Когда дверца захлопнулась, я глубоко вздохнул.

Билли сел за руль и с первого раза завёл двигатель.

- Пусть они, блядь, кружат сколько хотят, - сказал он. - Теперь они нас не достанут.

Он отъехал от бордюра, свернул на улицу и направил фургон обратно в наш район Пиккамора. Свет выхватывал свисающие кабели и мёртвые, заброшенные дома. Я увидел посреди улицы женскую туфлю и не хотел думать о том, что это значит.

Следующие десять минут я запомнил на всю жизнь.

Билли медленно вёл микроавтобус. Он старался не паниковать, как и все мы. Проще было нажать на газ и помчаться по улице. Но он был слишком осторожен, и я не могу сказать, что у меня было бы столько самоконтроля. Пока он вёл машину, я мог видеть его лицо в свете приборных огней — мрачное и напряженное, зубы плотно сжаты, как будто кто-то выковыривал из него пулю. Кабели были повсюду, и микроавтобус отбрасывал их в сторону, как раскачивающиеся лианы. Видеть, как они задевают окна, и слышать, как они волочатся по крыше, было почти невыносимо.

Мы проехали примерно полквартала, прежде чем нас начали атаковать зонтообразные.

Сначала игриво, как будто они пытались выяснить, что это такое едет по улице. Через пару минут один из них с визгом выскочил из темноты и на полной скорости врезался в лобовое стекло. Он не проник внутрь, но окно разбилось вдребезги, повиснув в паутине трещин. Билли не мог видеть сквозь него, поэтому он выбил небольшую щель прикладом ружья. Я думаю, все понимали, что ещё одного удара мы не выдержим.

Билли вёл машину ещё осторожнее, теперь избегая кабелей. Если один из них пролезет через повреждённое лобовое стекло, это будет катастрофой. Он ехал по дороге, по тротуару, через дворы, куда угодно, лишь бы по возможности избегать их. Зонтообразные всё ещё летали и кружили, как мотыльки вокруг уличного фонаря, но никто из них больше не устраивал камикадзе-атаки.

- Почти приехали, - наконец сказал он.

Я ни черта не видел и понятия не имел, где мы находимся. Моя часть лобового стекла всё ещё была на месте, покрытая сотнями расходящихся трещин и слегка покачиваясь в такт движению микроавтобуса. Не прошло и пяти минут, как Билли выскочил на бордюр и въехал прямо во двор моего дома, всего в нескольких футах от крыльца. Я выскочил первым, и тут рядом со мной оказался Билли. Дверь открылась, и Бонни уже ждала нас. Мы втолкнули Дорис и детей внутрь.

У нас получилось.

У нас действительно получилось.

Именно так я думал, взбегая по ступенькам. Я помню, как почувствовал что-то вроде порыва ветра, и меня ударили прямо между лопаток с такой силой, что я перелетел через перила во двор.

Один из зонтообразных схватил меня.

Он впился между лопаток. Я, конечно, не мог этого видеть. Я лежал лицом в траве, но чувствовал его ужасную тяжесть и боль там, где его сосущий рот был прикован ко мне. Мне показалось, что меня пронзили тысячи раскалённых иголок. Я завертелся, пытаясь дотянуться до него сзади, но это было бесполезно. Он держал меня и не собирался отпускать. Он собирался взлететь вместе со мной к той большой и зловещей капсуле в небе...и самое безумное было то, что после нескольких коротких мгновений борьбы я был более чем готов принять свою судьбу. Я был побежден и знал это. Мое тело казалось тяжёлым, а конечности - резиновыми. Помню, я спрашивал себя, за что именно я сражаюсь.

Что произошло потом, я не могу сказать.

Я был совершенно не в себе. Чувствовал себя так, словно меня накачали демеролом. Я был просто куском мяса, погружающимся в себя. После этого последовало множество запутанных образов, большинство из которых накладывались друг на друга, пока не потеряли всякий смысл. На самом деле я пришёл в себя намного позже, на кухонном полу. Первое, что я увидел, были Бонни и Билли, уставившиеся на меня сверху вниз. Дорис тоже была там. В свете фонаря их глаза были широко раскрыты и не мигали.

- На что… – сказал я. “На что вы уставились?

Бонни хихикнула.

- Похоже, с ним всё будет в порядке.

- Господи Иисусе, ну и тяжёлый же ты, - сказал Билли, вытирая пот со лба.

- Я хочу поблагодарить тебя за то, что ты сделал, - сказала мне Дорис. В её глазах стояли слезы, и я понятия не имел, о чем, чёрт возьми, она говорит.

Позже они сказали, что я медленно приходил в себя, спрашивая о Кэти и разговаривая с ней так, как будто она действительно была в комнате. Я чувствовал себя одурманенным и сбитым с толку. По-видимому, когда зонтообразный схватил меня, он ввёл достаточно седативных веществ, чтобы отправить меня в Ла-Ла-Ленд, лишить способности сражаться. Бонни сказала, что тварь набросилась на меня и перекинула через перила. Это я хорошо помнил. Билли перелез через перила вслед за нами. Когда тварь начала подниматься, он приставил дуло ружья к её голове — верхней части туловища — и выстрелил три раза. Тварь почти сразу же отпустила меня и улетела. Билли решил, что ранил ее, так как она врезалась в соседний дом и застряла в ветвях дерева.

Как бы то ни было, всё кончено.

Они продезинфицировали раны на моей спине перекисью водорода и наложили стерильную повязку. Это было лучшее, что они могли сделать, и я решил, что этого будет достаточно.

Билли спас мне жизнь.

Я никогда это не забуду.

16

Я не был столь наивен, чтобы поверить, что мы в безопасности. Мысль о том, что эти твари просто сдадутся и уйдут, была смехотворной. Такие существа, как они, не сдаются. Надежда на то, что они забудут о нас или решат пощадить нас, была похожа на комок пыли, надеющийся, что пылесос не засосёт его.

Мы спустились в подвал, потому что там было меньше всего окон, а те, что были, были довольно маленькими. Была также ещё одна дверь, ведущая в гараж, так что у нас был выход, если он нам понадобится. Мы перенесли туда всю еду, включая все сублимированные продукты и консервы. Я подумал, что еды и воды хватит на пару недель, если понадобится ... даже сама мысль об этом угнетала.

Когда Дорис уложила детей спать и легла с ними оставаясь начеку, Бонни, Билли и я сидели при свечах, чтобы сэкономить на батарейках, и пытались разобраться во всём.

- Всё сводится к одному и тому же, - сказал Билли. “Что это за твари и что им нужно?”

- Разумеется, им нужны мы, - сказала Айрис.

Мы старались игнорировать её, насколько это было возможно, потому что временами она теряла рассудок. Я думаю, у неё началось слабоумие. Иногда она вела совершенно ясные беседы и предлагала разумные вещи, а иногда говорила о давно ушедших людях и давно забытых событиях. Время от времени она впадала в панику и лепетала, как испуганная маленькая девочка. Трудно было понять, что с ней делать.

- Они - машины, - сказала Бонни. “Совершенно очевидно, что они не могут быть ничем иным.”

- Да, - сказал я. - Большинство из них.

- Зонтообразные – не машины. Они из плоти и крови, - заметил Билли. “Они не любят, когда в них стреляют картечью. Если бы они были машинами, им было бы наплевать.”

- По крайней мере, такие машины, которые мы не можем даже вообразить, - сказала Айрис. - Только представьте себе, что они могли сотворить там, за пределами известной нам галактики. Подумайте об этом. Машины, которые не только реагируют, но и думают. Машины, которые строят планы и схемы. Машины, предназначенные для путешествий в самые дальние глубины космоса, которые могут длиться сотни, если не тысячи лет, чтобы собрать население и с помощью искусственного интеллекта выполнить свою работу и найти дорогу домой.

- Как живые компьютеры, - сказал Билли.

Айрис только пожала плечами.

- Может быть ... но гораздо более продвинутые чем наши компьютеры и ноутбуки. Машины, запрограммированные собирать урожай с целых миров. Просто подумайте об этом.

Это было ужасно, и мы не хотели думать об этом.

Я не сомневался, что Айрис была близка к истине. Если кто-то и догадывался о том, что происходит, так это она. Но это не означало, что я был готов к этому. Я думаю, что мы все были измотаны, и последнее, что мы хотели сделать, это сидеть и размышлять. Она продолжала выкладывать свои теории, но один за другим мы замолкали и просто позволяли ей болтать без конца. Казалось, прошёл добрый час, прежде чем она наконец заткнулась.