А Лена с Томом уже буквально начали впадать в панику.

— Это, что же значит — мы все умрем?! — ученый кивнул.

— Точнее нас просто разнесет на молекулы.

— А-а-а! Не хотим на молекулы! Мы хотим остаться целыми! Ой, мама! Ну, сделайте же кто-нибудь чего-нибудь!

— Только без паники, — пыталась успокоить всех черный маг, у которой уже явно колени дрожали от страха. — Все будет хорошо. Ведь, так? — она с надеждой посмотрела на неогенетика.

— Конечно, есть небольшая вероятность отключить реактор, но с другой стороны… — он почесал затылок, — с другой стороны я не помню, как это сделать.

— Ну, вспомните, пожалуйста, — стали умолять его мы. — Может быть вы это, где-то записывали?

— Не помню, — вновь почесал затылок ученый. Меня удивляет его спокойствие. Мы через пару секунд на атомы разложимся, а ему хоть бы хны. — Ага! Вспомнил. Я записал способ отключения в своем блокноте. Только здесь у нас встает другая проблема.

— Какая? — уже чуть ли не падая в обморок, спросили мы.

— Я забыл его дома, — Лена, все же не выдержала и потеряла сознание, но Том вовремя успел ее подхватить. Наташа же все еще старалась держать себя на ногах, хотя мне пришлось слегка ее поддержать. Тем временем столб в центре помещения, завибрировал и стал издавать какие-то жужжащие звуки. Если это, то о чем я подумал, у нас крупные неприятности.

Вдруг меня осенило.

— Минуточку! Я только что вспомнил, что захватил с собой ваш блокнот.

— Правда, — с настороженностью посмотрел на меня ученый (наверное, посчитал, что я страдаю клептоманией). — Интересно, интересно. Ну, ладно. Давайте его сюда, и я постараюсь чего-нибудь придумать.

Я похлопал по карманам и… о, ужас! Они оказались пустыми. Наверное, блокнот выпал, когда мы перебирались через подземные воды. Что же нам теперь делать!

— Мы пропали, — сокрушенно повесила голову Натали, прочитав мои мысли.

— Почему? — несколько удивился ученый.

— Я… потерял его, — с трудом признал свою вину я.

Пару секунд Петр просто молча стоял и смотрел сквозь нас, а затем у него начал сильно дергаться левый глаз. Ничего. Это нервное. Скоро пройдет. Теперь самое главное — как нам удрать из этого мира, до того, как все здесь взлетит на воздух.

— Петр. Петр! — я стал трясти ученого за плечо чем, вызвал у него (в придачу к тику) приступ истерического смеха. — Успокойтесь, пожалуйста. Вы меня слышите?

— Бесполезно, — признал Томас, осматривая ученого ног до головы. — У него явно поехала крыша.

— Ну, что ж, — откликнулась очнувшаяся принцесса. — Люди другого склада ума, быстрее теряют рассудок в отличие от нормальных.

Да-а… Очевидно Лену обучали весьма класс… квалф… ну, в общем, высокообразованные люди, если она уже умеет ТАК рассуждать (под словом «так» следует понимать — настолько правильно и разумно, что я и Наташа даже иногда удивляемся, почему она родилась не в наше время).

— И, что же мы теперь будем делать с этим чокнутым? — покрутила пальцем у виска юная венценосная особа.

— Ты бы лучше спросила, что нам теперь делать вот с этим?! — Наташа показала на черный столб, стоящий в центре комнаты, который уже трясло так, что казалось, будто бы он разломается пополам и рухнет прямо на нас.

— Не знаю, — простодушно пожала плечами Елена. — Может быть нам лучше переместиться в другой мир, пока не стало еще слишком поздно.

— А что! Неплохая идея.

— Но мы ведь, не можем здесь все так оставить!

— Почему? — удивились все моей привычке «всегда всё доводить до конца» (то есть ломать).

— Разве мы можем допустить, что бы из-за этого взрыва, пострадали невинные люди?

— Нет но… — черный маг призадумалась, — ты то сам чего предлагаешь?

— Да! Вот именно! — поддакивали ей Томми и Лена. — Сам, то ты чего предлагаешь?

— Почему бы нам самим не попробовать отключить эту станцию?

— Погодите! — отозвался пришедший в себя ученый. — Вы хотите сказать, что сами хотите заняться реактором?

— Ну, да. А что в этом такого уж… странного?

— Ну, уж нет! Я не могу допустить, что бы по моей вине пострадали невинные люди. Тем более что всю эту кашу заварил я, поэтому мне теперь её и расхлебывать.

Он уверенно подошел к трясущемуся столбу окинул его беглым взглядом, а затем стал внимательно изучать главную панель управления.

— Значит так, — он почесал затылок. — Сейчас мне нужна крестообразная отвертка и гаечный ключ три на четыре.

— Зачем?

— Чтобы отключить реактор необходимо как-то снять эту панель управления и перерезать центральный провод, чтобы обесточить станцию. Но у меня ничего не выйдет без инструментов поэтому… — я с Томом в два счета отодрали ее при помощи моей трости (которая заранее была превращена в меч и вставлена в зазор панели).

— Вот это да, — ахнули девушки.

— В принципе можно и так, — после небольшой паузы сказал Петр и заглянул внутрь открытой панели. Мы не смогли сдержать любопытство и попытались подсмотреть за действиями ученого через плечо. Ну, ничего себе! Да тут столько проводов, что сам черт ногу сломит. И какой же из них надо перерезать?

— Так! Минуточку, — задумался Петр, неторопливо перебирая проводки.

— А быстрее можно? — упрашивали его мы, поглядывая на столб, который почему-то начал пульсировать красным цветом и источать неприятный, но довольно знакомый запах (гари и хлора). Ой-ёй-ёй! Кажется от него уже, что-то отвалилось. Надо бы поторапливаться, а то очень скоро нас разложит на атомы.

— Сейчас, сейчас, — Петр продолжал медленно перебирать проводки. Затем он обратился к нам. — У меня для вас две новости и обе плохие. Во-первых я никак не найду этот центральный провод, а во-вторых я вообще не помню какого он цвета.

— С чем вас и поздравляем, — с сарказмом высказались мы. — Ну, и что же нам теперь делать? Здесь же тысячи проводов и все разнообразной расцветки. Как мы найдем тот, который нам нужен?

— А зачем искать, — неожиданно высказался неогеник. — Давайте возьмем первый попавшийся. Попробуем наугад, так сказать.

— Да вы что, с ума сошли? Вы хотите, чтобы мы все преждевременно отправились на тот свет. Ваш план — полное сумасшествие. У нас ведь, нет никаких шансов на успех.

— Есть! — Петр поднял вверх палец. — Я только, что все просчитал: наши шансы выжить составляют где-то… один к трем миллионам. — И он называет это шансом. Да даже когда в моих самых опасных трюках, что-то не получалось как надо, то даже тогда оставался шанс выжить. А сейчас либо Петр немного просчитался в расчетах, либо наши шансы действительно настолько малы, что даже и судьбу испытывать не имеет смысла. Все равно погибнем. Тем не менее, никто заранее не стал впадать в панику, а лишь тихо стучали зубами в такт жужжащим звукам реактора. А когда от скачущего напряжения взорвалась последняя лампочка, то единственным источником света стал багрово-красный цвет столба в центре комнаты, который перестал пульсировать и теперь горел равномерно. Никогда бы не подумал, что погибну при ядерном взрыве, но… в жизни ведь нельзя все предугадать. Хотя как знать. Может быть, нам повезет, и мы выживем (даже при таких микроскопических шансах).

— И где же мои кусачки? — очнулся неогенетик, похлопав себя по карманам. Затем он извлек необходимый инструмент и склонился над проводами. Наверное, его предки были родом из Греции, потому что, как нам показалось, у него при себе есть абсолютно все. Прямо не человек, а какой-то ходячий универмаг.

— Режьте же наконец! — поторапливали его мы.

— Не мешайте, — вяло отмахнулся ученый. — Я думаю, какой из них нам надо перерезать.

— Вы же сами сказали, что надо действовать наобум!

— Правильно! Поэтому режь синий! — выкрикнула из-за спины Тома наша юная задавака. — Мне этот цвет никогда не нравился!

— Нет, лучше зеленый. Мне этот не нравиться, — наперекор ей советовал Томми.

— Нет! Надо обрезать красный! — выкрикнула Наташа. — В кино, всегда так делают. Красный цвет всегда самый главный!