Немного помолчав, продолжил:

– Но мы, оборотни, в этом мире сила определённого рода – дикая, неподдающаяся, но сила. И кто нас приручит, тот станет одним из сильнейших. Мы – существа магические. Превращение человека в зверя нереально без магии. В нас эта магия присутствует изначально, заставляя в определённое время превращаться в зверя и давая недюжинную силу. Только сознание зверя при пробуждении совершенно не связано с человеческим, хотя является нашим же. Дикому оборотню только с возрастом удаётся контролировать себя в обеих ипостасях, если доживёт до того возраста, а таких не так уж много. И это твоему деду, моему брату Ларсу, пришло понимание – учить человеческую половину в оборотне брать контроль над зверем. Как мы сейчас это делаем, ты знаешь, но в те времена был только один ребёнок, прошедший «осознание» – твой отец. А вот Листавия со своими дружками занимались разработками полного подчинения оборотней. Она и разъезжала по деревням в поисках подопытных. На нашу беду нашла нас. Когда случилась вся эта история, Ариту было около десяти лет. Он впервые перекинулся, именно здесь, на озере – и был результат, его зверь проявился в сознании… Когда мы оставили детей в соседней деревне перед дракой, Арит сбежал вслед за взрослыми, а потом увязался за погоней и всё видел. Видишь на той стороне холм с ручьём и водопадом? Рядом с истоком камень, а за ним спрятан ход в пещеру. Никому и в голову не приходило, что в этом чудесном месте творятся чёрные дела. В той пещере Листавия держала пленников – сына князя и детей некоторых знатных дворян. Ей удалось их захватить, когда они направлялись в какую-то увеселительную поездку. Когда мы искали ведьму в деревне, Листавия с Йортом были здесь, пытались заставить княжича написать письмо отцу. Из деревни Гронт прорвался к ним. Мы кинулись за ним в погоню и оказались тут. Листавия, Гронт и Йорт – их было только трое, а нас пятнадцать оборотней. Мы окружили их и потребовали, чтобы сдавались. Нам хотелось честного суда, не хотели быть братоубийцами! Наивные, мы ещё не понимали, как изощрён и подл разум ведьмы! Листавия всё-таки нашла возможность каким-то образом влиять на звериную сущность оборотня. Она смеялась и выкрикивала слова заклятия, полоснув ножом свою руку и разбрызгивая кровь. И случилось страшное!

Ррык мучительно застонал и, зажмурив глаза, затряс головой. Прикрыв ладонью глаза, продолжил прерывисто:

– Мы стали драться и убивать друг друга! Я помню безумную ярость, мысли не поддавались контролю… какое-то помрачение рассудка! Мы перекидывались и нападали на того, кто подвернётся, истово вгрызаясь в чужую плоть. Иногда несколько оборотней на одного, не разбираясь, кто перед тобой, друг или враг… или любимая, – голос дрогнул. – Я очнулся от пронзительного визга, осознал, что остервенело грызу человеческую кисть. Оторвал руку Листавии и, видимо, этим прервал действие колдовства. Ведьма с криком упала в воду, и её утянуло в глубину. Из живых я остался один.

Ррык замолчал, повесив голову.

– А… – мой голос охрип от долгого молчания. Откашлялся. – А Арит? Мой отец?

Я боялся спросить о Биаре.

– Арит спрятался за деревьями и наблюдал со стороны. На него заклятие подействовало, и он перекинулся в волка, но помутнения мыслей и ярости не почувствовал. Мы так и не поняли, по какой причине. Может, от расстояния заклятие слабеет. Может, сработало то, что у Арита было тесное общение со второй ипостасью, а заклятие действовало только на звериную сущность, человеческая же половина контролировала зверя. Он видел всё от начала до конца и очень испугался… Видел, как мы рвали друг друга… и Биара… – без того смуглое лицо вожака совсем потемнело, он говорил с трудом. – Он сказал, что я целенаправленно через всех прорывался к Листавии… Я ничего не помню.

– Пленники… Зачем они ей?

– Власть – она же политика. Может, хотели свергнуть князя с помощью оборотней. Для этого искали ключик, с помощью которого могли нами безнаказанно управлять. Тот княжич, которого мы спасли – теперь наш нынешний князь Светлан. Когда он сам побывал в такой передряге, увидел нас вблизи и то, что оборотни спасли его от злобной ведьмы, сильно повлияло на его мнение. Да и в советниках у него сейчас те самые друзья, с которыми он побывал в плену. Потому отношение к оборотням в нашем княжестве намного лучше, чем усоседей. И поддержка магическая, и школа ваша для оборотней – всё от князя. И на службу стали сначала брать по указу князя, а потом многие и сами поняли, что от нас пользы много. Хотя ещё побаиваются.

– А я почему?

– Мы повторно обращались к оракулу. Он подтвердил пророчество Скалы Сияния и то, что именно ты – семьдесят пятый потомок. Что-то случится, с чем только ты сможешь справиться. Честно скажу, Лагор, я не понимаю… Если бы выбор пал на Уруса, да даже на Арыса, я согласился бы. Но ты… мать правильно говорит – Горушка. Уж очень ты добрый, никакой хищности и хитрости. Вроде верховодишь среди молодняка, но с тобой и не спорят. Тебя не задирают, любят, знают, что уступишь… Не из-за трусости! А потому что совсем не честолюбивый, да и пользуются этим – а ты только улыбаешься.

Ну вот, опять Горушка!

– Да мне не интересно драться просто так, не из-за чего.

– Наверно, я не прав. Может, в этом твоя сила? Посмотрим… – вздохнул. – Ну, как бы там ни было, но после оборота, как определится твой зверь, усиливаем занятия в звериной ипостаси. Учиться будешь в ускоренном темпе. Что-то мне подсказывает, что доучиться у тебя не получится.

Вот это да!

– От князя уже приезжали, спрашивали про тебя.

Наверно, вид у меня был настолько ошарашенным, что Ррык рассмеялся, потрепал по вихрам, коротко прижав меня к себе.

– Не только мы пророчества изучаем. Властителям без этого никуда. Им обязательно нужно быть в курсе всего мало-мальски важного, а иначе долго не продержатся. Желающих подобраться к власти много.

– Да зачем она нужна-то, власть эта? Нам и так хорошо!

– Да, хорошо под умной-то властью, а вот под дурной, например, под Листавией… Представляешь, каково было бы? Оборотням точно жизни не было бы.

Уже на обратном пути я спросил:

– А почему нас к Хрустальному омуту столько лет не пускали? Там столько рыбы.

– Рыбы много, говоришь… – Ррык невесело хмыкнул. – Тогда тоже много рыбы было, да сдохла вся, когда Листавия в озеро упала. И водоросли погибли, и камыши засохли. Раньше озеро просто Хрустальным называлось. И омута никакого не было. Вода чистейшая, аж с голубым отливом… и речонка из озера вытекала, даже говорят – русалка была. А после Листавии этот провал и появился. Озеро чернотой отливает, речушки не стало, и вода неизвестно куда уходит. И русалки точно нет. Я постоянно запускаю мальков в озеро, водоросли притаскиваю. Приживаются, а через два-три года в один момент гибнут. Если человек приходит со мной или Аритом к озеру, с ним ничего не происходит, а если без нас, то потом не находим. Вещь какая-нибудь на берегу лежит, а от человека ничего найти не можем, даже запаха. Потому никого и не подпускаем, особенно, детвору. Что-то там нечисто – потому и о смерти Листавии не объявляем, чем-то она причастна к происходящему на озере. Да, Лагор, о чём я тебе рассказал, другим знать не нужно. Придёт время, сам решишь, что делать. А оно придёт…

Шагая рядом с вожаком, я думал: «Сам князь мной интересуется. О-о, как! И чего им всем от меня нужно? Что-то неуютно. Ну, не ощущаю я себя таким уж особенным и выдающимся. Да и не умею ничего особенного».

Как правило, первое перекидывание в зверя – праздник семейный.

После того, как была принята система «осознания», наступает он в первое полнолуние после четырнадцатилетия и обычно касается только самого оборотня и его семьи, ну, разве ещё друзьям интересно. Иногда приглашают гостей: вожака зовут, мага, ведущего оборотёнка сызмальства, наставников из школы.

Полнолуние выбирается потому, что в эту ночь перекидывание происходит легче всего – каким-то образом фаза луны влияет на процесс.