– Прости, я опять не сдержался.

Хардер молча кивнул головой в знак принятия извинения и начал свой рассказ.

«…

Глава 12.

1.

Прошёл месяц с тех пор, как Эйвен попрощался с Хардером и покинул развалины древнего города Сатти-Йон-Си. Путь его лежал домой. Ему оставалось сделать два дневных перехода, и близость родного посёлка придавала бодрости и сил. Местность была хорошо знакома, отчего он с лёгкостью находил звериные тропы, ведущие в сторону Фаро-Протера. Юноша шёл, не спеша, неся за спиной увесистый мешок, доверху набитый дарами названного брата. Теперь в руках он держал не примитивный скрэмб, а настоящий лучевик – весьма серьёзное оружие, о существовании которого ни он, ни другие обитатели посёлка раньше даже не слышали. Обладание им придавало молодому охотнику гордости и уверенности, и всё же Эйвен не забывал и о том, что только предельное внимание и обострённое, почти инстинктивное, чутьё – залог его безопасности. Ни раз за время долгого путешествия ему доводилось сталкиваться с опасными хищниками, но такие встречи обходились без схваток и кровопролития. Он предпочитал вовремя и скрытно убраться подальше от них, не выдав своего присутствия.

Вечерело. Под пологом леса быстро сгущались тени, но меж крон деревьев небо ещё оставалось достаточно светлым, чтобы продолжить путь. Однако Эйвен уже присматривал подходящее место для ночного привала, чтобы не быть застигнутым тьмой в пути.

Вдруг, сидящий спокойно на плече юноши орёл, встрепенулся и с беспокойством поднял голову к небу.

Эйвен остановился, и весь обратился в слух, настороженно озираясь по сторонам и подняв оружие наизготовку. Сначала он ничего не услышал, кроме тихого шелеста листвы, крика птиц и мелких животных, обитающих на верхних ярусах леса. Именно туда был устремлён пронзительный взгляд орла, значит именно там, наверху, что-то происходило. Прошло некоторое время, прежде чем и он смог уловить какой-то странный шум, похожий то ли на свист, то ли на шипение. Этот звук не был похож на звуки, издаваемые известными ему тварями. Шум постепенно нарастал и вскоре стал отчётливо слышен.

Эйвен определил направление, откуда доносился теперь уже оглушительный свистящий рёв. Что-то очень быстро двигалось с юга на север, северо-запад. И вот над верхушками деревьев промчалось нечто огромное и серебристое. Это НЕЧТО имело треугольную форму, и явно не было живым существом. Оно извергало струи голубоватого пламени из задней, сильно утолщённой части. Это всё, что успел заметить Эйвен.

Неизвестный объект промчался так стремительно и так низко, что верхушки деревьев закачались как от внезапно налетевшего вихря. В лесу поднялся неописуемый переполох.

Вскоре шум стих, а в воздухе запахло, как после грозы. Удивлённый происшествием, юноша на время позабыл о необходимости быть настороже. Ему с трудом удалось перебороть собственное любопытство и искушение послать не разведку Хугга, поскольку быстро смеркалось, и нужно было позаботиться о ночлеге. Решив, что даже его пернатый друг не смог бы отправиться вслед за исчезнувшей серебристой летающей машиной (догадка возникла в его сознании совершенно определённо, хотя он и не мог ответить самому себе, почему так уверен в этом), Эйвен принялся обустраивать место привала.

2.

На рассвете Эйвен снова отправился в путь. Вчерашнее происшествие не давало ему покоя. Мысли постоянно возвращались к увиденному им накануне. Простая логика говорила о том, что это была именно машина, а не живое существо. Однако никто на всём побережье не мог создать подобных сложных механизмов. Только "Мастера" строили удивительные корабли и летательные аппараты, да и направление полёта машины примерно соответствовал его собственному представлению о том, откуда прибывают к ним посредники. Он даже обрадовался, что возвращается домой одновременно с визитом в посёлок посланников "Мастеров". Быть может, Айрис уже вернулся, а, значит, обязательно попытается убедить гостей взять его с собой, чтобы потом отправиться на обучение к своим кумирам – Мастерам. Эйвену очень хотелось встретиться с другом перед тем, как навсегда расстаться с ним. Эта мысль так взволновала его, что юноша поспешил к посёлку, ускорив шаг.

Уже к полудню он преодолел двенадцать лу и решил сделать привал. Едва он расположился в корнях огромного поваленного дерева и приступил к нехитрой трапезе, как вдруг послышался топот множества лап и хруст ломаемых ветвей.

Всего лишь в нескольких луми от места привала промчалось, не разбирая дороги, целое стадо диких гуди – гигантских нелетающих птиц, обычно пасущихся на открытых пространствах и редко забирающихся в редколесье.

«Что же их так напугало?» – подумал Эйвен и схватил оружие, готовясь к встрече с преследующими стадо хищниками. Однако никто не преследовал его, и юноша с недоумением осмотрелся. Стадо ретировалось вглубь леса, явно спасаясь от опасности нападения. В том направлении, откуда оно появилось, находилась обширная поляна, возникшая после лесного давнего пожара и поросшая местами молодой порослью наступающего леса. Эйвен бывал там и хорошо ориентировался. Хотя место это лежало несколько в стороне от прямого пути в посёлок, он решил посмотреть, что же там произошло, благо крюк был бы небольшим.

Вскоре юноша вышел на опушку леса. Меж мощных стволов деревьев уже просматривалось открытое пространство поляны, но рассмотреть что-либо он ещё не мог. Нужно было пройти ещё немного, как вдруг со стороны поляны послышались голоса людей.

Эйвен очень обрадовался такой неожиданной встрече. Он так давно не видел людей, что готов был броситься бегом к ним, но что-то удержало его от импульсивного порыва.

Судя по различным голосам, людей на поляне было много. Если это его соплеменники, то очень странно, что на охоту вышел такой большой отряд. Обычно мужчины из Фаро-Протера охотились по одиночке или вдвоём, втроём, тем более в окрестностях посёлка, а не в дальнем походе. Сейчас же, когда многие мужчины ушли в экспедицию с отцом Эйвена, а молодые парни, как и он, сам, находились в Пути, организовать подобную большую охоту было просто невозможно. Неясная тревога заставила его действовать осмотрительно. Бесшумно ступая и прячась за деревьями, он стал приближаться к голосам. Теперь они отчётливо доносились до слуха, и Эйвен вдруг понял, что разговаривали охотники на языке, сильно отличающемся от его родного. Слова на чужом диалекте угадывались по смыслу, но произношение казалось ему резким и грубым.

Наконец, он увидел чужаков.

На поляне двигались десятка полтора мужчин, облачённые в странные одежды тёмно-лилового цвета. Все они были вооружены, и оружие это напоминало Эйвену лучевик, подаренный Хардером. Большая часть пришельцев занимались разделкой туш гуди, во множестве валяющихся на поляне, другие относили большие куски мяса к какой-то странной металлической повозке, стоящей в отдалении.

Эйвен насчитал с полсотни убитых птиц, но количество трофеев, наверняка, было ещё большим. Это вызывало недоумение. Мяса лишь одной такой птицы хватало на целый месяц сытой жизни двум семьям в Фаро-Протера.

«Зачем им столько? – подумал Эйвен. – Разве что они заготавливают мясо не только для себя. Тогда где-то неподалёку должен быть лагерь или стоянка. Но кто они? Это не посредники "Мастеров" и не люди побережья, иначе они носили бы тару. Пришли откуда-то из внутренних районов?»

Общины побережья, конечно же, общались с соседями, но дружественные или деловые визиты никогда не наносили столь значительной делегацией. Не принято было нарушать и границы охотничьих угодий, хотя и довольно условные. Ну, а миграция и вовсе происходила только в крайних случаях, очень редко и с согласия общин, через чьи территории пролегал маршрут. Конечно, никто не отказывал в помощи соседям. Добрососедство и взаимопомощь являлись непреложным законом жизни. Однако поведение пришельцев вызывало не только недоумение, но и возмущение.