Вид со склона, поросшего ельником, был расчудесным. Несмотря на мороз, долину озарял солнечный свет. Но он не разогнал там смог. Из-за этого дорога виднелась лишь частично. Населённый пункт же скрывался в дымке.
Сам яр, на котором три дня назад обнаружили несчастных бесов, представлял собой крутой снежный склон. По нему вряд ли разрешалось кататься даже на лыжах. Он был неровным, каскадом спускаясь вниз. Так что приехавшим сюда рогатым посетителям пришлось воспользоваться копытами, чтобы добраться до места трагедии. Лыжи они оставили возле деревянных заграждений. Видимо, их установили сразу же после инцидента.
Из-за снега, выпавшего за эти дни, было видно совсем не многое. Например, отчётливо темнело лишь пятно крови, оставленное пронзённым лыжником. Значит, именно здесь торчала голова фальшивого Моринорса.
Пенор присел на колени и принялся выкапывать углубление. Раз тело располагалось внизу, то по льду на дне ямы можно определить, как долго оно там находилось. Если, конечно, дотуда не добрались лопаты спасателей, ведь трупы как-то достали.
Вемс тем временем пинал снежные камни, словно скучающий подросток. Его по-прежнему не тянуло выполнять свои филёрские функции. Лирент любовался пейзажем, присев на краю обрыва, с которого, судя по всему, и упал злосчастный лыжник. Бастиан спустился максимально ниже, оценивая высоту очередного вертикального склона. А Яфиан проверял связь на своём мобильнике, то и дело поднимая его над головой.
– Es ist eis… – озадаченно произнёс швейцарец на немецком и подполз к соседней яме, тоже щедро присыпанной снегом.
Он повторил свои манипуляции, на сей раз быстрее добравшись до затвердевшей корки. В этом углублении даже нашлись пятна гематита, хотя санитары обязаны были их утилизировать, когда извлекали отсюда труп. Во всяком случае, именно такие правила заведены в Альпах.
– Да кому он нужен, этот твой гематит, – отмахнулся Вемс в ответ на очередной вопрос Дивеллонта. – Закрыть, к чертям собачьим, эту горнолыжку надо, тогда и смертные целее будут.
– Жертвен умирайт из-за холёд? – спросил иностранец с акцентом, поскольку Яфиан не торопился с переводом. – Ти видейт у них поврежденен?
– Ну, мороз накануне был примерно –15, – задумался филёр. – А травмы были гипотермического свойства, что не удивительно, они же в снегу оказались по самый рот.
Для убедительности он постучал ботинком по краю снежной ямы, которая была глубиной почти с человеческий рост.
– Их насипайт оттюден, – указал Пенор на обрыв, где продолжал восседать бес в сером берете. – Шнег упадайт здес, накрывайт всех с голованен…
– Ну, живыми бы они сюда сами не пришли, – недоверчиво заулыбался Вемс.
– Знячийт, их заставляйт, – пытался убедить его швейцарец, ползая от ямы к яме в попытке найти ещё что-нибудь примечательное. – Какой составен жертв?
– Так, Ярик, я опять не вкуриваю, что он от меня хочет, – не выдержал рогатый следователь, подзывая гридя.
– Он хочет знать о жертвах, – быстро перевёл Яфиан, засунув мобильник в карман шинели, и сам ответил на вопрос: – В основном, это простые бесы. Они не имели никаких особых постов в экзархате, занимались обыденными делами.
– Ну, среди них был же советник Нилренс, – вставил Вемс, показав на самую тёмную яму внизу склона. – С ним вообще кошмарная ситуация. Его расчленили, потом к телу пришили лапы люпастора. А ноги – от смертного. Так ещё и во рту вообще оказались утиные перья.
– Перьях??? – поморщился Дивеллонт и поспешил к заветному углублению.
Лёд там хоть и был, но в основном из-за застывшей крови. Вряд ли убийцы «сооружали» этот странный труп прямо здесь, в яру. Значит, единственную статусную жертву сюда на чём-то привезли с уже пришитыми лапами и ногами.
– Да чёрт там поймёт! – поморщился Бастиан, указав на вершину холма. – Тут за день много смертных прогулялось, воскресенье же было…
– Dieser berater wurde anderswo getotet, – запричитал швейцарец.
– Он говорит, что Нилренс уже был мёртв, – принялся переводить Яфиан речь обеспокоенного Пенора. – А остальные типа живы…
– Что за бред! – промычал Лирент, присоединившись к ним возле бывшей снежной могилы изуродованного советника.
– Это не бред, – поправил его Дивеллонт и вновь принялся объяснять различия в ледяных корках. – Каждый бес имеет температуру тела в диапазоне от 30 до 38 градусов. Это зависит от окружающей среды и от индивидуальных особенностей организма. В любом случае такой температуры достаточно, чтобы снег начал подтаивать.
Он продемонстрировал тёмные и бурые пятна на дне ямы, где нашли бедного Нилренса.
– Это гематит и кровь. Жидкости стекали вниз к копытам, поэтому на дне замороженная тёмная лепёшка. Её хорошо заметно…
Иностранец резко переполз к другой снежной могиле.
– В этом и в других углублениях я обнаружил более прочный ледяной покров. Его повредили лопатами. Но ни крови, ни гематита здесь нет. Судя по толщине корки, бесы в них были какое-то время живы.
– Да накрыло просто лавиной, – подметил Лирент, ничуть не удивившись выводам Пенора. – Склон разделён на три части. Вон тот верхний козырёк накапливает свежий снег. Когда его становится много, всё это падает прямо сюда. Всё ж просто.
– Возможно, это была лавина, – не стал спорить швейцарец. – Но все, кто оказался под снегом, пришли сюда добровольно.
– Что ты такое говоришь! – Вемс запищал от возмущения.
– А вы как думаете, почему девять из десяти жертв имели привычную температуру тела? – озадачил Дивеллонт присутствующих. – Я в корне не согласен, что их сюда приносили и складывали, как кукол. Скорее всего, каждый из них пришёл самостоятельно. Девять взрослых бесов – это серьёзная сила. Они смогли бы сопротивляться, даже если на них напал ваш люциферит.
– Может, их усыпили какой-нибудь гадостью, – предположил Бастиан, метая взгляд то на иностранного соплеменника, то на лысого коллегу. – Отравили ядом там или облили крепким алкоголем…
– Разве в телах нашли какие-то посторонние вещества? – переспросил Пенор, обернувшись к филёру.
Тот лишь задумчиво пожевал губами.
– Мы не исследуем состав гематита… Это же не кровь, в нём и так полно всяких ядов.
– Ну, их могли стукнуть по рогам, – добавил Лирент. – От такого кто угодно может скончаться…
– Рога, конечно, без повреждений, – оспорил Вемс, хотя и не желал соглашаться с версией швейцарца. – Ну, только вот у этого чудика с разноцветными стёклышками рога треснули в паре мест. Но на него же упала такая детина под 90 килограмм!
– Тогда из-за чего они все погибли? – поинтересовался на этот раз Яфиан, недоумённо уставившись на коллег. – Бесы не умирают из-за какого-то там холода, максимум впадают в спячку…
– Если их рога целы, то смерть действительно странноватая, – признал филёр. – Никто же с этим не спорит. Но мы не знаем, какой колдовской гадостью орудует этот люциферит. Ему по силам очень многое.
– Наиболее вероятно, что жертвы добрались сюда самостоятельно, – констатировал Дивеллонт и оценивающим взглядом осмотрел яр. – Значит, их кто-то сюда заманил или даже привёл…
Вдруг он почувствовал, как слизь в его ухе начинает шевелиться. Она без того была холодной, так на морозе и вовсе вела себя точно живая.
«Замолчи…», – услышал Пенор хриплый шёпот и испуганно обернулся на присутствующих.
Те продолжали недоверчиво смотреть на него, параллельно критикуя высказанную им версию.
«Это я, Саша Молохов…» – вновь прокряхтел таинственный голос, и иностранец сообразил, что с ним сейчас разговаривает нуллюм через ракушку-переводчика.
– С этим вполне мог справиться люциферит, – настаивал Яфиан. – У него есть крылья. Ему не составит труда притащить всех на эту часть холма и закопать…
– Но зачем? – задал швейцарец главный вопрос, пытаясь найти взглядом своего желтоглазого помощника среди заснеженных елей. – Какой у него мотив? Просто притащить на пустынный холм десять бесов и зарыть их в снегу?
