Кто же она? Несмотря на обычные джинсы и свитер, в которые была одета дама, она выглядела весьма преуспевающей.

Такер открыл дверь, вышел на крыльцо и настороженно посмотрел на женщину.

– Вы – Такер Колдуэлл! – утвердительно произнесла дама.

Такер кивнул и осмелился спросить:

– А вы кто?

– Меня зовут Колин Роббинс.

Такеру послышались в ее голосе доброжелательные интонации. Непохоже, что она имеет отношение к органам, надзирающим за досрочно освобожденными. Люди, работающие там, разговаривают сухо и официально. Они презирают таких уголовников, как он, и не считают нужным скрывать свои чувства.

– Так кто вы? – повторил Такер.

– Я – адвокат из Литл-Рок.

– И что же привело вас сюда? Я не нуждаюсь в услугах адвоката! – хмуро бросил Такер. – У меня нет никаких проблем!

Произнеся последнюю фразу, Такер усмехнулся. «Нет проблем»… если не считать всю его жизнь сплошной цепочкой проблем, к которой в последнее время прибавилось еще одно звено: отношения с Кейт Эдвардс.

– Да, понимаю, но я приехала к вам не как адвокат. Мы с вами… когда-то были немного знакомы, мистер Колдуэлл.

– Когда же?

– Мы познакомились во время суда. Вас судили за убийство, а я в то время была студенткой-первокурсницей юридического института. Моя фамилия тогда была Бейкер.

Такер понимающе кивнул. Значит, она – дочь адвоката Гарри Бейкера, взявшегося защищать его в суде. Про Бейкера говорили, что он – очень опытный адвокат, знающий, ловкий, и Такер полностью доверился ему во время судебного процесса. А вот его юную дочь он помнил смутно. Она часто приходила, пыталась чем-то помочь, и Такер считал, что это входит в план ее учебной практики. Потом отношения между отцом и дочерью становились все напряженнее, но Такер, не зная истинной подоплеки дела, мало этим интересовался. У него и своих забот хватало, ведь он ожидал решения суда за тяжкое преступление.

Такера тогда больше волновал другой вопрос. Почему главный свидетель, его девушка Эми, из-за которой, собственно, и началась та жестокая драка с Джеффри Хендерсоном, изменила первоначальные показания и, поклявшись на Библии, начала лжесвидетельствовать?

– Да, я помню вас, – отозвался Такер.

– До меня дошли слухи, что вас освободили досрочно, и я решила повидаться с вами, мистер Колдуэлл.

– Вы специально из-за меня приехали из Литл-Рок? – удивился он.

– Нет. У меня дела в Фолл-Ривер, заодно я решила встретиться и с вами.

– А кто вам сообщил, что меня досрочно выпустили из тюрьмы? – насторожился Такер.

– Мне сказал об этом Трэвис Макмастер.

– А… начальник полиции! – нахмурившись, кивнул Такер.

– И друг Кейт Эдвардс, – добавила Колин Роббинс.

– Вы знаете Кейт? – обеспокоенно спросил Такер.

– Нет, лично мы незнакомы, мне рассказывал о ней Трэвис Макмастер. Кстати, он мне и сообщил, что у Кейт появился новый приятель – вы.

– Так это Макмастер вас сюда прислал? Он что же, думает, что если вы – дочь моего бывшего адвоката, то это дает вам право вмешиваться в наши с Кейт отношения?

– Мистер Колдуэлл, успокойтесь, я приехала сюда по собственному желанию! – примирительным тоном произнесла Колин.

– Зачем?

– Я… хочу извиниться перед вами за поведение моего отца во время судебного разбирательства.

От неожиданности Такер замер. Извиниться? На днях Кейт просила у него прощения за свое поведение, теперь эта дама-адвокат… Как реагировать на ее слова?

– За что именно? – сухо спросил он.

– Когда вас арестовали, мой отец сам вызвался вести вашу защиту и искренне верил в то, что ему удастся добиться для вас максимально легкого наказания, – торопливо начала объяснять Колин.

– И что же дальше?

– А дальше… в силу разных обстоятельств он изменил своим принципам и выстроил защиту таким образом, чтобы удовлетворить требования потерпевшей стороны, то есть Хендерсонов. Суд превратился в пустую формальность, в насмешку над справедливостью! Ваша защита велась плохо и заведомо невыгодно для вас, мистер Колдуэлл! Если бы не это, вы могли бы получить значительно меньший срок!

Такер молчал, пораженный ее словами. А он-то всегда с уважением думал о своем адвокате, верил каждому его слову, думал, что тот делает все возможное для облегчения его участи! И когда был оглашен приговор, по которому Такер должен был провести в тюрьме двадцать пять лет, он не только не ужаснулся, наоборот, он благодарил своего адвоката Гарри Бейкера за то, что тот сумел избавить его от смертной казни!

А теперь… эта женщина, дочь адвоката, сама адвокат, утверждает, что все могло быть по-иному!

– Если все, что вы говорите, правда, то почему же ваш отец не захотел сам приехать ко мне и извиниться?

– Он умер. Знаете, мистер Колдуэлл, не судите его слишком строго! Он был действительно хорошим адвокатом, много раз выручал людей из беды, и… после случившегося с вами он… покончил с собой. Через три месяца после суда.

Итак, он, Такер Колдуэлл, отсидел в тюрьме по милости своего продажного адвоката намного лет больше, чем мог бы, а тот, не вынеся мук совести, свел счеты с жизнью… Предав интересы своего клиента, Гарри Бейкер предал и самого себя.

Такер не знал, как ему отнестись к сообщению этой молодой женщины. Высказать вслух неодобрение прошлым некрасивым поступком ее отца или промолчать, сделав вид, что ему это безразлично? Да и как он, убивший человека, может судить других?

– Почему он так поступил? – вдруг спросил Такер. – Семья Хендерсон угрожала ему или хорошо заплатила?

– Насколько мне известно, дело не в деньгах, его начали шантажировать. Отец намекнул об этом в своей предсмертной записке. Джасон Траск узнал что-то… неприглядное о его прошлом и стал угрожать обнародовать эти факты.

– Траск… Вы сказали, Джасон Траск? – изумленно произнес Такер. – Ваш отец упомянул его имя в предсмертной записке?

– Мне достоверно известно, что именно Траск повлиял на ход судебного процесса, – ответила Колин. – Однажды, когда слушания только начались и отец был полон решимости доказать, что убийство Хендерсона – непреднамеренное и произошло в результате рокового стечения обстоятельств, к нему в офис пришел Джасон Траск. Они недолго поговорили, и с того дня отца словно подменили. Он выбрал наиболее невыгодную для вас, как для клиента, линию защиты и придерживался ее до окончания суда. А результат вам известен! Вы получили двадцать пять лет как за преднамеренное убийство, совершенное с особой жестокостью.

Такеру трудно было поверить в услышанное.

– Еще раз прошу у вас извинения за своего отца! – Голос Колин Роббинс вывел Такера из задумчивости.

Он рассеянно взглянул на нее и пробормотал:

– Да ладно, что теперь говорить.

– Нет, Такер, вы должны были обо всем этом узнать! – убежденно произнесла Колин. – Вы должны знать, что вас обманули и предали!

– Все в прошлом, и не стоит об этом вспоминать!

– Если бы в моих силах было изменить ход событий…

– Вы бы ничего не смогли сделать! – воскликнул Такер. – Вы же сами много лет жили в Файет и знаете, какой властью обладают Хендерсоны! Уверен, даже если бы ваш отец не поддался на шантаж и защищал меня по всем правилам, все равно суд приговорил бы меня к максимальному сроку наказания! Присяжные не осмелились бы идти против воли семейства Хендерсон!

«Так же, как и в Фолл-Ривер, где суд открыто встал на защиту насильника!» – угрюмо подумал он.

Колин некоторое время молчала, а потом, мягко улыбнувшись, произнесла:

– Вы – великодушный человек, Такер!

– Дело не в этом, – слегка смутившись, ответил он. – Шестнадцать лет, проведенных в тюрьме, все равно не вернешь, поэтому и не надо больше об этом вспоминать, миссис Роббинс. А Хендерсона и вашего отца тоже назад не вернешь.

«А вот мерзавец Траск живет на этой земле и умирать не собирается! – со злостью подумал он. – Кейт права, он заслуживает наказания! Смерти…»

Колин достала из сумочки визитную карточку и подала ее Колдуэллу.