Очевидно он предполагал поселиться сюда со своей «женщиной», хотя на этот момент жил в одиночестве.

Судя по всему, Джон Кремер порвал со своей студенческой женой-журналисткой, а нашел себе «подругу по жизни» в лице Алины Барлет, как позже выяснилось, подруги Марины, блондинка, высокая; медик по образованию. Подруги общались на «почве» СПА-салона, который Марина посещала в свободное от работы время, и где работала Алина.

Джон не стал уточнять у Майкла причины неудовольствия, а предложил составить им с Алиной компанию с посещением местных достопримечательностей вчетвером.

Ситуация обрисовалась пикантная. Майкл не собирался заводить амурных отношений с местными девицами, каждая вторая из которых была родом из Латинской Америки, а он, как минимум из причин неприятия, не знал испанского языка.

Но и пасовать перед парой Джон-Алина было стеснительно.

Тем более, что Алина не представлялась Майклу сногсшибательной. А видел он в пассии Джона некое подобие если не мужчины, то смазливого парня: фигура широкоплечая, одежда мужская, короткая стрижка.

В итоге, когда Майкл накануне «культпохода» увидел в офисе ТНК «Доу» Марину, нравственная проблема решилась в принципе.

Девушка ему понравилась. Правда, предстояло понравится ей, но это, как считал Майкл, было делом «техники». Обратил внимание на выразительное лицо, крупные утонченные ноздри.

* * *

Так ему казалось. Между тем, Майкл первоначально не произвел на Марину «благоприятного» впечатления.

Он среднего роста, холерик, блондин, она шатенка, аллергик, небольшого роста. Он до неприличия молодой мужчина, она ещё не женщина.

Все время «культпохода» Марина держалась напряженно.

То что Алина и Марина были подругами, оказалось для Майкла слабым утешением.

Мужчины общались сами по себе, девушки – между собой.

Выручила Алина. Это она пригласила Марину на один из вечерних корпоративов.

И тут уже Марине, чтобы не оказаться в положении белой вороны, пришлось «скооперироваться» со стажером Отдела контроля качества и стандартизации технологических процессов все той же ТНК «Доу» химфизиком Майклом Спенсером Томсоном.

* * *

Между тем, Марина перед отъездом в Бейкерсфилд рассталась со своим сокурсником Гарри – на два года младше её: совсем пацан – типичный великовозрастный тинэйджер. Они даже намеревались пожениться, но помолвка расстроилась и свадьба не состоялась. Поспособствовала расстройству помолвки её мать Шарди, которая сходу разглядела амикошонство самовлюбленного парня с восточного побережья США, не способного отличить аромат любви от запаха дешевого одеколона.

Как она это установила, трудно понять, но с согласия матери Марина пожелала «сменить обстановку» Востока США, на некогда дикий Запад.

– «Ароматы жизни под каждым лесным кустом, у каждой пещеры первобытного человека. А в ванной комнате сплошные запахи», – выговаривала несостоявшаяся теща заносчивому юноше.

Все это было до того самого драматичного приступа аллергического удушья дочери.

Марина помнила совет аллерголога: чтобы «предупредить удушье при аллергии, надо позаботиться о профилактике. Борьба должна идти круглогодично, даже несмотря на сезонность обострений. Людям с подобной проблемой следует посещать врача аллерголога хотя бы один раз в год. Рекомендуется отслеживать новинки на фармакологическом рынке, направленные на купирование приступов».

* * *

Внимание Майкла к своей особе Марина восприняла настороженно.

Получалось, что для неё чуть ли не самое важное – это аурическая совместимость с молодым человеком.

Визуальные, вербальные и физические компоненты совместимости не подвергались сомнению… при определенных условиях. Но требование совместимости двух аур было безусловным.

И если испанские республиканцы шли в бой с лозунгом: «Родина или смерть!», то Марина готова была жить с любимым под девизом: «Аромат любви или запах смерти!»; «Аромат любви vs запаха смерти!»

* * *

Чтобы избежать недоразумений Марина предприняла определенные усилия, чтобы обезопасить себя от «запаха чужих женских духов» со стороны своего мужчины.

Во-первых, Марина изучила набор любимых духов Алины, а во-вторых, подобрала не без помощи «профессионалки» свой комплект любимых духов – этакую палитру «значимых запахов», под каждым из которых она могла бы смело закрепить бирочки типа: «театральный», «офисный», «застольный», «интимный», а то и «неприветливый», что фактически соответствовало «непроветриваемый», который она использовала при угрозе сближения с неприятным ей человеком, не насильником, но невыносимым в близком общении.

Майкл пару раз на работе заставал свою пассию в облаке непривычно грубых запахов, но стоило ей удалиться в туалет, как она являлась перед ним благоухающая, хотя и в подчеркнуто (намеренно) офисном облаке женского запаха.

* * *

Майклу было невдомек, что Марина обнаружила в нем не столько родственную душу, сколько благоуханного самца.

Между тем, Марина не любила распространяться на амурную тему, а Майкл слишком был поглощен своим профессиональным обустройством, чтобы интересоваться перипетиями личной жизни снизошедшей до него пассии, которую он называл уменьшительным именем Марочка, соответственно она его называла Мик.

Вот уж поистине не знаешь: что найдешь и где потеряешь.

Младший экономист отдела логистики Марина Лиллиан Сефер оказалась возлюбленной Майкла, а он соответственно – её суженым.

Сказать, что Майкл познакомился с «девушкой своей мечты», ничего не сказать.

Некоторый период времени они, подобно коллинеарным векторам, двигались по параллельным траекториям, но им было недосуг перекинуться парой слов, а когда это случилось, то их траектории слились; на каком промежутке времени трудно сказать, но рядом им было комфортно, и амурным симпатизантам стоило больших усилий не уединяться в рекреациях, работая на разных этажах офиса корпорации.

Основу их сексуальных отношений составляло желание нравиться друг другу и выступать на людях как единое целое, не оставляя ни малейшей щелочки, в которую могло бы внедриться нечто инородное в образе завистника или завистницы.

Собственно и линия поведения у них состояла в скромном, непритязательном виде.

И поскольку они обучались музыке на разных инструментах, то повода сообща музицировать у них не возникало, обеспечивая дополнительный фактор согласия, если не сказать гармонии.

* * *

Время шло своим чередом. За рабочей неделей следовали выходные дни. За месяцем проходил месяц. Сменялись времена года.

Майкл и Марина не были мужем и женой в Бейкерсфилде, но порой складывалось впечатление об их совместном образе жизни. Их пару за глаза называли не по именам, а короткой аббревиатурой: M&M (ЭмЭмы).

Молодые ценили свою суверенность, но на людях поддерживали впечатление о своем безусловном единении. Оно так не было, и в этом сохранялась интрига их отношений.

Особенно в этом усердствовала Марина. Ей нравилось «играть в семью».

Те, кому импонирует сельская жизнь, могли сравнить её поведение с привычкой ласточки «штуковать» свое гнездо, слепленное из глины и постоянно трескающееся от жары под стрехой деревенского дома, кусочками глины, смоченными собственной слюной.

Лепить всегда, лепить тщательно, лепить с оглядкой, чтобы не обрушилась вся конструкция семейного гнезда и, соответственно, семейного счастья.

С одним существенным отличием: ласточка на зиму улетает в южные края, а Марина была настроена вить своё с Майклом гнездышко внесезонное, безбедное и надежное как, само собой разумеется, любовь подающих надежды молодых людей, воспринимающих жизнь в качестве роскошного подарка судьбы.

Финансы свои они не объединяли, так как у каждого были прежние «кредитные» обязательства и планы на ближайшее будущее: Майкл мыслил вернуться в Гаррисберг, а Марина – в Филадельфию.

* * *

В свободное от работы время они посетили немало кафе, ресторанов, мест увеселений, театров и кинозалов.