла, что пишет мне совсем не он, а скорее всего его мама, тётя Оля.

«Здравствуй, Лесенька! Сразу предупреждаю, это видео может тебя шокировать…» – Замечательное» начало письма, не правда ли? У меня по спине пробежал холодок.

«Это видео мне прислал один наш общий знакомый. Посмотри на третьей минуте! Я многим показывала! Все говорят, очень похож…»

«Похож? На кого похож?..»

– Можно выйти! – взволнованно подняла я руку, и, не дождавшись ответа, выскочила в коридор.

Видеоролик был снят на моей родине, и, очевидно, показывался на одном из центральных каналов. В нем рассказывалось об очередном обмене военнопленными. Одна из сторон высказывала недовольство.

«Мы им передали здоровых сытых солдат. А они нам привезли смертников», – камера показала фургон, в котором сидели избитые измождённые мужчины, скользила по их лицам, показывая одного за другим. На третьей минуте в кадр попал пожилой, как мне сначала показалось,  мужчина. Всё лицо его было в кровоподтёках, глаза смотрели  равнодушно…

«Неужели?! – Я перемотала ещё раз, чтобы исключить ошибку! Кровь прилила к голове, и я опустилась на пол. – Да этого не может быть!»

Во время напряжённых боевых действий в нашей стране счёт пропавших без вести шёл на тысячи, и уже три года моего папу не могли найти ни живым, ни мёртвым. За это время я даже смирилась, что его больше нет, а тут эта видеозапись… Я почувствовала, что меня начало колотить то ли от холода, то ли от страха, и, совершенно забыв о том, что идёт урок, я вихрем спустилась вниз и помчалась домой.

 За эти три года мы, конечно, не раз искали его и через специальные поисковые отряды, и через интернет и телевидение. Но почему-то в тот момент я была абсолютно уверена, что это действительно  он.

– Лида, я нашла его!

Моя мама, конечно, не ожидала увидеть меня на пороге, да ещё в таком состоянии, но сразу попыталась успокоить, велев всё рассказать.

– Собирайся! – сразу начала я. – Мы срочно должны его забрать! Мы срочно должны его спасти! –  Видимо, я смотрела на неё таким безумным взглядом, что она потащила меня на кухню и сунула таблетку.

– Успокойся, я сейчас позвоню Когану.

На тот момент я была так взволнована, что мне просто надо было что-то делать, и я тут же сама оборвала все телефоны Когану, сорвав его с подготовки программы.

Ещё с детства я знала, что стоит мне только надавить – повизжать, пореветь и потопать ногами, и папа сделает всё, что мне нужно. Этот метод с успехом действовал и на Ваню, но Коган разозлился:

– Угомони её сейчас же! – велел он Лиде. – Иначе я просто не буду с ней иметь дела.

– Ты слышала?  – спросила Лида. – А ну-ка, быстро в ванну! Умойся и успокойся!

 Холодная вода быстро привела меня в чувство. Я вытерлась полотенцем и пришла к себе в комнату. Лида опять попробовала вразумить меня, посоветовала лучше думать о том, как я встречу папу, чем представлять себе, что там с ним  делали…

– В любых обстоятельствах мы должны иметь твёрдую веру, что Бог не оставит, – убеждала она.

Но как я ни старалась, как ни верила, мой воспалённый мозг рисовал только самые страшные картинки. В конце концов я так эмоционально вымоталась, а может это подействовало успокоительное, что просто свалилась на кровать и долго лежала в каком-то полусне.