У «Киклопа» три режима крейсерского хода: полёт на экране (это так говорят флотские, на самом деле, конечно, полёт происходит над экраном — то есть над поверхностью моря), глиссирование и подводный ход. Первый — самый скоростной и спокойный: судно просто летит над водой на высоте немногим больше гексапода, используя эффект экрана. Если бы мы могли идти в таком режиме постоянно, мы бы достигли самой удалённой в океане цели примерно за неделю. Но, увы, в отличие от больших судов такого типа, для нас полёт возможен только при несильном — баллов до 5 — волнении. При более сильном волнении и порывистом ветре, при интенсивном маневрировании и ещё во многих случаях «Киклоп» плывёт как скоростной катер, и тогда весь его корпус вибрирует и сотрясается, а турбины, тихо поющие на экране и почти бесшумные под водой, воют, как упустившие добычу сияры. В случае ненастной погоды для судна всё-таки предпочтителен подводный ход. При переходе в подводное положение пушечные турели, антенны и камеры, если они были выдвинуты наружу, прячутся внутрь, на окна рубки опускаются щиты, а турбины меняют режим работы, и судно ныряет, используя свой корпус как гидродинамическое крыло. Ныряем мы быстро — куда быстрее любой подводной лодки — и достаточно глубоко, чтобы нас не засекли гидроакустические станции противника — если они где-то у поверхности. И, что нравится мне гораздо больше, благодаря этому свойству судна (способности нырять и плыть под водой) продуктовый набор в пайке расширенный — как у полноценных подводников, — в него входят концентрат вина, сгущённое молоко, лучшие сорта рыбы и даже вяленая свинина!

Пара капитанов «Киклопа-4» — опытные ветераны. Я несказанно рад служить под их началом — это огромная честь. Один из двух — Озавак-Ан, тот самый Дважды Рождённый, что участвовал в сражении в проливе Аранк и командовал тем самым подводным крейсером. В Аранкской битве он заслужил своё Честное имя (если позволят Боги, когда-нибудь и я заслужу Честное имя!). На внешность этот кэп жилистый, широкоскулый, кожа цвета шоколада собрана на лице в крупные упругие складки, и у него обычные для его возраста и положения лысина и бородка. На первый взгляд, у Озавака твёрдый как мозоли матроса характер, скупой на вербальное общение. Но ещё на базе опытные моряки заверяли меня, что на деле легендарный капитан добр и великодушен. Мне неизвестно, почему его назначили командовать маломерным судном после таких подвигов, но ходили слухи о его трениях с высшим командованием. (Позднейшая заметка на полях: Я даже не подозревал о цели нашего похода, когда писал эти строки!) Другой капитан — Скванак-Ан — немногим моложе своего напарника, низенький и круглолицый, нрав же имеет вовсе угрюмый и молчаливый. О его биографии не ходило даже слухов, и никто из экипажа не знал его Честного имени, хотя по виду Скванак — опытнейший морской офицер. Оба судовых начальника происходят из династических военных моряков, что понятно по приставке Ан, и ни о чём, кроме текущих дел службы, с ними можно даже не заговаривать — это станет пустой тратой времени.

Чуть не забыл написать о матросах! Большинство из них — молодые, но возмужавшие балагуры, мускулистые и выносливые, хотя имеется там парочка хлипких юнцов вроде меня. Как водится, живут они в общей каюте ближе к корме, а принимают пищу и проводят нехитрый досуг в соседнем помещении вроде кубрика. Кроме морского дела, наши матросы обучены диверсионной работе, а при необходимости их можно задействовать как десантников. Каюту с ними делят два пожилых гражданских моториста (ядерная силовая установка «киклопов» требует особого внимания), седых, усатых и ворчливых, и матросы относятся к ним чуть ли не как к отцам родным (что немало забавляет молодых офицеров вроде меня). Одного из них зовут Вархис-Хар, он вообще-то совсем старый, я постеснялся спросить, но наверняка он старше моего отца, думаю, его восьмой возраст уже не за горами. А о втором скажу отдельно, поскольку таких людей я раньше не встречал. Это рыжеусый Свен с островов Европы, что лежат к северу от солёных болот, в которых похоронены города-призраки. У Свена, как и у многих из его страны, глаза почти круглые и их ирис бледного серо-голубого цвета, отчего глаза его как будто светятся потусторонним голубоватым огнём, и только чёрные зрачки посреди каждого глаза словно вынимают душу из того, кто посмел встретиться с ним взглядами. Белая кожа, тоже с голубым оттенком, добавляет к его облику ещё немного жути. Наверное, таким и был мой далёкий предок — Снайпер. Точнее, такими по легенде были его глаза, а каков был его характер, о том ничего не известно. А вот моторист Свен по натуре — безобидный весельчак, хоть и любит донимать матросов замечаниями.

Ещё на сборном пункте, где нас формировали, сдружился с одним из оружейных офицеров, несгибаемого оптимизма парнем, который закончил общевойсковую академию в тот же год, что я свою разведки. Его имя Ибильза-Хар. Именно с ним я делю теперь каюту. Кроме обычных для армии страстишек — травить байки и играть в пуговицы, — у нас практически нет общих интересов, зато мы, что называется, сошлись характерами, и относимся друг к другу с симпатией и уважением. Как учит Хардуг Праведный, истинная любовь часто бывает безответной, зато истинное уважение всегда взаимно. Когда совпадает время отдыха между нашими вахтами, то за чашкой густого флотского шоколада, сдобренного капелькой имбирной настойки, мы травим эти самые байки или играем пуговицами в кошки-собаки по разлинованному на планшете полю (почему на флоте все любят именно эту игру?) и убиваем таким образом время. Мы не стесняемся подтрунивать друг над другом, но никогда не делаем этого со злобой. Часто к нам присоединяется корабельный врач Заботливый Арза, его каюта-медпункт расположена как раз рядом с нашей. В армии мужчин его возраста — а доку 25 — осталось немного, большинство отслужило свой срок, не став профессиональными военными, многие погибли или стали инвалидами. Арза уже неоднократно участвовал в боях, в сравнении с нами он выглядит опытным, возмужавшим, а в чём-то даже циничным, но в общении наш врач лёгок, с ним чувствуешь себя на равных. Надо заметить, что его сосед по каюте — штурман Туликай-Ан — далеко уже не молодой и не особо любит настольные игры, к тому же, он почти всегда сидит в рубке на своём посту, а отсыпается через раз в каюте у капитанов. Наверное, поэтому док и ходит к нам. Заботливый Арза играет, конечно же, лучше нас (сказывается опыт!), но тем почётнее у него выиграть. Он может рассказать флотскую байку, какую ещё никто не слышал, а также он охотник от души посмеяться над чужой шуткой или весёлой историей, и всё это нас вполне устраивает.

«Киклоп-4», после двух недель патрулирования окрестностей упомянутой базы, направился на встречу с флотским соединением, которое называется «девятая отдельная флотская группа». Её состав и задача известны пока только нашим капитанам. Офицеры, включая меня, знаем лишь то, что точка рандеву находится в западной части Оконечного моря, примерно в двухстах морских милях от побережья Пасифиды, так что нам нужно пересечь с севера на юг почти весь Великий Восточный океан. Мы уже порядком намёрзлись под холодными ветрами Синей Скалы и очень рады такому направлению. Впрочем, другого и быть не могло. В полёте на экране мы бы достигли нужной точки за двое суток, может чуть за больше. Но океан есть океан. Нас сопровождают воздушные наблюдатели: летающая лодка и дирижабль, и благодаря их ретрансляциям ещё есть постоянный контакт с базой, и поэтому работы хватает как мне, так и штурману.

Вы все помните, потому что тогда в новостях это твердили час за часом и день за днём, как стало темнеть небо. Первыми это заметили обсерватории, и появились гипотезы вроде того, что планета попала в газопылевое облако кометы. Толстяки в роговых очках — клерикальные учёные скопцы — пугали нас, что это отразится на климате и начнутся небывалые бури, неурожаи, моря замёрзнут и те, кто в итоге выживет, вернутся к первобытной жизни. Правительства многих стран, включая наше, начали спешно собирать запасы топлива, продовольствия и тёплой одежды для населения — на такой роковой случай. Но позже выяснилось, что хотя освещённость упала почти на треть, одновременно выросла интенсивность инфракрасного и микроволнового излучения, но так хитро, что общий тепловой баланс планеты лишь немного сместился, причём в сторону потепления. Это открытие вызвало к жизни ещё более хитроумные гипотезы, на которые так горазды жрецы праведных наук. Когда над планетой на месте привычного всем неба образовалась сплошная туманная дымка, участились военные столкновения. В центральных областях Асии стали вспыхивать локальные конфликты, грозившие перерасти в масштабную термоядерную войну. Поначалу никто не связывал разгорающуюся войну с тем, что небо над нами больше не сияет бездонной синей глубиной. Точнее, раздавались голоса моралистов о том, как же велико лицемерие политиков: всё человечество вот-вот постигнет непонятная природная катастрофа, а они развязывают грязные войны. Некоторые странные сообщения, например, о спускавшихся из дымки радужных нитях, о которых рассказывали немногие уцелевшие в самых ожесточённых столкновениях, поначалу считали очередными армейскими байками. А потом стали пропадать спутники, орбитальные станции разрушились и упали на Гею, и всю планету накрыл Смутный Купол…