— Черный Дракон! — Рейстлин говорил мягким, ласковым голосом. — От темноты до темноты разносится в пустом пространстве мой голод.

При этих словах вокруг Крисании начал сгущаться ореол черного света — черного, как сияние «ночной слезы», как лучи невидимой луны Нуитари.

Рейстлин подняв левую руку ладонью кверху, посмотрел на голову дракона на вершине Врат. Затем он медленно прочел второе заклинание:

— Белый Дракон! От этого мира до следующего мой голос призывает жизнь!

Он снова поднял руки и повернулся к третьей голове, в левом нижнем углу.

— Красный Дракон! От темноты до темноты зову я! Да станет пустота твердью у меня под ногами!

Красные лучи пронзили белое сияние и черную ауру вокруг Крисании. Алый, как кровь, свет обжигал, и все же он послушно лег на пол перед Рейстлином, протянувшись между магом и входом во Врата, словно мост.

Чародей возвысил голос. Повернувшись вправо, он обратился к четвертой голове:

— Голубой Дракон! Время, как река, течет по твоим следам.

Крисанию затопил поток голубого сияния. Затем голубые лучи начали вращаться, кружиться, словно в медленном танце. Стоя в этом свете, как под потоками воды, жрица подняла вверх лицо, а ее платье затрепетало, словно на сильном ветру, засверкало вспышками синего и голубого. Черные волосы приподнялись, невесомые, и заколыхались, как водоросли, готовые плыть в потоке времени.

Рейстлин почувствовал, как вздрогнули Врата. Очевидно, его магия начала взаимодействовать с их защитным полем, отзываясь на его команды.

Рейстлин начал пятое заклинание.

— Зеленый Дракон. Судьба сильнее всех богов, ибо лишь ей под силу сбросить их с трона. Восплачьте же вместе со мной…

** окончание вставленного фрагмента.

Драконьи головы взревели в беззвучном торжестве. Врата дрогнули и медленно распахнулись. Крисания, не поддерживаемая более ничем, обессиленно упала на холодные плиты. Рейстлин осел рядом, чувствуя, как в безбрежном пространстве бьется и пульсирует могучая магия, то сплетаясь в толстые жгуты, то рассыпаясь тончайшей паутиной.

«И все же хорошо, что я не бог, — протекла расслабленная мысль, — мне не нужно изо дня в день сдерживать эту силу внутри себя, я могу отрешиться от нее, спрятаться, могу пожить спокойно».

Чародей устремил взгляд на серые пески маячащей Бездны. У самых Врат, едва касаясь невидимой грани между мирами, замерла женская фигура в черном платье.

«Моя госпожа, ты так нетерпелива», — усмехнулся волшебник.

«Рейстлин, — прошептала тень, — я жду…»

«Совсем скоро, моя госпожа, совсем скоро».

***

Крисания очнулась от громких выкриков и топота. Жрица с усилием подняла голову, пытаясь понять, что происходит. Возле Врат толпились люди в черных одеждах, в которых девушка с трудом опознала жрецов Такхизис. Пришлые шепотом переругивались, толкались и явно кого-то ждали, стараясь не подходить близко к Вратам.

— Что здесь происходит? — громко спросила Крисания, поднимаясь.

Жрецы затихли, дружно обернувшись к девушке, шушуканье возобновилось, затем из толпы выбрался человек, взявший право голоса за всех собратьев.

— Посвященная Паладайна? — уточнил он.

— Это я.

— Великий маг Маджере велел передать, чтобы Вы оставались на месте и дожидались его возвращения.

— И куда он ушел?

Ответить жрец не успел. В коридоре послышался грохот, крики и лязг металла, а через мгновение к Вратам вылетели братья Маджере вместе с запоздавшими служителями тьмы.

— Живо все в Бездну! — прорычал Рейстлин, над его головой просвистел арбалетный болт.

Жрецы затолпились, стремясь побыстрее убраться с места схватки.

В зал ворвались воины Синей Госпожи. С рук чародея тут же сорвались фиолетовые молнии, пронзившие железные доспехи преследователей, заставляя людей согнуться от боли. Зазвенела сталь. Карамона окружили сразу четверо противников. Пролетевший огненный шар уполовинил их число. В воздухе повис тяжелый запах крови, дыма и горелой плоти. Тоненький ручеек темных жрецов все еще тянулся к Вратам.

— Крис, уходи в Бездну! — гаркнул Рейстлин, отходя под прикрытием брата.

Посвященная бросилась к Вратам, но у самой грани не выдержав остановилась и обернулась назад.

Близнецы камнем преткновения стояли на пути воинов Китиары. Карамон орудовал мечом и отобранным у кого-то щитом, сдерживая основной напор. Рейстлин замер у него за спиной и, сосредоточившись, читал заклинание. В умелых пальцах вспыхнул полупрозрачный язычок огня.

Карамон отшатнулся в сторону. Чародей выбросил руку вперед, и на воинов Синей Госпожи обрушилась волна мертвенно-голубого пламени. От человеческого крика заложило уши. Синий огонь мгновенно разлился по залу, с жадностью и легкостью пожирая и плоть, и металл, и даже камень. Огонь был жесток, он кислотой разъедал тела и души, пронзал их ядовитыми иглами, по капле высасывал жизнь, заставляя свои жертвы биться в бесконечной агонии. На глазах Крисании люди иссыхали, превращаясь в скелеты с мерцающим в пустых глазницах синим огнем. Кости трещали, рассыпаясь в прах, в горящем аду выли погибшие души, не в силах оторваться от изъеденного пламенным демоном тела. Крисания застыла в безмолвном ужасе. Она смотрела на «кричащий» кошмар и не могла пошевелиться, не могла отвернуться или закрыть глаза.

— Пойдем отсюда, — перед девушкой божественным спасителем появился Карамон, загородив собой синий ад. — Рейст сам тут закончит.

Крисания перевела на гиганта пустой взгляд, пытаясь понять, что же он от нее хочет. Карамон сжал зубы и молча толкнул жрицу во Врата. Посвященная упала, правда уже по ту сторону мира. Минуту спустя в Бездну шагнул Карамон. Последним, разбив кристалл-детонатор, влетел Рейстлин, не удержавшийся на ногах и прокатившийся по серому песку, подняв вихрь колючих песчинок. За спиной мага только зазвучала канонада первых взрывов, а Врата уже беззвучно захлопнулись, отрезая спасшихся от привычного мира. На какое-то время воцарилась тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием людей да шорохом осыпающихся с одежд волшебника песчинок.

— Мой герой! — раздался женский возглас, — Ты спас меня и мою честь!

На шею поднявшемуся Рейстлину бросилась невероятно красивая женщина, одарившая мага смачным поцелуем в губы.

— Тэк! — чародей сбросил с шеи цепкие руки. — Что ты творишь?!

— Ну, я же должна отблагодарить своего любимого мага!

— Ты богиня. Богам можно не благодарить, — отрезал Рейстлин, отворачиваясь.

— Не будь такой букой, любимый! — наманикюренные пальчики ухватили волшебника за плечо, а в глаза заглянула Темная Искусительница. — Ты ведь надолго?

— Минут на двадцать. Восстановлю силы, открою портал, и мы уйдем.

— Что?! Двадцать минут? Рейстлин, ты разбиваешь мне сердце! И кто это мы?

— Не переигрывай. Ты прекрасно знаешь, кто именно.

— Конечно, знаю, — Такхизис скользнула пальчиком по груди мага и отошла, покачивая бедрами. — Но, признаться, я надеялась, что ты придешь один, а не притащишь с собой лишний груз. Милый, а они тебе точно нужны? — Богиня остановилась напротив Карамона. Воин поежился, ощутив на себе пронизывающий взгляд черных бездонных глаз, наполненных, казалось, самой Тьмой.

— А это у нас кто? — королева драконов склонилась над сидящей на песке Крисанией. — Светлая жрица в моем доме?! Да как ты посмел, Маджере?!

— Ты не хуже меня знаешь, что открыть Врата без помощи твоего платинового брата невозможно.

— Не напоминай мне о нем! — силуэт безупречной женщины потек, Искусительница превратилась в Воительницу.

— Как тебя зовут, жрица? — вдруг спросила Такхизис.

— Крисания, — ответила Посвященная. Почему-то она не испытывала никакого страха или трепета перед Темной Богиней. Все ее эмоции остались там, за Вратами, сгорающими в синем пламени.

— Какая-то ты странная, Крисания, — бездонные глаза вдруг оказались совсем близко. — Но знаешь, ты мне нравишься. Не хочешь прогуляться по Бездне? Поговорить о нашем, о женском? — нежная улыбка вновь принадлежала Искусительнице.