— Крисания, не смей! Тэк, она моя!

— Не лезь, милый. Пойдем, подружка, — жрицу крепко ухватили под локоток.

— Тэк!

— Так что, ты говоришь, так приглянулось в тебе моему братцу, когда он избрал тебя? — богиня подлила в чашку ароматного чая.

Крисания удивленно огляделась. Рейстлин с Карамоном исчезли вместе с серой пустыней, а она сама теперь сидела в плетеном кресле на веранде своего дома. На низеньком резном столике стояли знакомые с детства чайные чашки с благородными парусниками; чуть слышный ветерок, приносящий с близкого моря запах соли, обнимал кованые перила и теплые, нагретые за день летним солнцем бока старинного особняка; на крыше молчаливо застыл флюгер; в саду шуршали листвой мелоры; склоняли отяжелевшие бутоны розовые кусты; от чая пахло цветами, а от деревянного пола свежей краской. Крисания хорошо помнила этот день, час, даже минуту, помнила, как сидела здесь с отцом в последний день лета, помнила их разговор… Вот только тогда мир вокруг был ярче, в нем были и другие цвета, кроме серого, а на месте отца не сидела Темная Богиня.

— Я думала, Бездна — это сплошная пустыня.

— Бездна — это искаженное отражение реального мира, — Такхизис сделала глоток, держа чашку в белых ладонях.

— Как это?

— Я первая задала вопрос.

— Он сказал, ему будет приятно отвечать на мои молитвы. Сказал, что я ему просто понравилась.

— Чем именно?

Крисания задумалась, вызывая в памяти давний разговор. Почему-то у жрицы не возникало даже мысли о том, чтобы соврать или утаить что-либо от Бесцветной богини.

— Гордая, умная, упрямая… Примерно так он определил.

Такхизис задумалась, глотнув еще чаю.

— Несправедливо, — вздохнула королева драконов, — я тоже умная, гордая и упрямая, еще и красивая. Почему они оба выбрали тебя?

Посвященная промолчала, не понимая вопроса и не представляя, что можно ответить на подобное откровение.

— Восемь лет пыталась соблазнить этого несчастного мага! — всплеснула руками Такхизис, — Могущество ему предлагала, власть над миром, нормальную внешность, наконец! Ничего не брал! И вдруг заявляется какая-то светлая жрица, которая уже Паладайна увлечь успела, и этот ничтожный гордец послушно идет к ней в руки! Как, я тебя спрашиваю? Как, Крисания?!

— Я не знаю…

— Не знает она! — Мир изменился.

Вокруг раскинулась ледяная долина. Кусачий мороз тут же впился своими острыми зубами в тело девушки. Злая метель швырнула в лицо горсть снега. Крисания обняла себя руками и съежилась, пытаясь сохранить остатки тепла.

— Ты хоть понимаешь, что с таким потенциалом он мог богом стать?! — выкрикнула Бесцветная, пытаясь пробиться через рев ветра.

— А если ему это не нужно?

— Да он просто не понимает, чего стоит!

Серый мир опять крутанулся, словно гигантский глобус. Крисания застыла в центе тронного зала, вырубленного в толще горы.

— Торбардин, — равнодушно пояснила Такхизис на вопросительный взгляд жрицы, — и не отходи от темы.

— Прошу прощение?

— Рейстлин Маджере — мой верный вассал и слуга. Я дала ему силы, когда от него отвернулись все, даже Нуитари! Я воспитала и вскормила его мощь и магию, я научила его быть величайшим черным магом за всю историю Кринна! — голос богини все возвышался, отдаваясь громким эхом в пустующем зале. — И я не позволю тебе и моему праведному братцу забрать у меня этот самородок! Он никогда не наденет белую мантию!

— Мантию, антию, тию, ию… — Повторило эхо.

— Пусть носит черную. Я разве против?

Богиня замолчала.

— Ты не хотела, чтобы Рейстлин раскаялся в своих грехах и стал светлым? Разве не за этим Паладайн подослал тебя к нему? — недоверчиво переспросила королева.

— Паладайн вообще меня никуда не посылал, — Крисания отметила знакомую полянку. Как раз здесь когда-то состоялось ее объяснение с Рейстлином. Забавно, что теперь на отражении этой полянки она объясняется с его богиней. — Да и с Рейстлином я познакомилась совершенно случайно. И, я клянусь, у меня нет никакого желания убеждать его перейти на светлую сторону. У нас нет печенек, *** — с сарказмом добавила девушка.

— Ты не лжешь… — озадаченно произнесла Такхизис. — И куда мир катится? Светлая жрица спит с темным магом без корыстных намерений. Как так?

— Маг с этого тоже ничего не имеет.

— Это с какой стороны посмотреть. Красивая женщина в постели — тоже достижение.

Богиня опустилась обратно в кресло.

Крисания уже без удивления отметила, что они снова сидят на веранде особняка.

— И что теперь, о, не моя Темная госпожа, королева цветных драконов? — хамить богам чревато, но почему-то на данный момент жрица совершенно об этом не думала.

— Не изощряйся, из твоих уст мое имя звучит как ругательство, явно у мага нахваталась, — вяло отозвалась богиня, — можешь звать меня Тэк.

— Как Рейстлин?

— Как Рейстлин.

Крисания посмотрела на сидящую рядом женщину. Сейчас она не была похожа ни на темную богиню, ни на королеву драконов. Сейчас это была просто уставшая женщина, бесконечно скучающая и одинокая. Искусительница подняла голову. Навязанный образ рассыпался.

— Темной Матери в моем арсенале нет, — язвительно сообщила Такхизис, — можешь даже не пытаться меня жалеть.

— Почему?

— Потому что твоя смертная черепушка не в состоянии вместить и переварить логику богов.

— Хороший ответ.

— Выбирай место, праведная дочь.

— Можно просто Крис. Палантасская Башня Высшего Волшебства.

— Губа — не дура, — расплылась в змеиной улыбочке Такхизис, и парочка очутилась в Шойкановой Роще.

Посвященная вздрогнула. Даже такая, серая и искаженная, роща выглядела жутко и по-прежнему нагоняла ужас.

— Смелее, чего ты испугалась, Крис? Это ведь еще даже не Башня, а только подступы к ней, — рассмеялась Бесцветная.

Жрица схватилась за медальон, платина обожгла руку холодом.

«Вот Чемош! Будь это на Кринне, свет Паладайна помог бы мне!» — с досадой подумала Крисания.

— Боишься? — прошипели над ухом пять разных голосов.

Посвященная резко вспомнила, что одно из обличий Темной богини — Пятиглавый Дракон, потом припомнила разноцветные головы на Вратах и рванула в рощу.

***

— Тэк! — раздался раздраженный оклик. — Оставь мою жрицу в покое!

— Милый! — проворковала Искусительница. — Ты нашел меня!

— Ты рассчитывала, что я не догадаюсь проверить собственную Башню? Не ожидал от тебя такой наивности.

Богиня скривилась, мысленно проклиная хитрую жрицу.

— Крис! — Рейстлин подошел к дубу, в ветвях которого спряталась Крисания. — Слезай!

— Передай своей богине, — нагло донеслось с дерева, — что пока ее светлейший лик не исчезнет с поля моего зрения, я даже не пошевелюсь!

— Ах ты светлая мерзавка! — тут же зашипела Такхизис. — Я тебе печень вырву, прожарю и съесть заставлю!

— Исповедую! — не осталась в долгу Крисания.

Искусительница превратилась в Воительницу, грозно замахнувшуюся черным мечом.

— Дамы! — Влез Рейстлин, понимая, что еще чуть-чуть и кому-то действительно не поздоровится.

Карамон подошел к дубу и настойчиво постучал по стволу. Дерево задрожало.

— Кто там?

— Крис, не будь дурой, слезай, — довольно вежливо посоветовал воин.

— Не хочу. Я вью гнездо.

Рейстлин схватился за голову. Происходящее все больше походило на абсурд.

— И как успехи?

— Всевышний Гилеан! — взвыл маг. — Что здесь вообще произошло?!

— Не упоминай богов всуе, — проворчала Такхизис, — особенно таких гадов, как Гилеан.

— Что ты с ней сделала?!

— Ничего, — передернула плечами богиня, — даже не пугала толком.

— Слезай, Крис, скоро подует холодный ветер, ты замерзнешь, упадешь и разобьешься, — как маленькую девочку, продолжал богатырь уговаривать жрицу.

— Я не стеклянная, не разобьюсь.