— Я решил назвать его Норбертом, — затуманенным взором гигант смотрел на своего питомца. — И он меня знает, точно! Вот, смотрите: Норберт! Норберт! Где мамочка?

«Совсем с ума спрыгнул», — прошептал Рон на ухо Поттеру.

— Хагрид, — сказал Гарри громко, — не пройдёт и месяца, как Норберт станет величиной с твой дом. И я не поручусь, что Грэнджер не наябедничает Дамблдору.

— Да знаю я, — Хагрид закусил губу, — знаю, што не могу оставить его у себя насовсем… Но и бросить его не могу… Не могу — и всё.

— Лучше всего будет, — вздохнул Рональд, — если ты, Хагрид, сам расскажешь ректору. Ну, сам подумай, что такого он тебе сделает? Не выгонит же… А дракон… Ну, он же и вправду скоро вымахает с твой дом. Всё равно все всё узнают. А так — вдруг Дамблдор не заберёт его у тебя? Разрешит поселить Норберта где-нибудь в Запретном лесу… А если Грэнджер наябедничает... Вот чем угодно поклянусь, она так на нас смотрит, что я думаю, она вот-вот это сделает… Хагрид, если Дамблдор рассердится, никому мало не покажется. Ни тебе, ни Норберту, ни даже мне с Гарри и Драко.

— Конешно, ты прав, Рон, — сказал гигант с громоподобным вздохом. — Но што-то я… э-э-э… побаиваюсь.

— Позови его в гости. Хочешь, мы сову отправим с запиской?

— А давайте завтра, а? — на Хагрида было жалко смотреть.

— …А давай не будем откладывать на завтра то, что надо сделать сегодня, а? — назидательно встрял Гарри. — Рон дело говорит. Хагрид, садись и пиши записку. Прямо сейчас. Рон побудь с ним, а я схожу за Хедвигой.

Пока Гарри бегал за совой, Уизли использовал всё своё красноречие, чтобы убедить Хагрида преодолеть себя и всё-таки написать послание ректору. Наконец, Хедвига улетела с запиской, а мальчики в два голоса принялись утешать гиганта, обливающегося горючими слезами над корзиной с задремавшим Норбертом.

— Хагрид, ну, хочешь, мы побудем с тобой, пока ты будешь всё рассказывать Дамблдору? — Гарри уже и сам с трудом сдерживался, чтобы не разреветься от жалости к своему огромному другу. Рон чувствовал то же самое.

— Ну, нет уж, — привратник душераздирающе вздохнул, шмыгнул носом и трубно высморкался. — Давайте-ка, дуйте отсюдова. Вы сделали што могли, теперь я уж сам… Ежели Дамблдор всё-таки рассердится, я не хочу, штобы вам досталось. Пусть он не знает, што вы всё знали…

Поттер и Уизли неохотно вернулись в Замок, и вовремя: едва они скрылись в коридоре, ведущем в расположение факультета Пуффендуй, по Главной лестнице в холл спустился профессор Дамблдор, направляясь к выходу.

Ночь пролетела очень быстро. Мальчики ужасно хотели узнать, что же решил сделать ректор с хагридовым дракошкой, но им пришлось терпеть до вечера. И Гарри, и Рональд до обеда вряд ли услышали хоть одно объяснение учителей на уроках. А после обеда… к Рону вдруг подошла Гермиона.

— Можно с тобой поговорить? — спросила она, быстро оглядываясь по сторонам, но кроме Гарри, на них никто не обращал внимания, ученики торопились по своим делам. Рон тоже огляделся и сказал другу:

— Гарри, ты иди, я сейчас.

Поттер кивнул, отвернулся, чтобы скрыть усмешку, и побежал вслед за остальными вверх по лестнице. Грэнджер и Уизли вышли из холла наружу, на ступени.

— Ну, чего тебе, Грэнджер? — сквозь зубы процедил мальчик.

Гермиона молчала, потупившись. Рон внезапно обратил внимание, как её густые тёмные волосы с причёской «воронье гнездо» золотом блестят на весеннем солнце. Ему очень захотелось дотронуться до них, но он ещё сильнее стиснул зубы, мотнул головой и чуть отступил назад, чтобы даже нечаянно не коснуться грязнокровки.

— Ну? Ты будешь говорить? Или я пошёл, — сказал он грубее, чем хотел.

— Т-ты… Ты ведь хорошо умеешь… на метле летать, да?

Рон опешил:

— Ну, вроде того… А что такое?

— Можешь меня потренировать?

— Мерлинова борода… Зачем тебе это?

— Ну, как «зачем»… Я же ведьма. Я должна хорошо летать на метле, а у меня ничего не получается. В квиддичную команду Когтеврана я, конечно, не рассчитываю попасть, но мне надо хотя бы научиться. Поможешь?

— Да что там учиться-то, — пожал плечами Рон, — летай почаще — вот и вся наука…

— Тебе трудно, что ли? — она первый раз за разговор посмотрела на него, но очень быстро отвела взгляд. — Мне вот тоже трудно… молчать, что вы сговорились с Хагридом и нарушаете правила.

Уизли нахмурился:

— Я подумаю. И, кстати, можешь больше не молчать. Хагрид рассказал Дамблдору про дракона.

Гермиона широко распахнула в удивлении глаза и воззрилась на него, а Рон, чувствуя, что краснеет, отступил к дверям, протиснулся внутрь и опрометью помчался наверх.

— ...Ну? — прошептал Гарри, когда запыхавшийся краснощёкий Рональд плюхнулся рядом с ним за парту. — Чего она от тебя хотела, а?

— Вот ни за что не угадаешь! — в сердцах воскликнул его друг, но тут в класс вошла профессор МакГонаголл, и все ученики мгновенно прекратили болтовню.

Уроки Трансфигурации требовали полнейшей сосредоточенности, но даже при этом не всегда получался нужный результат. Рональд сумел настроиться на процесс превращения улитки в карандаш, или, по крайней мере, успешно делал вид. А Гарри, как ни старался, не мог даже притвориться, что работает. Он весь извёлся от любопытства, пока дождался конца урока. Да ещё Хагрид со своим Норбертом… Учительнице пришлось трижды сердито взглянуть на мальчика, но даже это не помогло. В конце урока она сняла с Пуффендуя десять баллов за то, что у Поттера сбежала улитка. Класс грохнул смехом, Гарри насупился и сердито глянул на друга. Рон расстроенно пытался сковырнуть раковину с получившегося карандаша. Как назло, последним сегодня было Зельеварение, так что и на перемене Поттер от Уизли ничего не добился.

Снейп, презрительно кривя тонкие губы, кружил, как обычно, по классу и отпускал едкие комментарии ученикам, совершенно не делая различий между когтевранцами и пуффендуйцами. Рон яростно орудовал ножом, нарезая печень ехидны, и явно представлял на месте несчастного куска что-то иное. Гарри, посмеиваясь над другом, старался как можно меньше попадаться учителю на глаза и поэтому низко склонялся над столом, размалывая в ступке сушёных пауков. При этом мальчик успевал следить боковым зрением ещё и за Грэнджер неподалёку, и видел, что у неё всё буквально из рук валится. Падма Патил то и дело в недоумении поправляла её, а Гермиона то бледнела, то краснела и мотала взлохмаченной головой. Наконец, девочка сдалась и рухнула на стул. Тут же над ней навис преподаватель:

— В чём дело, мисс Грэнджер? У вас с пауками связано что-то личное?

— Я… Мне нездоровится, профессор… Можно я уйду?

Она действительно выглядела неважно. Снейп испытующе буравил её взглядом, но потом всё-таки кивнул. Гермиона схватила свою сумку и направилась к выходу из класса. Проходя позади Уизли, девочка остановилась на секунду и тихо спросила:

— Подумал?

Рон вздрогнул и сказал, не поворачиваясь:

— Нет ещё.

Она ушла, Гарри вопросительно уставился на друга, а тот, нахмурившись и покраснев, сердито мотнул «хвостом». Вернувшись к прерванному занятию, Уизли не справился с собой и полоснул ножом по пальцу. Он мгновенно сунул пострадавший палец в рот, вполголоса поминая Мордреда, гремлинов и ещё какую-то нечисть. Профессор Снейп, который почти никогда не упускал из виду происходящее в классе, снял с Пуффендуя пять баллов за нарушение Рональдом Правил работы с режущим инструментом. Наконец прозвенел звонок.

…Во время ужина страдальчески искажённую физиономию Рона заметил и Драко, и подошёл потом к пуффендуйскому столу:

— Рон! Что с тобой?

Брат показал пострадавший палец, из которого всё ещё сочилась кровь, видимо, печень ехидны «нанесла ответный удар». Драко покачал головой:

— А лечебное забыл? — он достал волшебную палочку и направил её на рану: — Эпискей!

Кровь остановилась. Гарри постарался запомнить ещё одно полезное заклинание. В знак благодарности друзья рассказали Малфою, что попытались помочь Хагриду решить проблему с драконом и сейчас собираются пойти узнать, как там дела.