Скользя ладонями, спиной с коленок навзничь,
Рывками фотоснимка танцует абажур.
Стеклянной банки аромат фиксажный,
Пластмассы вкус на языке. Горю. Снег тает на зрачках.
Спокойно, девочки! Ровно дышим, мальчики!
У папы отпуск, и нежится в раю его душа в оранжевых очках.
(с) 19.07.2013, самолёт «Москва-Норильск»
Норильск.
Суровая судьба Норильска.
Средь выщербленных «чёрною пургою» стен,
В пару тумана, жмущегося долу,
Снежинок медных безнадёжный плен.
Здесь красною чертою перечёркнута Надежда,
Петляя меж двухсот семидесяти аптек,
По тундре носит стружку ржавую сквозняк небрежно,
С высотных труб срывает оземь дым,
Им, словно сажей и углём, пропитана одежда.
Он одеялом прикрывает горы, словно Серафим.
И шефствует рефрен, что нынче город – кладезь и возможность,
За три зарплаты однокомнатную можно прикупить,
Заморские изыски – не такая уж и сложность,
Тут в «-60» любимую клубникой насмерть можно закормить!
И здесь я понял про себя нежданно,
Что каждый – где родился, там всё ему милей.
И не в зарплате дело, не в северных надбавках!
Но мне в болота питерские хочется скорей
Вернуться, всласть простудой надышаться,
И, завернув в шарфы мосты, услышать крик ворон.
Я не готов в Норильске жить ни за какие деньги,
Я просто безнадёжно в Ленинград влюблён.
Я здесь за три рубля готов мести дворы метлою,
Жрать чёрствый хлеб и брюкву с пластмассовой лапшой,
Ходить в обносках, на «блошином» покупать посуду.
А кто-то ведь живёт в Норильске, и так же в него втюрен всей душой!
(с) 21.07.2013, самолёт «Норильск – Москва»
Территория собачьих сердец.
Плывущей тенью фонари
Гуляют парой в этот вечер.
На Невском шириться река
Огней веселья. Окна в ряд.
Кому нужны стихотворенья
Средь гомона рекламной пыли?
И даже на десерт ни строчки!
Свечу задует пред иконой в снегопад.
Всё потемнеет. Крепче станут вина.
Прищуриться придётся читателю в метро.
Всё было так легко, комфортно и красиво!
Вчера лишь пригубив, сегодня вся страна в говно,
За обе щёки хрюкает и ржёт
Над шутками похабными с винтажным матюгом,
На сиськи голые облизываясь, дрочит.
Всё по х-ям! На всё – еб-сь конём!
Как верно Арамис предрёк, что в воду глянул очно:
Проблемы будут с быдлом, коль перевязь пуста,
Нет нынче шпаги удалой снести башку мерзавцу,
Сравнявшему частушки блядские и Божии Слова.
И все теперь равны! Всё вроде поделили!
И прачка гению орёт: «А ну, давай, мочи!»
Все дружною толпой бредут под телевизор,
И радуется Шариков! И в полной «ж» врачи.
Боюсь я, не войти мне в Царствие Отцово,
Коль вместо сострадания буддистского, етить,
Растёт во мне желание рукой нащупать саблю снова,
И благородный хлеб от плевел наглядно отделить!
(с) 21.07.2013, самолёт «Норильск-Москва»
Орда (хроника реинкарнаций)
Я запах лошади люблю,
И чуть шершавый край у лезвия ножа.
Мне чудится, что волосы мои заплетены в косу,
Я сплю в степи, и чуток край у сна.
По несколько недель идём землёй бесплодною,
То солнце сядет в горные хребты, то соляные берега озёр краями,
Свистит лишь ветер в левом ухе сквозь железное кольцо,
От Иссык-Куля меж Аральскими морями.
Бредёт отряд без солода и пищи,
Хромым Великим посланный в дозор,
Лихая слава воинов кроит следы истории.
Один припрятанный за поясом златой – позор!
Немые тени юрт, кумыс в кувшинах медных,
Разлёт бровей монгольских с восточной красотой.
Я помню себя там, где загнанные кони
Вперёд летели пущенной стрелой.
И я кричал, сзывая братьев верных,
Прокладывая путь, что смуте положил конец.
И будто, как вчера, переступив порог Хромого,
Вхожу я о победе доложить в его дворец.
(с) 25.07.2013, самолет «Питер-Екатеринбург»
Первое дыхание осени.
В тот раз, в ту самую минуту, в тот же вечер
Поймать радиостанцию в сачок,
Сквозь турникет на волю мимо кассы,
Поставить ей «пятёрку», дуре! Да и то – не счастье,
А лишь на сумрачном болоте маячок.
Апорт! Минор на третьем такте.
Стаканы в стену, занавесками дожди.
Мы с осенью ругаемся по нотам,
Размазывая майонез диезами лапши.
Шестой трамвай несёт в седьмое пекло,
Закладкой в книгу буревестника перо.
Отпив вина, шепчу о продолжении заветном.
О, милая, не трепещи мне листьями в лицо!
Мерло окислится маджентой в предзакатье,
Слепая одурь форточек отхлопает по ледяным ногам.
Я знаю, дорогая, что так надо, Но август мой!
Ты раунд первый проиграла в Питере небесным львам!
(с) 25.07.2013, самолет «Питер-Екатеринбург»
Верхняя комната Тёмной Башни
«Какого это – дойти до самого конца, и узнать, что верхняя комната Тёмной Башни пуста?» (с) Стивен Кинг «Тёмная Башня».
Фортепианный звук воспоминаний
Из комнаты с погасшим светом,
Часы песочные пересыпают впечатления,
Ждёт пальцев трубка с душистым табаком.
Камин гоняет тень по белоснежным стенам
Среди пробирок, колб, реторт,
Перед окном огромным во всю стену
В «гляделки» стул играет с единственным столом.
Вина невиданного пол бокала
На шахматной доске стеклянной,
Там замер пат объявленный когда-то
В углу зажатым королём.
Ту комнату рассвет не потревожит,
И мареву закатному нет места,
Там, где в окне вселенные кружатся,
В которых потерялся Он азартным игроком!
(с) 15.08.2013, Керчь
Предсказание
Сколь необычное во чувствах сочетание
Во мне рождается, едва лишь остановлен на ребёнке взгляд.
Во умиленье, с пожеланьем счастья
Подкрадывается печали с сокрушеньем яд.
Не трудно угадать развитие сюжета,
Не тяжело предречь в судьбе те знаковые вехи,
Где крылья опадать начнут, где съёжится то счастье,
Что светится в глазах покуда сквозь души прорехи.
Я раны первые читаю между строк,
Где ангела невинность спотыкается об камни
Тяжёлых слов, исчадия семейного скандала,
Где звон стекла и слёзы, и в сказку рвётся явь.
Зелёнка на коленках, ночь сквозь скарлатину,
« Я не люблю тебя!», и пенка в молоке, лишь рот раззявь.
«Тюфяк! Слюнтяй! Я не хочу такого сына!»
И первая попытка вскрыться, нелепо, неумело, как первый метр вплавь.
А кто переживёт капканы детства,
Смертельные укусы осложнений, воспаления, хвори злые,
На сколький лёд эмоций развито̀го эгоизма
Шагнёт, дыханье затая, на наготу воззрившись, как впервые.
И вот оно: «Она моя! Хочу!
И ту неплохо бы! И эту! Всё моё! Не трожь!
Руками не тянуться! Глазами не смотреть! Порву на части!»
Так ползать учится проснувшаяся гадина с названием «ложь».
Но даже если дитятко пережило и юность,
Зажили вены, папа с подоконника поймал,
Не принесла в подоле, в наркоту не влезла,
А первым опытом любви была постель, а не подвал,
