– Все-таки этот камень какой-то странный. Зачем он там? – задумчиво произнес Витя.

– Мне гораздо любопытней, кто нацарапал на нем эту чушь про лабиринт. Не лень ведь было камень долбить, – высказался Черников.

– Особенно когда никакого лабиринта там нет, – поддержал его Смелов.

– А если есть? – тихо сказала Ольга, – просто мы его не увидели.

– Хочешь, спустим тебя завтра в яму, а ты поищешь? – усмехнулся Черников, но увидев испуганное лицо девушки, добавил, – да, ладно, не ссы. Не будем мы тебя бросать в яму. Потом тебя вытаскивать оттуда замаешься. Придется спасателей вызывать.

Вскоре вода в чайнике закипела. Ольга разлила кипяток, раздала всем по пакетику и ушла со своей кружкой к озеру. Ей вдруг ужасно захотелось домой, в свою мягкую постельку. И чтобы никто не заставлял ее лишний раз акцентировать внимание на своей полноте.

– Пышкина, ты че, обиделась что ли? – раздался чуть погодя голос Юрки, – иди к нам, Витька тут фонтанирует идеями про лабиринт.

Не то чтобы Ольге было сильно интересно, что там выдумал Смелов, но ей было приятно, что ее позвали. И что есть нечто, что объединяет ее с самыми крутыми мальчиками в группе.

– Повтори ей, что ты мне сказал, – приказал Витьке Черников.

– Я говорю, что слово «лабиринт» может иметь переносное значение. То есть не обязательно это запутанные каменные коридоры.

– Да поняли мы, – нетерпеливо перебил его Юрка, – ты конкретно скажи, в чем это переносное значение заключается.

– Не знаю пока, – пожал плечами Витя.

– Смелов, тебя однажды как Коперника сожгут на костре, – выразил свое негодование Юра.

– На костре сожгли Джордано Бруно, – тихо заметил Витя.

– Да какая разница! – эмоционально воскликнул Черников.

– Огромная, – обиделся Витя, – это два разных человека, как, например, Пышкина и Свистунова.

– А че, Свистунову я бы дернул, – усмехнулся Юрка и, словно испугавшись, что сморозил что-то не то, добавил, – вы только Казакову не говорите.

Ольга слушала их болтовню, потягивая крепкий горячий чай.

– Пышкина, а ты че молчишь? Расстроилась, что я бы Свистунову дернул, а не тебя.

И поскольку Ольга не нашлась что ответить, Черников продолжил:

– Ну не то чтобы я отказался, если бы … Ты так-то смазливая девчонка. Только я никогда не делал это с толстыми. Витька, а ты?

Он повернулся к Смелову.

– Юра, шел бы ты лучше спать, – посоветовал ему Виктор, – а то ты так неизвестно до чего договоришься.

– Слушай, а ты прав, – согласился вдруг Черников и поднялся, чтобы идти. – Вы поняли, что Казакову про Кристинку ни-ни, а то я вас обоих дерну …, – пригрозил он напоследок, потом засмеялся противным пошлым смехом и ушел.

– Пышкина, ты не обращай внимания. Это же Черников, – попытался утешить девушку Витя.

– Да я не обращаю. Привыкла уже, – вздохнула Ольга, но в душе ей было очень обидно. Словно, если она толстая, то можно ее всяко оскорблять. Хотя Свистуновой тоже досталось. Интересно, что было, если бы Кристина слышала, что про нее говорит Черников? Она бы точно молчать не стала. А то бы еще заехала Юрке по физиономии.

– Я тоже пойду спать, – сказала Ольга.

Витя кивнул.

– Иди, а я еще посижу. Подумаю про лабиринт.

Ольга ушла в палатку, тихонько легла рядом с Лерой.

– Отпустите меня, отпустите, – заворочалась во сне Москвичева. Ольга машинально погладила ее по голове.

– Тише, тише, все хорошо. Это просто сон.

Лера открыла мутные со сна глаза и снова закрыла их.

Ольга пролежала без сна до рассвета и заснула, когда солнце уже поднялось над горизонтом.

***

– А где Кристина? – спросила девушка у Казакова, который сидел прямо на земле, опустив голову между коленей.

– К черту Кристину, – сказал он, – она ничего не знает про лабиринт.

– Так скажи ей, – посоветовала Ольга.

– Зачем. Чтобы у нас с ней было одно счастье на двоих? Ну, уж нет. Если я и пойду за счастьем, то один. Или, может, тебя возьму, – задумчиво произнес Роман, – у нас ведь с тобой разные желания.

– А что ты хочешь? – поинтересовалась Ольга.

– Ну, уж точно не то, чтобы ты, Пышкина, похудела.

– А что, мое желание так очевидно? – спросила девушка и покраснела. Хорошо, что в темноте этого не было видно.

– Вообще, не знаю, почему все девушки хотят быть стройными? По-моему, это лишает их индивидуальности. Становятся все одинаковыми, как куклы Барби.

– Наверно потому, что стройные девушки нравятся парням, – выдвинула версию Ольга.

– Вот в этом вы все, – презрительно произнес Казаков, – неужели все ваши амбиции заключаются лишь в том, чтобы кому-то нравится, выходить замуж и рожать детей?

– Я молчу, в чем заключаются ваши амбиции, – парировала Ольга, – во всяком случае, большую часть вашей жизни.

– А ты можешь быть дерзкой, – заметил Казаков.

– А то? Ты, вообще, меня плохо знаешь, – осмелела Ольга.

– А что бы ты сделала, если бы я к тебе сейчас пристал? – поинтересовался Роман.

– Вот видишь, я была права, – засмеялась Ольга.

Казаков внезапно прислушался.

– Ты слышишь? – шепотом спросил он девушку.

Ольга тоже прислушалась. Вокруг было тихо, как в склепе.

– Нет, ну ты слышишь?

– Нет, – призналась она, – что?

– Как бьется мое сердце.

Он схватил девушку за руку и прижал к своей груди.

И тут Ольга почувствовала, что ее рука проваливается во что-то горячее и пульсирующее и … проснулась.

Солнечный луч проникал сквозь маленькое окошко палатки и падал прямо на ладонь Ольги. Руку жгло, словно огнем. Девушка убрала руку в тень и села.

– Неужели я теперь всегда буду видеть один и тот же сон? – подумала Ольга, отметив, однако про себя, что в этот раз ей было совсем не страшно сидеть в темном подземелье, – интересно, что бы сказал Казаков, если бы узнал, что я постоянно болтаю с ним во сне? И даже целуюсь. Наверно, ужаснулся бы.

Ольга вылезла из палатки.

На улице было невыносимо жарко. Солнце палило нещадно. Кто-то купался, Свистунова и ее компания по обыкновению загорали, кто-то сидел в тени, обмахиваясь веткой ивы.

Ольга тут же вспотела.

– Проснулась, спящая красавица, – не преминула заметить Свистунова.

– Пусть спит побольше, тогда нам запасов еды на дольше хватит, – подхватила Люба и все трое засмеялись.

– А от солнца кожа становится сухой и морщинистой и быстро стареет, – не удержалась Ольга.

– Ты че, толстуха, совсем страх потеряла?

Свистунова поднялась со своего пляжного коврика и двинулась к Пышкиной.

Ольга только успела подумать, что бить себя не позволит, как рядом раздался голос Казакова.

– Что здесь у вас происходит?

– Ты че приперся, – переключилась на него Кристина. Похоже, они опять успели поцапаться. – Ты давай скажи своему дебилу Черникову, чтобы он извинился.

– Возьми да скажи, – отбоярился Роман.

Кристине видно в голову пришла какая-то пакость, потому что лицо ее озарилось лучезарной улыбкой.

– И скажу.

Она наклонилась к своим подружкам и что-то им зашептала. Те засмеялись.

– Ты выспалась? – обратился Казаков к Ольге. – Мне нужно у тебя кое-что спросить.

Девушка подумала, что темой для разговора будет ночное высказывание Черникова. Похоже, кто-то проболтался. Но она ошиблась.

Казаков отвел ее в тень и посадил на поваленное дерево. Сам сел рядом.

– Можешь рассказать мне свой сон? – спросил он.

У Ольги загорели щеки.

– Какой еще сон? – пролепетала она.

– Тот, который приснился тебе вчера. Ты еще рассказывала про него Лерке.

«Вот, Москвичева, зараза – подумала Ольга – что ему теперь сказать? не рассказывать же вправду свой сон?»

– Я уже не помню, – соврала девушка, – что-то про лабиринт.

И густо покраснела.

– Про лабиринт? – недоверчиво переспросил он и уставился на Ольгу испытующим взглядом.

Сто мыслей промелькнуло у девушки в голове. Начиная с той, что она разговаривала во сне и до версии, что это был не сон.