Ты должен быть сильным,
Ты должен уметь сказать: «Руки прочь,
Прочь от меня».
Ты должен быть сильным,
Иначе зачем тебе быть?
В. Цой
Часть первая.
(ГЛЯДЯ В ПРОПАСТЬ, ТВОЙ ВЫБОР, ИЛЛЮЗИИ НОВИЧКОВ)
Тимофеевы
– С новым, 1991 годом! – провозгласил телевизор, и его тут же выключили, чтобы он не мешал праздновать. Вместо него был включен большой магнитофон с новейшей RADIORAMой в кассетнике, которую удалось достать по таким извилистым каналам, что сам хозяин с трудом верил в ее реальность. Еще бы – лучшая для танцев музыка такого качества редко попадалась в студиях звукозаписи, в свободной продаже. Впрочем, для меломана нет ничего невозможного, Эдгар знал, где искать. Еще у него были приготовлены записи «Кар-Мэн» и «Мираж», новые. Родители Эдгара ушли праздновать к родственникам, а дом, целиком и полностью, предоставили сыну и его друзьям – кроме Нового года, тот отмечал еще и день рождения, семнадцатилетие, и по этому поводу собрал всех своих одноклассников, которые смогли отпроситься у взрослых в такой день. Но, хотя Эдгар и был тут сегодня главным, бразды правления держал в руках другой юноша, самый старший из них, студент института иностранных языков. Он жил здесь во время учебы, так как родители Эдгара дружили с его родителями, Бориса Новикова, а отцы даже были коллегами, оба занимали видные политические посты. Тимофеев – тут, в Горьком, Новиков – в райцентре Горьковской области.
Двухэтажный особняк Тимофеевых находился в микрорайоне Верхние Печеры, рядом с остановкой Подновье. К праздникам особого лоска здесь не наводили – родители знали, что уедут к теткам и сестрам, а для детворы стараться – все равно не оценят, и после них везде будет хаос, как после нашествия Мамая. Правда, сами ребята, Эдгар и Борис, дождавшись плановой уборки, украсили стены и полки мишурой, самодельным серпантином и воздушными шариками, на которых они фломастерами писали поздравления и рисовали забавные рожицы. И по просьбе родителей перенесли вниз, в гостиную, все необходимое, чтобы гости не особенно-то разгуливали по комнатам. Была еще и персональная мамина просьба: удовлетвориться двумя бутылками шампанского, пепси-колой и яблочным компотом, и ни в коем случае не допускать появления в доме водки. И, по возможности, сигарет тоже. Оба юноши согласно закивали головами, но за ее спиной одновременно хмыкнули. Водкой Эдгар не увлекался и почти не курил сигарет, а вот Борис, с высоты своего возраста и положения, увлекался и тем, и другим, и еще девушками, поэтому в предвкушении вечеринки он буквально облизывался, как мартовский кот. Со стороны Тимофеевых было более чем легкомысленно оставлять жилье и малолеток под ответственность столь несерьезного человека.
Пришли, разумеется, далеко не все одноклассники Эдгара. Все-таки Новый год, семейный праздник. Но и те, кто пришли, создавали весьма оживленную атмосферу. Ребята открыли шампанское, разлили его по бокалам, поровну на всех, и, как взрослые, встретили Новый год с тостом, который произносил именинник. Затем RADIORAMA поглотила внимание танцующих, Борис Новиков выключил большой свет и оставил только развешенные по стенам и на елке разноцветные гирлянды. Стало совсем темно, и через несколько минут Эдгар, обеспокоенный слишком частым звоном разбитой посуды, включил торшер, стоявший в углу возле лестницы. С этим компания и примирилась.
Время от времени из круга танцующих выходили то один, то другой, скрывались в темной прихожей или вовсе на крыльце, чтобы глотнуть спиртного и выкурить сигарету. Они вообразили себя излишне взрослыми. Эдгар, чтобы не выглядеть белой вороной, тоже попробовал водки и решил, что хватит, так как она была отвратительна на вкус, из ларька возле соседней остановки, и смог осилить половину сигареты. Окурок он выбросил тайком, пока никто не обратил на это внимание. И тут его отвлек Борис – нашел на крыльце рядом с Сеней и Юрой, схватил за руку и втащил обратно в дом.
– Что такое? В чем дело? – спрашивал Эдгар, пытаясь выдернуть руку.
– Я хотел у тебя узнать, кто вон та девушка, – и указал в сторону стола.
– Где?
– Да вон там, смотри. Таких красивых я еще не видел. Богиня.
Тут одна из девушек взобралась на стул, встала на нем во весь рост с бокалом в руке и провозгласила:
– С Новым годом! С новым счастьем! Я люблю вас!
В бокале у нее была пепси-кола, но она тоже успела побывать в прихожей и хлебнуть водки, поэтому вела себя вызывающе до наглости, воображая себя королевой бала. И впрямь, девочек пришло куда меньше, чем мальчиков, и она была среди них самой яркой. Во всяком случае, ее макияж блистал, как боевая раскраска, грандиозные белые серьги в ушах напоминали части ожерелья из монет с профилем Цезаря, какое носила египетская царица Клеопатра. Крохотное черное платьице из тонкого трикотажа прилегало к телу, словно гладкая шерсть пантеры. На ногах у нее были черные колготы сеточкой, а вокруг осиной талии она завязала бантом кусок серебристой елочной мишуры.
– Я же тебе говорил, – отбивался от Бориса Эдгар. – Это Райка Белова. Ты же с ней уже танцевал!
– Да я не про нее говорю, – махнул рукой Борис. – Вон та девушка, смотри, на лестнице. Видишь?
Эдгар присмотрелся и все равно девушку увидел не сразу. Она сидела на ступеньках с унылым видом и прикрывала лицо рукой. И хотя тут сегодня собралась разношерстная публика, эта девушка представляла собой нечто особенное, даже на таком пестром фоне. Прежде всего, одета она была не так нарядно, как все остальные. На ней была длинная прямая черная юбка, расклешенная книзу, и голубая блузка с глухим воротником-стойкой и вышитыми на груди белыми букетами цветов. Ни дать ни взять какая-нибудь гувернантка среди распоясавшихся подопечных.
– Кто она? – теребил Эдгара за рукав Борис.
– Ты действительно имеешь в виду ту, на лестнице?
– Я, по-моему, ясно выразился.
Эдгар вздохнул.
– Ее зовут Фаина…
– Какая прелесть!
– … и она пришла сюда с Райкой Беловой. У Райки больше нет подруг, так как она боится соперничества.
– Соперничества? – изумился Борис. – А Фаина, по-твоему, не соперница ей? Или она, твоя Райка, сумасшедшая?
Эдгар снова вздохнул.
– Боря, сумасшедшая не Райка, а скорее Фаина. И я не советую тебе к ней приближаться. Все равно у тебя ничего не получится.
– Почему это?
– Потому что она верующая.
Борис беспомощно заморгал глазами, как после нокаутирующего удара. И даже еще хлебнул из бокала огнеопасной смеси из водки и пепси-колы. Причем пепси-кола была добавлена для цвета – маскировка.
– Не гони, – наконец, произнес он. – Что значит – верующая?
– Глупый, что ли? – рассердился Эдгар. – Верующая – это значит, она верит в Бога, регулярно ходит в церковь, знает наизусть Библию, слушается священника как командира отряда и шарахается от всяких грехов, как от пожара. Я доходчиво объясняю?
– Не может быть!
Эдгар пожал плечами:
– Я учусь с ней с первого класса. У нас в школе уже все мальчишки поняли, что ей прямая дорога в монастырь… если, конечно, сейчас есть где-нибудь монастыри.
– Идиотизм!
– Не веришь мне – можешь попробовать. Только я за последствия не ручаюсь. Предупреждаю сразу, когда на тебя нападут полчища ангелов небесных и покалечат, я тут ни при чем.
– Шутишь.
И Борис, не веривший ни в сон, ни в чох, долил в бокал еще водки и еще пепси-колы и отправился покорять будущую монахиню. Эдгару было интересно, чем это закончится, и он принялся наблюдать. Борис подошел к лестнице ленивой, вальяжной походкой покорителя сердец и выученным наизусть возле зеркала движением облокотился о перила. Это не произвело на девушку никакого впечатления, она его даже не заметила. Тогда Борис был вынужден обратиться к ней словесно. Она вздрогнула, словно ее разбудили, и подняла голову. Обнадеженный Борис обошел ее и присел рядом на ступеньку, продолжая свою речь. Но не успел он как следует приземлиться, как она сначала отодвинулась от него, затем на лице ее выразился настоящий ужас, но Борис этого не замечал. Потом она, не выдержав, вскочила и убежала, прежде, чем ее неожиданный кавалер понял, в чем, собственно, дело. Эдгар невольно хмыкнул в кулак и тоже налил себе пепси-колы, правда, без водки. Борис не меньше трех минут переваривал случившееся. Для признанного Дон-Жуана факультета немецкого языка такой вот красноречивый отказ – событие не из приятных. Уяснив наконец, что будущая монахиня спряталась где-нибудь в труднодоступном для ухажеров месте и искать ее бесполезно, он не менее красноречиво выругался, чем привлек к себе всеобщее внимание, так как именно в этот момент Эдгар переворачивал кассету на другую сторону. Затем Борис с трудом поднялся с низкой ступеньки, ринулся в круг танцующих, как ястреб на дичь, и начал выплясывать с Раей Беловой, которая была весьма польщена таким вниманием к своей персоне со стороны не надоевших одноклассников, а студента, да еще такого симпатичного.
