Крисанию данный вопрос тоже очень заинтересовал.

- Давно я здесь лежу?

Волшебник задумчиво почесал затылок.

- Дня четыре точно будет, - вынес вердикт он. - Сейчас утро, значит уже пятый день.

“Четыре дня беспробудного сна, несколько часов полного безумия - достойная плата за все мучения, - печально подумала Крисания, - как же мне надоело все это. Хочу домой в Палантас, хочу обнять отца, хочу, чтобы все было, как раньше”.

- Как раньше уже точно не будет, - заметил замолчавший было собеседник, - возможно, будет лучше.

- Возможно? - горько усмехнулась девушка.

- Возможно. Знаешь, Крисания, если верить в законы Гилеана о том, что в мире все должно находиться в гармонии и равновесии, то если в жизни происходит много плохого и неприятного, значит потом должно быть столько же хорошего.

Крисания улыбнулась.

- Есть такое слово модное, - сказала она, – оптимист. Значит человек, который никогда не унывает и ищет во всем плюсы. Думаю, это про вас.

- Оптимист, - задумчиво повторил старик, - а что? Мне нравится. Светоносный Оптимист. Как тебе?

Жрица рассмеялась.

***

- Да благословлен будет этот дом и его хозяйка!

- И тебе доброго утра, Фисбен, - рыжеволосая фигуристая женщина ловко поставила перед стариком тарелку с ароматной кашей, - госпожа Посвященная уже проснулась?

- Доброе утро! – в обеденный зал «Последнего Приюта» спустилась Крисания, - А чем это так вкусно пахнет?

- Чудеснейшая каша от самой Тики Маджере! – волшебник сунул в рот полную ложку и озорно подмигнул смутившейся хозяйке.

- Я сейчас еще принесу, - женщина бросила на жрицу торопливый взгляд, - присаживайтесь, госпожа.

- Можно просто Крисания! – крикнула вслед стремительно унесшейся на кухню Тике Посвященная.

- Сколько лет ее знаю, всегда в заботах, - вздохнул старик, - но готовит, пальчики оближешь!

- Это ведь жена Карамона, верно?

- Да, госпожа, - перед жрицей опустилась тарелка.

- Крисания. Не госпожа.

- Карамон говорил, вы из аристократии, - нахмурилась хозяйка.

- Вряд ли это так актуально здесь, вдали от Палантаса, - пожала плечами девушка, - и потом ни сам Карамон, ни его брат не предавали особого значения моему положению. Не стоит и Вам этого делать.

- Можно на «ты». Я Тика Вейлан-Маджере, - хозяйка присела напротив гостей.

Крисания не удержалась от внимательного разглядывания женщины, о которой так много слышала. Впрочем, Тика занялась ровно тем же.

В ее светло-карих глазах читалось неприкрытое любопытство; рыжие волосы, собранные в большой пучок на затылке, чуть-заметно блестели в утреннем свете, небольшой нос был усыпан веснушками, круглое чистое личико с мягкими чертами обращено к жрице, пухлые губы неплотно сжаты. Тика была красива той домашней, уютной красотой, которую никогда не обрести Крисании, была той женщиной, к которой хотелось возвращаться.

«Да, Рейстлин, ты был прав, я ей не соперница, - усмехнулась про себя жрица, - и я даже понимаю выбор Карамона».

- Знаешь, мне много о тебе рассказывали, - почти одновременно произнесли женщины.

Старик удивленно выронил ложку.

- Карамон рассказывал, - настороженно добавила Тика.

- Мне больше Рейстлин. Кстати, как он?

- Не знаю, - рыжеволосая собеседница передернула плечами, - сидит в своей комнате, никуда не выходит. Карамон ему только еду приносит. Меня не пускает. Ну да не больно то и хотелось.

- И давно он так в отшельника играет? – заинтересовался Фисбен.

- С того момента, как его принесли.

- Прогуляюсь-ка я, девоньки, - старик поднялся, - плюну-таки в рожу магу бесстыжему, раз он очухался.

- Я с тобой.

- Э, нет, дочь моя, я сам. Посиди пока, чайку попей, позавтракай нормально.

Крисанию придавило к стулу, а старик в мышиного цвета одеждах шустро исчез на лестнице.

- Он ведь не знает, где комната Рейстлина, - озаботилась Тика.

- Не волнуйся, - остановила хозяйку Крисания, - этот найдет.

***

Тук-тук-тук.

- Карамон, иди в Бездну!

- Вежливо же ты принимаешь старых знакомых, - волшебник с легкостью открыл запертую дверь и вошел.

Рейстлин подскочил из-за стола.

- Паладайн?

- Предпочитаю, чтобы меня звали Фисбен.

- Зачем ты пришел?

- Мозги тебе вправлять. Дочери своей светлой уже вправил, теперь к тебе пришел.

Рейстлин прищурился, оперевшись спиной о столешницу. Было видно, что стоять ему тяжело. Маг вообще после выхода из Бездны сильно отощал и осунулся. Последнее время он не мог найти сил даже нормально поесть, не то, что полностью восстановиться, из-за чего сейчас больше напоминал того кошмарного черного монстра, увиденного когда-то Крисанией в храме, чем человека.

- Сядь лучше, - гость тоже заметил состояние чародея. - У меня нет желания тебя откачивать.

Рейстлин облегченно опустился на стул. Фисбен плюхнулся на стоящее рядом кресло.

- Я не буду долго ходить вокруг да около, - начал он, - просто предупреждаю, что если с головы моей Посвященной упадет еще хотя бы один волосок, я устрою тебе второй Катаклизм, как и обещал.

Рейстлин остался неподвижен.

- У тебя есть ровно месяц, чтобы вернуть живую, здоровую, и в здравом уме, Крисанию в Палантас под крылышко Калеба Таринского. Думаю, уже не безызвестного тебе человека. Не успеешь, опять же - пеняй на себя.

- Это все? - процедил маг, - Все твои ультиматумы?

- Все, Маджере, - старик поднялся, - я предупреждал тебя тогда, когда разрешил открыть Врата. Ты не внял моим словам. Теперь я предупреждаю снова, но больше я этого делать не буду.

Фисбен вышел, а Рейстлин устало закрыл лицо худыми руками, падая в пучину бесконечной усталости, не отпускающей его последние дни. Он совершил большую глупость. Слишком самонадеянно было открывать портал из Бездны. Да, он очень сильный маг, но он был истощен сначала открытием Врат, потом боем. Портал добил его. И магия ушла. Жаркий огонь, горящий внутри потух. Теперь Рейстлин не чувствовал в себе ни капли волшебства. Внутри было пусто и холодно, как в заброшенном чулане. Вместе с магией истощилось его, и так не слишком сильное, тело. Через внутреннюю пустоту уходили жизненные силы. Скоро он вообще не сможет подняться. Рейстлин знал, он отлично знал, что ему осталось пара дней. Если магия не вернется за это время, она не вернется никогда, а вместе с ней можно распрощаться и со здоровьем. И величайший черный маг всех времен станет беззащитнее ребенка. Станет никем и ничем - бесполезным дряхлым стариком, не имеющим сил даже встать с постели.

А самое неприятное было то, что Рейстлин никак не мог предотвратить подобный конец. Он перепробовал все, что смог. Возможно, находись он сейчас в своей Башне, еще был бы шанс, но… Игры с магией - опасны. Это знают все волшебники, к какой бы ложе они не относились. Рейстлин всегда пренебрегал этим советом, а теперь просто тихо угаснет, также, как когда-то погасла его мать.

Он не знал, сколько просидел вот так, утопая в собственном бессилии, пока…

- Рейстлин? - мягкие руки легли на плечи волшебника, запуская в истощенное тело щедрый поток живительного света.

Черный маг зашипел. Свет, даже целительный, обжигал не хуже раскаленного масла. И он все не кончался и кончался, заполняя внутреннюю пустоту, причиняя невыносимую боль.

- Хватит! - рявкнул чародей, - Не трогай меня!

- Я хотела помочь…

- Убирайся, - Рейстлина била крупная дрожь, все мышцы сжимались в болезненных спазмах, внутри, казалось, бурлило озеро лавы, а голова просто раскалывалась.

***

- Рейст, - мага потеребили за плечо, - Рейст, очнись.

Волшебник открыл глаза.

- В чем дело, Карамон? - горло пересохло, говорить было тяжело.

- Это я у тебя хотел спросить, - богатырь подал брату кружку с водой.

Рейстлин жадно глотнул.

- Ты чего на столе уснул? Кровать же рядом.

- Я не дошел.

- Как твоя магия? Без изменений?