— Я же говорил, зелье — хорошая идея.

— Рейст, лучше заткнись.

Маг фыркнул и отправил в рот маленький кусочек мяса.

— Так что там в Палантасе, Танис? Порадуй нас.

— Было бы чем, — Полуэльф печально вздохнул, — жрецы беснуются, соламнийские рыцари собираются в военный поход на твою башню.

— Бедный Даламар!.. — Не удержалась Крисания.

— Это еще не все. Я прав? — мрачно уточнил маг.

— Китиара объявилась, — Танис скривился, словно у него разом заболели все зубы. — Собирает армию. Самое позднее через месяц пойдет на Палантас.

— Так чего же мы сидим?! Надо…

— Сядь, Речной Ветер, — Карамон хлопнул нетерпеливого варвара по могучему плечу. — Побереги свою горячую голову.

— Почему Палантас?

— Цветных разведчиков видели именно в этой стороне, — Лорана сложила перед собой руки, грустно рассматривая недоеденный салат.— Думаю, она хочет взять реванш.

— Гарнизон в Башне Верховного жреца усилен. Понемногу туда стягивают рыцарей и отряды палантасских лордов.

— Бесполезное занятие. У Китиары две летающие цитадели и плевать она хотела на какой-то фордпост на земле. Лишь напрасно людей положите.

— Мы не идиоты, Рейстлин, и, если ты забыл, на нашей стороне также сражаются драконы.

— Цветных больше.

— Меня больше волную черные маги, — Лорана бросила на Рейстлина настороженный взгляд. — В прошлой войне вы представляли существенную силу… и сражались не за нас.

— Но и не за Китиару, — холодно отрезал чародей. — Наша предводительница — Такхизис, и только за нее мы поднимем руки и посохи. Если ты боишься, не встанем ли я или мои коллеги по цвету на сторону Китиары, то нет, этого не будет. Слово черного мага.

— А?..

— К тому же в Нераке остались лишь пара дезертиров, польстившихся на награбленное золото. Всех сильных и преданных темных жрецов и магов я отправил в Бездну.

— Ты был в Нераке?

— Мы вернулись совсем недавно, — прокомментировал Карамон.

— Тебе для этого нужна была Посвященная? — Золотая Луна неодобрительно нахмурила светлые брови.

— И для этого тоже, — ушел от конкретного ответа Рейстлин.

— Хорошо, темных магов и жрецов со счетов скидываем. Кто еще ушел?

— Наемники, — Карамон глотнул из деревянной кружки. — Похоже, Кит перестала им платить, вероятно, переведя остатки золота на тех самых магов-дезертиров. Зато солдатское жалование увеличилось, и теперь армия целиком состоит из фанатиков, преданных идее и сиськам Синей Госпожи.

— Карамон!

— Что не так?

— Брось, Тика, он даже на смертном одре будет ругаться.

— Ох, я представил! Седой беззубый Карамон, опирается на палочку и гневно шамкает: «Они все продались за сиськи Китиары»!

— Тас, не время для шуток.

— Вот тебя, Танис, я в старости видеть точно не хочу.

— Да упаси боги с тобой тогда связаться! Ты сейчас-то ядом плюешься.

— Рейстлин, Рейстлин! А как далеко может плюнуть ядом зеленый дракон?

Лорана хихикнула, окончательно разряжая обстановку, за ней рассмеялась Золотая Луна, улыбнулась Тика, захохотал Речной Ветер.

— Поверь, неугомонный кендер, тебе лучше не знать.

— Ты ведь наверняка мерил.

Рейстлин промолчал, но что-то такое все же отразилось на его лице. Карамон затрясся, прячась за кружкой.

— Ну ты дурной, — протянул Танис. — Так сколько метров?

— Шестьдесят четыре и семьдесят два, если очень разозлить.

— Вот ты до старости точно не доживешь.

— Мне напомнить, как ты решил объездить «единорога»?

— Это была корова.

— Нет, — Карамон все-таки оторвал раскрасневшееся лицо от кружки. — Это был бык. Я проверял.

— Тот самый, волшебный, которого Рейстлин расколдовал!

— Я не слышала эту историю.

— Зачем вообще потребовалось объезжать быка? — удивленно спросила Крисания.

— Я думал, это корова!

— Единорог.

— Да лошадей у нас свели, — махнул рукой на друзей Карамон. — До города надо было как-то добираться и побыстрее, дело к вечеру шло, а тут, как на удачу, мы наткнулись на здоровенного быка. Сбежал, наверное, откуда-то.

— И Танис решил, что недаром в нем течет кровь лесных эльфов, — восторженно взмахнул руками Тассельхоф. — Он ринулся к этому громадному зверю. Признаться, даже у меня поджилки затряслись при виде его окровавленных рогов!

— Ну хватит, обычные у него рога были.

— Но Танис не струсил, он, точно дикая кошка, вскочил на спину быку. Бык взревел и поскакал! Он носил Таниса кругами, ревел, стонал, валил деревья, а Танис не сдавался, ибо кровь диких людей и гордых эльфов не давала ему разжать пальцы. Звериная ярость не могла одолеть его! Мы думали, они так и будут вечность скакать, пока небо не рухнет на землю, но тут Карамон совершил ужасную ошибку!..

— Показал быку свою задницу в красных штанах.

— Я только помочь хотел!

— И Танис закричал: «Я не дам этому монстру растерзать моего друга и любимого…»

— Не было такого!

— Ты хочешь, чтобы он процитировал твою грязную эльфийскую брань, от которой даже у Флинта уши завяли? — ехидно ухмыльнулся маг.

— … и направил зверя в могучий валин, посаженный еще тысячу лет назад над могилой эльфийского воина, который…

— Началось. Тас, сократи описание.

— В общем, Танис принял героическое решение отдать жизнь за…

— Мы поняли, — поднял руки Полуэльф. — Бык врезался в дерево и сломал себе левый рог. Я сломал себе два ребра, а Рейстлин почему-то решил вылечить не меня, а эту треклятую скотину.

— Повежливее, эта «скотина», в отличие от тебя, не нападала на беззащитных домашних животных.

— Я бы не назвал его беззащитным, — хохотнул Речной Ветер.

— И чародей распростер над истекающим кровью зверем тощие руки и взрыдал и завыл от отчаяния, ведь был тот монстр его заколдованной возлюбленной…

Хлебнувший из кружки Рейстлин поперхнулся. Карамон «нежно» хлопнул брата по спине. Танис уткнулся лицом в сложенные на столе руки, дрожа от смеха.

— И древнее заклинание подействовало! Чародей поцеловал умирающего со всей страстью высушенного сердца!..

— Я тебя сейчас самого в быка превращу со всей страстью высушенного сердца.

— Подожди, мне жутко интересно, что дальше, — шикнула Крисания.

— И бык взвился! И посыпалась на землю благодать Мишакаль, и обернулся зверь легендарным волшебным конем — единорогом! Одернул в ужасе руки маг, ибо были пошлы и нечестивы помыслы его.

— Рейст, мы чего-то не знаем?

— Иди в Бездну.

— И заговорил единорог человеческим голосом: «Да пребудет с вами свет, недолговечные! Вы пленили меня, но потом освободили и вернули истинное обличие. Я награжу вас за это. Тебе, бесстрашный Полуэльф, гроза драконидов и женских сердец, я дарую волшебный лук, да не промахнешься ты из него ни любовной, ни смертельной стрелой. Тебе, маг, что освободил меня, я дарую покой и забвение, пусть не волнуют тебя кошмары и не коснется рука тьмы твоих снов и памяти. Тебе, могучий воин, что удивил меня, я дарую щит, который не пробьет даже драконье пламя. Тебе, Флинт Огненный Горн, я дарую рог, чей голос всегда услышат лишь друзья твои. Тебе, Тассельхоф Непоседа, я дарую волшебный камень, он принесет тебе удачу и ни одна неприятность не омрачит твою улыбку!»

Тас замолчал, выудил из сумочки фиолетовый полупрозрачный камень, напоминающий аметист, и с гордостью продемонстрировал слушателям.

— Что-то не очень он тебе удачу принес. Ты мне в кости три партии подряд продул…

Компания разошлась спать за полночь. И то не все. Речной Ветер остался азартно отыгрывать у Тассельхофа свой кинжал в кости, все еще надеясь заполучить в честной схватке приносящий удачу камень. На протяжении вечера Танис еще пару раз порывался начать разговор о Китиаре, армии и проблемах Палантаса, однако его бесцеремонно обрывали, настоятельно советовали хоть раз отдохнуть, а не обсуждать проблемы мирового масштаба на усталую, пьяную голову.

***

Дверь тихо скрипнула.