Магберет вышла, а Крисания обвела комнату страдальческим взглядом. Келья была совсем маленькой и почти пустой. Узкая койка, стул и тумбочка — вот и вся мебель. Пол был деревянным, возле кровати обнаружился тоненький коврик, а на противоположной стене-небольшое оконце в деревянной раме, на тумбочке нашлись кувшин и тазик для умывания, стены же и потолок утомляли своим белым цветом. Никаких рисунков, орнаментов, украшений. Все просто и строго. Замка или засова на двери тоже не оказалось. Даже щеколды не было. Невозможность запереться Крисанию добила. Девушка упала на кровать и тихо заплакала. Ей уже было плохо в этом месте. И она не представляла, как жить в нем целый год. Про обед Крисания все же не забыла, кое-как умылась и вдруг вспомнила, что ей не объяснили, куда идти. Однако проблема решилась: девушка просто последовала за другими жрецами, логично предположив, что кормят всех в одном месте. Многообразием блюд обед не отличался, зато был вкусным и сытным. Сидели все, к слову, за одним большим столом, кто где захочет, невзирая на положение в духовной иерархии. После обеда к Крисании подошел Элистан и сообщил, что помимо общих для всех послушников занятий он также будет уделять ей время. Радоваться этому или огорчаться, девушка пока не знала, но все же поблагодарила жреца за оказанную ей честь.

— Еще рано возносить благодарности, — мягко улыбнулся глава, — я пока ничему тебя не научил и не научу, если на то не будет благословения Паладайна. Зайди в храм, Крисания, посмотри на своего бога.

Теперь уже послушница покорно кивнула. Какое-то странное чувство, похожее на вдохновение, охватило ее, и чем ближе Крисания подходила к храму, тем сильнее оно разгоралось.

Под белоснежные своды она шагнула уже в состоянии эйфории и увидела его. Своего бога. Крисании показалось, что при виде нее суровый мраморный лик Паладайна смягчился. Девушка неловко опустилась на колени у подножия статуи и обратилась к богу, как умела, не зная молитв и псалмов, просто прося услышать.

— Я ждал тебя, дитя, — раздался голос, — ждал много лет, и вот ты наконец здесь.

— О, Паладайн! — выдохнула послушница.

— Я рад слышать тебя, Крисания, и видеть в своем храме, но я чувствую, тебя что-то мучает. Спрашивай, не бойся, — продолжил голос.

Девушка опустила глаза и задала вопрос, ответ на который жаждала получить уже давно:

— Почему я? Почему ты избрал меня?

— Ты мне понравилась, — ошарашил бог, — гордая, упрямая, умная, и к тому же красивая. Мне будет приятно отвечать на твои молитвы.

Крисания в изумлении замерла. Подобные слова она была готова услышать от одного из своих многочисленных ухажеров, но никак не от Паладайна.

— А жрецы?..

— Им такие аргументы не подойдут, — голос вздохнул, — пришлось добавить великую цель.

— Но я…

— Единственная твоя цель — занять место главы. Элистан уже стар, ему осталось недолго, и я хочу, чтобы после его смерти моих жрецов вел не менее достойный человек.

— Мне казалось, Элистан еще полон сил.

— Сейчас да, но я бог и вижу дальше тебя.

— Значит, все, что от меня нужно, просто верить?

— Я всегда знал, что ты умная девушка.

Крисания поднялась с колен.

— Теперь я буду приходить сюда часто.

— Я буду ждать.

Из храма послушница вышла в каком-то странном умиротворенно-счастливом состоянии, когда уже не важно, как плохо тебе жилось до этого, сейчас все хорошо, а дальше будет и того лучше. Наверное, именно поэтому Крисания не сразу обратила внимание на собравшихся у храма жрецов.

— Посвященная, — Элистан склонился в поклоне, остальные последовали его примеру. Девушка замерла, не понимая, что происходит.

— Ты говорила с богом, — глава выпрямился, — мы слышали его голос. Он никогда лично не общался ни с одним из нас, а тебя посвятил в свои тайны.

— Вы слышали все, что он сказал? — напряглась послушница.

— Мы не слышали слов, Посвященная, но чувствовали присутствие своего бога.

— И зачем вы здесь собрались?

— Что он сказал тебе, Крисания, был ли доволен нами и людьми Палантаса?

— Он ничего не говорил о людях и о своих жрецах, только указал мне прилежно учится и чаще бывать в храме, — вывернулась девушка.

— Достойно исполни его волю, — склонил голову Элистан, и жрецы начали расходится.

Крисания облегченно вздохнула. Как-то слишком бурно началось ее ученичество.

========== Глава 2 Побег ==========

Постепенно жизнь Крисании вошла в колею. С утра она училась, по вечерам молилась. Всего через полгода получила сан жрицы, хотя по сути, будучи Посвященной, была много выше любого светлого служителя. К слову, со своими духовными братьями и сестрами отношения у Крисании не задались. Большинство боготворило ее, чуть ли не как самого Паладайна, иные презирали, другие завидовали, а с остальными девушка и сама не горела желанием общаться. Единственным человеком, изредка скрашивающим ее одиночество, стал Элистан. Мужчина знал много и охотно обо всем рассказывал. Крисания могла часами слушать его рассказы, сидя у ног старого жреца и вспоминая, как в детстве так же сидела у ног нянюшки, раскрыв рот, внимая ее сказкам. Но Элистану далеко не всегда хватало времени на Крисанию, и чаще всего жрица проводила свои дни в храме. Паладайн тоже не мог постоянно отвечать на молитвы Посвященной, зато точно ее слышал. Как-то так повелось, что Крисания приходила в храм, садилась на колени перед статуей и рассказывала обо всем: о том, что случилось сегодня, о себе, об Элистане, о жрецах, о жизни в Палантасе и много о чем еще. Она могла прийти когда угодно, глубокой ли ночью или вместо обеда. Паладайн помогал советом, утешал, когда девушке было плохо. Он стал для Крисании вторым Божественным папой, которого она любила не меньше родного и за которого могла пойти на многое. Но Паладайн никогда ничего не требовал, лишь давал силу, зная, что Посвященная распорядится ей с умом. Крисания была в своем роде экспериментом светлого бога. Паладайн давно хотел понять, как же все-таки устроена душа людей, что Гелиос вложил в них такого, что делает их столь необычными созданиями. Юная жрица, добровольно раскрывшая душу, первое время была замечательным образцом для исследования. А потом Паладайн и сам не заметил, как привязался к Крисании, продолжая опекать ее и по окончанию эксперимента, который так и не принес результатов. Разумеется, идея самому воспитать главу своей веры бога также не оставляла его.

А через одиннадцать месяцев пребывания Крисании в храме случилось несчастье. Прошедшая весенняя простуда сильно подкосила здоровье Элистана, он ослаб, а после и вовсе слег.

— Старость берет свое, — отвечал Паладайн на все молитвы Крисании вылечить главу. — Я не в силах обратить естественный ход вещей. Я бог, но я не всемогущ.

Жрица старалась проводить как можно больше времени у постели больного. Невозможность что-либо сделать выматывала ее. Крисания привыкла искать решение проблем, и подобное бездействие было для нее хуже соли на свежей ране. И вот, не дожив всего месяц до возвращения Посвященной в Палантас, Элистан умер. Девичьих слез в тот день Паладайн наслушался до головной боли, под конец не выдержав, он сбежал в чертоги Чемоша, вытащил оттуда дух почившего главы и упросил успокоить излишне эмоциональную жрицу. Возникший посреди храма призрак Элистана заставил девушку своими глазами убедиться в том, что смерть-далеко не конец. Больше Крисания не плакала ни на панихиде, ни на похоронах.

Оставалась всего неделя до отъезда, скорее всего временного, жрицы в отчий дом, когда ее вызвал временный глава, избранный до истечения траура и назначения нового лидера. С Велором Крисании раньше не приходилось общаться, хотя знакомы они были, потому, поднимаясь в малый зал, девушка ломала голову над тем, чего же ожидать. Однако, никакие ее предположения не оправдались.