– Молись богам, Намлис! – сказал Латрих. – Сегодня, вероятно, твой последний день.

Из рук колдуна полыхнули голубые молнии. Но они отразились от магической сферы, которая создана кольцом, что вчера вечером Дорханд расписал рунами.

– Кольцо бессмертия! – закричал Латрих. – У меня получилось! После стольких трудов я сделал это! Принеси его мне!

Дорханд покачал головой.

– Оно моё.

– Да как ты смеешь, безымянный раб? Подчинись мне!

Латрих ожидал привычного действия клейма. Но Дорханд размотал ткань, которой скрыл рану, чтобы не занести заражение.

– Я больше не твой раб.

– Да как ты смеешь! Намлис, подчинись! Иначе…

– Иначе что? Убьёшь меня? Так я теперь бессмертен. Или ещё раз убьёшь Лину?

– Намлис…

– Меня зовут Дорхандом. Я принц Сартолла. Я законный король этих земель.

– Схватите его! И принесите кольцо! – закричал колдун. Рабы, сияя клеймами, побежали в сторону юноши, но голубоватая сфера остановила их, не дав завершить начатое. Дорханд подобрал два меча, которые выронили нападавшие, и отрубил ими кисти рук Латриха. Колдун закричал. На лицах рабов читалось смятение. Они неуверенно сжимали и разжимали кулаки, их тела снова принадлежали им.

– Истинная магия мертва, Латрих. Ты не настоящий колдун. Без колец ты никто. Жалкая пародия на человека! Прижгите его обрубки, чтобы не умер раньше времени. Смерть будет для него слишком простой расплатой.

Дорханд опустил железный прут в пламя, раскалив его.

– Раб! – закричал Латрих. – Да как ты смеешь! Остановите его! – но рабы не желали слушать его, лишённого колец власти. А потом Дорханд оставил клеймо на плече недавнего хозяина замка. Юноша снял кольца с обрубленных рук и надел себе на палец.

– И кто теперь из нас раб? – Дорханд ухмыльнулся. – Попрыгай на одной ноге. Латрих исполнил его приказ.

– Я тебя убью! Однажды я убью тебя! Раб! – Латрих шипел, как змея в пустыне Лотаринга.

– Отведите его в барак рабов. К слову, вы все с сегодняшнего дня свободные люди. А Силерин будет Столицей борьбы с рабством.

Рабы закричали дружно:

– Ура! Да здравствует Дорханд.

Они ещё не знали, какую цену им придётся заплатить в их борьбе за свободу. Плевать. Главное – жить без цепей и плетей.

Они-то знали цену воли.

– Дайте мне пергамент, – сказал Дорханд. – Я напишу брату, что я жив, что я направляюсь в Линделл. Думаю, он будет рад встрече.

Латрих засмеялся:

– Глупая идея. Безымянный. Сейчас власть в королевстве фактически принадлежит советнику Ланжеру. Я заплатил ему семь лет назад, чтобы он уговорил Линдера поехать через пустыню. Как думаешь, он предпочтёт признать эту правду, или пошлёт к Силерину армию, чтобы разгромить восставших рабов? Думаю, скорее всего, он назовёт тебя самозванцем, чтобы не признавать правды. Готов ли ты на войну?

– Я готов на всё, чтобы избавиться от рабства в моих землях.

– Как вижу, Намлис, ты двуличен, – сказал Латрих. – Ты хочешь сделать меня своим рабом, а, тем, не менее, продолжаешь всех убеждать, что борешься за свободу.

– Ты будешь единственным рабом в Сейсиле. Ты заслужил это. А остальные будут свободны.

– Может, ты, кто в цепях, тоже сами выбрали такую участь? Поступками, ошибками, убийствами друзей, предательствами?

– Уведите колдуна. Я больше не хочу видеть его рядом с собой.

Книга – лучший советник. Люди ошибаются, а иногда просто лгут – нечего скрывать. Есть такие, кто с трудом могут выразить правильные мысли, или предпочитают говорить вовсе не о том, о чём следует, из страха быть наказанным за правду или от глупости. А в книгах можно найти давно забытые секреты. В них спрятана Истина.

« Но книги же пишут люди!» – можете сказать вы. Древние мудрецы считали, что люди записывают в книгах мысли, которые приходят откуда-то извне. Правда, истинные мысли являются тем, кто достоин. Именно поэтому они допускали к письму избранных мудрецов. Ученики должны переписывать и делать копии чьих-то трудов. Так и было до тех пор, пока не изобрели печатный станок.

На полках и на книгах серым покрывалом лежала пыль. Паук давно окончил работу, и паутина узорчатыми кружевами покрывала стены и потолок. Свеча едва разгоняла тьму. Пахло сыростью и бумагой. Дорханд опять проводил время в библиотеке, пытаясь найти там что-нибудь способное помочь ему в борьбе. Он нашёл несколько манускриптов о древнем монианиканском ордене, монахи которого посвящали себя борьбе со злом. Также юноша прочёл о колдуне, который, якобы, живёт в Литаргийском лесу.

Раздался тихий стук. Дверь со скрипом отворилась. Вошёл светловолосый мужчина лет тридцати на вид со шрамом на лице.

– Прости, Дорханд! Не отвлекаю?

– Заходи, Парис. Рассказывай, что нового?

– Поймали ещё тридцать прислужников Латриха. Все находятся теперь в темнице. Что прикажешь с ними делать? – спросил Парис.

– Корми их. Давай хорошую еду и воду, – ответил Дорханд.

– Разве они заботились о нас, когда мы были рабами? Мы питались объедками, и пили гнилую воду, – сказал Парис.

– Время мести придёт. Они не виноваты в поступках Латриха.

– Но ни один из них не заступился за нас! – Парис сжал кулак.

– В этом ты прав. Но мы не можем упрекать солдат за то, что они выполняли приказы. Хороший боец – без мысли в голове, зато готов пожертвовать жизнью, выполняя приказ командира, – сказал Дорханд.

– Вот пусть они и жертвуют!

– Предложи присоединиться к нам. А остальных в темницы. Я не стану опускаться до уровня Латриха. Если узнаю, что кого-то из пленников избивают или унижают – казню.

Какое-то время они молчали.

– Послушай, Парис, – сказал Дорханд. – Как ты считаешь, мы правильно поступаем?

– О чём ты, Намлис?

– Ну, набирая повстанцев. Убивая, в конце концов, прислужников работорговцев. Может, всё должно идти своим чередом? Может, если мы не станем продолжать начатого, спасём множество жизней?

– Один человек не имеет права заставлять делать что-либо другого. На то и существует свобода. Тем более, жизнь в оковах – это лишь существование. Не настоящая жизнь.

– Я думаю, ты знаешь, сколько крови придётся пролить, чтобы добиться своего. В праве ли мы платить такую цену? Вправе ли мы решать?

– А сколько крови пролито? Такой точно невинной крови. Вправе ли были нас заковывать в цепи? И других. Чем работорговцы лучше, что они считают себя вправе забирать чужое время? Разве Латрих задумывался о цене, которую нужно заплатить ради своей цели? Мы должны принести в наш мир свободу. Я так считаю, – сказал Парис.

– Ты пришёл не для того, чтобы доложить мне о беглецах, не так ли? – спросил Дорханд.

– Наш посланец к королю Гутану, твоему брату, мёртв. На днях привезли его голову.

– Проклятие! – Дорханд ударил кулаком о каменную стену. – Я же хотел исправить всё мирным путём!

– А ещё я принёс вести от союзников, – сказал Парис. – К тебе с визитом прибыл сам Старваль.

Восстание невольников созревало несколько десятилетий. Недовольные участью, рабы убивали хозяев, собирались в небольшие лагеря. Они грабили проезжавшие мимо обозы и освобождали новых невольников.

В стакане воды можно растворить много соли. Сначала она будет просто исчезать в жидкости, а затем раствор станет мутным. Но чтобы начал расти кристалл, нужна затравка, которая покачнёт неустойчивую систему и приведёт к непоправимым изменениям. Такой пылинкой, на которой начал появляться кристалл духа свободы, стал захват власти рабом Намлисом в провинции Силерин.

Старваль оказался седобородым лысым стариком. Когда вошёл Дорханд, он запивал пивом жареного фазана.

– Прости, что не дождался тебя, новый хозяин замка, но после дороги я слишком голоден, поэтому попросил твоих слуг приготовить мне этого замечательного фазана.

– Не слуг. Товарищей.

– Прости. Я из богатого рода, поэтому привык к слугам в замках. Старваль, – старик протянул руку. Дорханд пожал её.