Одуревший от ласк Лассен словно в тумане наблюдал, как любимый спускается ниже. Когда темные волосы Рогира защекотали кожу между раскинутых бедер, а естество обволокло влажное тепло, из головы Лассена улетучились все мысли.

Рогир действовал жадно и требовательно. Это говорило о многом. В паху росло и росло восхитительное напряжение, пока Лассен, наконец, не излился.

Он в изнеможении упал на подушки, ошеломлённый столь мощной кульминацией. Почувствовав, как его обхватывают руки Рогира, он порывисто прильнул к нему, решительно раздвигая его губы горячим языком. Он так долго отказывал себе в этом удовольствии, что теперь, когда у него появилась такая возможность, поскорее жаждал слиться с любимым воедино. Вскоре Лассен весь дрожал от желания, а поцелуи стали почти бешенными.

Оторвавшись от Рогира, он взмолился:

— Наполни меня.

— Да, моя радость, сейчас… — нараспев шептал тот, покрывая поцелуями его лицо. — Но до родов можно только сзади.

— Неважно, как, только возьми, — простонал Лассен.

— О, не сомневайся, возьму, — хмыкнул Рогир. — Я столько времени ждал, чтобы снова обладать тобой.

С этими словами он потянулся за маслом, стоявшим на ночном столике. Лассен с такой поспешностью стремился к соитию, что у Рогира самого не хватило терпения. Наскоро подготовив возлюбленного, он лег тому за спину — высокое сильное тело короля приняло его хрупкую фигурку в свои объятия, точно в колыбель. Лассен вздохнул, когда сзади уперлось твердое доказательство страсти Рогира.

— Пожалуйста, Ро… — Он настойчиво толкался тому в пах, пока ствол не проскользнул в расщелину между ягодиц.

С хриплым смешком Рогир уступил. При первом проникновении Лассен застонал. Чувствуя все возрастающее давление от наполненности, задышал рвано и отрывисто. Рогир сомкнул ладонь на его окрепшей плоти и начал поглаживать. Лассен едва не плакал. Ощущения казались во сто крат сильнее от бесконечной нежности губ на пылающей коже, скольжения горячих тел друг о друга, кольца пальцев вокруг разбухшего стержня и томительно-медленного погружения атласного кинжала вглубь податливого прохода.

— Прими мою любовь, Лас, — хрипло прошептал Рогир.

Лассен повернул голову, ища его губы. Рогир тут же откликнулся на безмолвную просьбу и, наконец капитулировав, принялся брать с поистине свирепым неистовством.

Финал обрушился, словно океанский шторм. Каждая клеточка, каждая пора переполнилась безмерным экстазом, и Лассен выплеснулся на белые простыни. Услышал, как его имя слетело с уст Рогира, когда тот в свою очередь разрядился. Тесно сжимая пульсирующий внутри ствол, Ласенен выдоил его без остатка. Они затихли, опустошенные удовлетворением; лишь сердца громко отсчитывали секунды.

Рогир осторожно вышел из него, помог улечься удобнее и снова привлек к себе. Лассен прижался к нему в ответ.

— Я ужасно скучал по тебе, — пробормотал он, рассеянно водя пальцем по нижней губе Рогира. Облизнув палец, тот с озорным блеском в глазах усмехнулся. — И ты тоже, как вижу.

— Даже не представляешь, как, — ответил Рогир. — Не хочу вспоминать те бессмысленные годы одиночества, пока в моей жизни не появился ты. Кажется, это было вечность назад.

Лассен проглотил застрявший в горле ком:

— Естественно, Тирда к тебе влекло. Никогда не прощу ему того, что он…

— Пренебрегает мной? — Рогир фыркнул. — Ну, тут я больше сам виноват. Впрочем, его это мало волнует. Для Тирда имеет значение только, как часто я прилагаю усилия, чтобы произвести от него наследника. Остальное неважно.

— Ничего не изменилось после моего исчезновения? — Лассен не мог этого понять. Ведь Рогира нельзя не любить.

— Думаю, что Тирд любит только себя и, вероятно, чуть-чуть Имкаэля. Все прочее он считает второстепенным и не растрачивает на это свое внимание. Я — трофей, ступень к власти, и ничто больше. О, он желает меня, но лишь физически. И если для достижения цели нужно завоевать мое расположение, он бывает ласков. Но здесь нет никакого чувства, я знаю, что это просто не настоящее. Таким образом мы соблюдаем формальности, все кругом думают, что в нашей семье мир и согласие, пусть и без любви.

Лассен с грустью посмотрел на него:

— А я-то наивно полагал, что, когда уйду с его пути, вы станете хотя бы друзьями. — Рогир покачал головой. — Ведь ты же к этому стремился?

Рогир пожал плечами:

— Возможно. Плохо, что мы не любим друг друга. Однако дружба бы сгладила некоторые моменты нашего союза.

— И, в конечном итоге, переросла бы в привязанность, — тихо добавил Лассен.

Рогир посмотрел на него немного озадаченно:

— Но на самом деле ты не это хочешь узнать. — Он наградил Лассена долгим поцелуем. — Да, возможно, я научился бы любить его, если бы он проявлял малейший интерес к тому, чтобы сделать наш брак счастливым. Но все равно, с тобой совершенно по-другому. Ты придал мне целостность, Лас. Заполнил так долго царившую в моем сердце пустоту. Увидев тебя в Таль Иреке, я понял, что мое ожидание закончилось. В жизни отныне есть смысл, и я больше не одинок.

Глаза Лассена зажглись любопытством:

— У меня такое чувство, что ты недоговариваешь.

— Придет время, и ты все узнаешь, — пообещал Рогир. — Когда минует опасность.

Лассен в замешательстве уставился на него, но решил отложить расспросы, потому что хотел выяснить еще кое-что:

— Надеюсь, что по крайне мере он тебя удовлетворял?

Рогир не ответил, и Лассен забеспокоился, что он разозлился. Но внезапно тот перевернул его и подмял под себя:

— У него уже был богатый опыт в телесных утехах, как и у меня, — резко бросил Рогир. — Удовлетворял, в основном, если семяизвержение — все, что требуется для соития. Но этого ничтожно мало для душевного удовлетворения. Тирд просто умеет доводить до разрядки и получает её сам. Но лишь ты один приносишь мне настоящую радость. Потому что я вижу — удовольствие, которое испытываешь ты, гораздо сильнее и искреннее, оттого что дарят его именно мои ласки. Понимаешь разницу? И тебя еще интересует, может ли кто-то занять твое место в моем сердце или душе? — Рогир не дал шанса ответить и запечатал Лассену рот властным поцелуем. Не давая передохнуть, он дразняще скользнул ладонями вниз по его бедрам. Взял под колени и широко развел их в стороны. А затем одним плавным толчком направил свой ствол во влажное от семени отверстие.

Приближаясь к оргазму, Лассен вцепился в Рогира изо всех сил. Тот растягивал любовную игру, прерывая её невыносимо долгими паузами, чтобы сбавить темп и немного ослабить напряжение, стремясь отстрочить финал и продлить то поразительное единение, которое он разделял только с любимым. Лассен решил больше никогда не задавать подобные глупые вопросы. Да и зачем, если Рогир снова и снова доказывал, насколько ему важно не только его тело, но и личность? Ни один любовник никогда для него столько не значил.

* * * *

Однажды утром они гуляли по пляжу, их путь лежал между валунами мимо бревна, выброшенного на узкую полоску золотистого песка и разноцветной гальки. В безоблачном небе ярко светило солнце. В отличие от весны, летом дожди обычно выпадали после обеда.

Найдя чуть дальше росшее на берегу молодое деревце, они расстелили в тени его листвы одеяло и открыли корзину с завтраком, которую захватили с собой — горячие булочки, мягкий деревенский сыр, свежее масло, густое желе из темного винограда, куски глазурованной медом ветчины и несколько сочных персиков. Повар положил туда еще и кувшин сладкого сидра, чтобы запить еду.

Рогир с Лассеном хотели побыть вдвоем, поэтому и затеяли этот пикник. Прежде они никогда не выражали своих чувств так открыто. Не упоминали слово «любовь», которое за прошедшие после их воссоединения недели звучало особенно часто.

Лассен глядел на своего супруга с восхищением и разгорающимся желанием. Да и как же не желать столь великолепного дейра? Ведь Лассен теперь имеет на сей образчик красоты полное право. Впрочем, он и раньше не видел в Рогире добычу. Это просто не в его характере, и возлюбленный бы его точно не понял, если бы он так поступил. Но знание того, что отныне ему дозволено многое, опьяняло.