— Дайте выйти, раздеться, а то комбез замочу!

— Робу выкидывай, никто твои трусы не сопрет. Пацаны смотрите за ним, а то он шибко шустрый, ускачет как заяц, — разорялся Маслов. — Вверху краник есть, верти его.

Мне пришлось раздеваться и передавать форму наружу. Так, ну что же, буду лично опробовать изобретение связистов. Я встал на цыпочки, дотянулся до краника и повернул его. Чуть теплая вода тоненькой струей полилась мне на темечко. Я открутил кран на полную. Струя стала помощнее и даже немного погорячее.

— Ну и как там, земеля? Чего ты замолк? Ласты не откинул? — допрашивал меня из-за плащ-палатки Маслов.

— Вода отличная, — отвечал я, яростно надраивая себя мылом.

Вода начала иссякать.

— Николай Сергеич, воде кранты, а я только намылился! Сейчас пена засохнет! — возопил я.

— Скиба-два, еще канистру! — скомандовал главстаршина.

Матрос начал карабкаться по шаткой лесенке, таща канистру.

— Осторожно, заливаю! — предупредил он и повалился на меня вместе с канистрой, шаткой лесенкой и всей рамой душа.

Я заорал, чудом увернулся от канистры с трубой и выскочил наружу в чем был, то есть в мыльной пене.

— Херня какая-то получилась! — заявил Маслов. — Хорошо, что разведчика первого засунули. Мои тюлени разожравшиеся выскочить не успели бы. Скиба-второй, ты там жив или как?

— Товарищ главстаршина, я чуть жопой не сел на эту трубу из канистры!..

— Вылезай! Не хер плакать! Канистру тоже тащи. Вода в ней осталась?

— Да и не расплескалась почти, — ответил Скиба-два, выбираясь из-под завала и таща канистру за оплетку.

— Слей Балету, а то он весь в мыльной пене. Негоже его в таком виде отправлять. Они там все шизанутые, прибегуть и пиздить нас начнут за то, что мы ихнего матроса мордовали, мыться заставляли.

Пришлось мне ополаскиваться водой из канистры.

Тем временем Маслов с видом Наполеона под Москвой сидел на вертящемся стуле перед кунгом и что-то обдумывал.

— Спасибо, товарищ главстаршина, за баню. Разрешите идти? — поспешил я отпроситься.

Мало ли что еще в голову придет деятельному земляку.

— Иди. Что-то тут у нас не сработало. Думаю, надо душ в земле вырыть, канистру прямо сверху поставить, чтобы напрямую кипятилась, а воду из резервуара заливать. Повыше канистры его примостить, чтобы самотеком шло, а? Как кумекаешь?

— Отличная идея, Николай Сергеич! Разрешите, я побегу. С секрета сменился, отдыхать пора.

— Иди. Вечерком снова забегай. Еще разок помоешься, тебе Скиба-второй спинку потрет.

Я, стартанул в сторону своей палатки.

— Балет, ты купался? Молодца. А то жарища на улице! — проговорил Уткин, глядя на мои мокрые волосы.

Пришлось мне наврать с три короба. Мол, сейчас был в офигенном горячем душе у связистов и отлично вымылся.

— Повезло тебе с земляками, — завистливо протянул Уткин. — Я бы сейчас тоже под горячую воду залез. Потею как собака. Хрен знает, когда баня будет, чешусь уже весь.

Я тихонько пообещал Уткину договориться о его вечерней помывке, если представится такая возможность.

Вечером после ужина Маслов вызвонил меня и предложил прийти на второй сеанс. Дескать, у нас все отлажено как часики. Я предложил старшине равноценную замену в виде товарища Уткина, и он согласился. Сам я с оставшимися разведчиками убыл в полевой клуб для просмотра учебного кинофильма «Особенности ведения разведки в джунглях».

Каково же было мое удивление, когда Никита приперся, весь красномордый, чистый и благоухающий, и плюхнулся рядышком на скамейку.

— Красота! Блин, водичка класс! Нормально они придумали — душ выхлопной трубой греют. Ох, намылся и напарился. Балет, с меня причитается! — прошептал он мне на ухо.

— Я же обещал тебе помыться, только тсс! Больше никому, а то все захотят. Меня Масел потом на хер пошлет.

— Угу, все, я молчок. Главстаршина предупреждал.

Ночью вернулся Федосов, поужинал и завалился спать.

Под утро вахтенный поднял меня со шконки и отправил в капитанскую каюту. Поповских был одет по полной форме, с планшетом на боку, и явно собирался куда-то идти.

— Так, слушай внимательно! Замкомгруппы сейчас отдыхает, бери бразды правления в свои дряблые ручонки. Я на постановку задачи. Готовимся на выход. Паек подбираем иностранный на трое суток, но работу наверняка продлят. Сейчас тихо пакуем рюкзаки, все по списку номер раз, ничего советского, проверяешь по ведомости материально-технического обеспечения. Иностранные мины и боеприпасы получены давно. Останется только паек. Этим, как проснется, займется Федосов. На макете изображаете местность, вот тебе листы карты на головняк. Расписывайся.

Поповских отдал мне листы карт, я расписался в перечне документов.

— Имущество, вывезенное из баталерки, соберут без вас. Главное, чтобы ничего не потерялось! Есть вопросы?

— Никак нет.

Поповских ушел.

Я и бодрствующий матрос с фишки начали потихоньку будить личный состав, не трогали только Саню, умаявшегося за день К утру мы были полностью экипированы и снаряжены. Все имущество разложили по рундукам и ящикам.

Федос проснулся и начал возмущенно орать. Мол, почему меня не разбудили? По его словам выходило, что мы стремимся проебать и разбазарить все, что он нажил непосильным трудом. Саня начал закрывать все ящики на замки и опечатывать собственной печатью. Потом взял с собой пару матросов и умчался на склады, дополучать заграничное имущество.

Мы потихоньку завершили сборы, забрали все. Часам к десяти группа была полностью готова. Мы расселись вокруг импровизированного макета местности и тихонько судачили о своем. Всех помаленьку начал колотить предстартовый мандраж. Так частенько выражался Зеленый, кандидат в мастера спорта по плаванью. Все, о чем мы грезили, начало сбываться как-то буднично, без труб и фанфар.

Пришлепали наши во главе с замкомгруппы, таща в руках коробки с пайками. Федос все быстренько раздал, к своему рюкзаку принайтовал коробки, полученные на командира группы. Теперь Саня был обвешан как новогодняя елка, но никак не успокаивался, пытался парашютными резинками прицепить к американскому рейнджеровскому рюкзаку пластиковую канистру. Куда ему столько воды?

Я посоветовал Федосу не страдать ерундой и канистру отправить с остальным имуществом. Источники воды в районе выполнения задачи есть. Я даже через один собственными ножками перебегал. Да и фляжки все заполнены до отказа.

Федосов, немного подумав, согласился. С двадцатилитровой канистрой его рюкзак был совсем неподъемным.

Откуда-то появился ротный баталер Михель. Здесь, в пункте временной дислокации он был собран и деловит, забрал один экземпляр описи у Александра Палыча, проверил печати и замки.

Тут же подъехала машина, закрепленная за нами. Грузить добро нам не пришлось. Из кузова повыпрыгивали мальки карасей под предводительством Степы Падайлиста и начали споро тягать ящики.

— Степан! Поди сюда! — подозвал я молодого.

Он увидел меня, заулыбался, подскочил чуть ли не строевым шагом:

— Я, товарищ старший матрос!

— Слышь, штангист, в этой машине наше имущество. Мы на задачу, а ящички без нас едут. Понял, к чему я клоню?

— Понял. Все нормально будет! Я тут старший разгрузочной команды. Вы мне только скажите, кто на приеме будет.

— Даже не знаю. Мы баталерку закрыли, ключи у Сани Федосова. Сейчас спрошу. Михал Михалыч, удели пару секунд своего драгоценного времени, дай бесплатную консультацию старшему рабочей команды, скажи ему, куда имущество сгружаться будет.

— Ключи вы мне не оставили. Пусть пока в кубрик закинут. Хотя ежели Федос ключ даст, сгрузим в лучшем виде.

К разговору подключился Палыч, навостривший уши:

— Да! Ага, дай ключи! У меня там добра, числящегося за мной, не меряно. А пропадет что, кто потом отвечать будет?

— Федосов, не ссы, не пропадет! Вам лучше мне ключи отдать, а то, я как уезжал, Марков появлялся, все вокруг вашей баталерки крутился, хотел замок ломать. У него там, видишь ли, имущество не сданное хранится.