Главная цель разведчиков – большой косяк салимы – жирной, вкуснейшей и крупной рыбы, мигрирующей в это время года вдоль побережья на север к далёкому материку Мо, где в мелководных морях, среди бесчисленных островов и рифов начнётся новый цикл жизни их очередного поколения. Но, прежде чем косяки достигнут своих исконных мест нерестилища, они отдадут дань тысячам хищников, пожертвовав миллионами своих жизней ради сохранения миллионов жизней других. Возьмёт свою дань и община Эйвена. Но возьмёт ровно столько, сколько требуется для пропитания всех её членов и членов племени дельфов – верных друзей и помощников людей с древнейших времён.
«Убийство только ради жизни» – один из главных Законов, данных Творцом всем живым существам, непреклонно исполнялся многие миллионы лет с самого зарождения жизни на планете.
Солнце стояло в зените, когда Эйвен почувствовал близость архипелага. В небе появились стаи мелких крылатых ящеров – охотников за рыбой, уже чувствующих приближение косяков и потому неустанно несущих дежурство на пути их следования. Ещё он заметил морских птиц, а затем, совсем близко от флипа, проплыли огромные базилозавры* – самка и три самца, увлечённые любовными играми и потому неопасные. В чистейшей воде Эйвен видел и небольшие стаи разных рыб, но они не представляли большого интереса для промысла.
Ветер совсем обессилил. Огромное брюхо паруса опало, а ротор ветроловушки давал уже только двадцать оборотов, отчего флип почти совсем потерял ход, плывя со скоростью около двух лу в час. Вскоре на горизонте появились два ближайших атолла архипелага, зеленеющие рощами пальм.
Эйвен знал, что косяки салимы, во время миграции, всегда держатся мощного холодного течения, берущего начало у берегов приполярного континента Сур, где откармливаются планктоном и крилем мириады рыб и морских животных.
* – здесь и далее приняты современные названия животных и растений описываемой эпохи, известные науке. Описание большинства вымышленных представителей флоры и фауны представлено в глоссарии или дано в тексте.
Это течение выносило косяки рыб в экваториальные области, экономя им силы для нереста, и проходило оно как раз возле атоллов, вдоль юго-западного гребня кораллового рифа Большой Змеи, частью которого и являлся архипелаг Семи Колец.
Вычислив поправку на силу и направление ветра и течения, Эйвен довернул штурвал, взяв курс на Красный атолл, и, зафиксировав его, достал из ящика со снаряжением уху-линг. Он быстро отыскал с помощью мощных линз устройства флип друга и увидел, что и тот смотрит на него в «совиные глаза», поняв, что настал момент чётко согласовать свои действия с партнёром. Эйвен обладал, куда большим опытом морской разведки, чем Айрис, вышедший в такой рейд всего лишь в третий раз, и потому без церемоний послал кодированный световой сигнал, передав приказ другу отключить высокочастотный вибратор, который мог отпугнуть рыбу и привлечь внимание крупных хищников. Через секунду Эйвен увидел короткую комбинацию вспышек поляризованного света от уху-линга Айриса, подтверждающего, что тот понял и исполнил приказ. Затем они обменялись сериями сигналов, распределив роли и сектора в зоне поиска, и, пожелав, друг другу удачи, приступили к прочёсыванию обширной акватории.
– Вот теперь – пора, дружок, – сказал Эйвен птице, уже начавшей проявлять нетерпение, о чём говорили подрагивающий хвост и вытянувшийся горизонтально корпус.
Юноша громко проклекотал на резком гортанном языке. Орёл ответил ему таким же громким скрипучим голосом и расправил крылья, сверкнув на солнце искрящимися брызгами света. Пару раз, взмахнув ими, Хугг сорвался с места и, заложив вираж, сделал круг над судном. Затем круги стали шире, и Хугг, набирая высоту, торжествующе прокричал охотничий клич. Вскоре он круто взмыл ввысь и поймал восходящий поток. Распластав крылья, птица стала парить, поднимаясь, всё выше и выше. С палубы эта крупная и сильная птица выглядела не больше комара, но и такая высота была для орла не предельной, что позволяло ему отыскивать добычу за многие лу вокруг. Это делало пернатого товарища незаменимым помощником и на охоте, и в разведке, а потягаться с ним в эффективности поиска рыбы в море могли лишь дельфы. Но племя дельфов поджидало рыболовную флотилию где-то между атоллами, куда не заплывали чудовищные киты-убийцы, гигантские акулы и морские ящеры. Мелководные лабиринты кораллового рифа и лагуны служили хорошим убежищем для детёнышей дельфов, которых на время совместной с людьми рыбной ловли племя оставляло под присмотром "нянек".
Эйвену не терпелось встретиться со своим преданным другом Ларгом, с которым он не виделся с прошлогодней путины. Но, как ни всматривался он в уху-линг, нигде среди лазурных волн не замечал блестящей чёрно-белой «капли», высоко выпрыгивающей из воды и кувыркающейся в воздухе в сложнейшем кульбите, чтобы поприветствовать его после долгой разлуки. И всё же Эйвен чувствовал, что непременно встретится с дельфом, что его друг жив, и что у него накопилось много новых интересных впечатлений и информации, которыми тот поделится с ним. Эйвену, конечно же, тоже было что рассказать. Такое общение обогащало обоих новыми знаниями и эмоциями.
С сожалением, вздохнув, юноша перевёл взгляд на Хугга, парящего возле пылающего светила. Поудобнее устроившись на палубе и прислонившись спиной к трубе ветровой ловушки, он запрокинул голову и стал наблюдать за птицей.
Зной становился всё нестерпимей. Безжалостные лучи жгли кожу даже сквозь плотную ткань хобара, а голые ноги и вовсе горели огнём. Хотя Эйвен, как и все его сородичи, с рождения был привычен к подобной жаре, она не доставляла ему удовольствия. Он просто терпел её, как и многие другие природные явления, с которыми человечество вело борьбу и приспосабливалось к ним, сильно изменившись под их влиянием с древнейших времён. Во многом благодаря этому Человек стал тем, кем должен был стать по замыслу Творца. Зачерпнув в кувшин из выдолбленной и высохшей тыквы забортной воды, юноша облил себя с головы до ног, что несколько освежило его.
Хугг всё кружил и кружил в небесах, но пока не подавал сигнала об обнаружении косяка. Эйвену ничего другого не оставалось, как терпеливо ждать и время от времени осматриваться вокруг.
Оба флипа медленно, но верно, приближались к Красному атоллу. Флотилия тоже подтянулась, перейдя с ветродвигателей на движители "Мастеров", и теперь даже невооружённым взглядом он мог различить хотя и крошечные, но чёткие, очертания небольших кораблей. С одного из них подали световой сигнал. Эйвен быстро навёл уху-линг на судно старшины рыбаков и увидел стоящего на палубе Хайсиса. Тот запрашивал доклад от своих разведчиков, и Эйвену не без досады пришлось сообщить ему о временной неудаче в поиске. В том, что рано или поздно косяк будет обнаружен, никто не сомневался, но его необходимо было загнать в сети ещё до темноты, иначе придётся ждать следующего утра и начинать всё сначала, поскольку за ночь косяк уйдёт далеко на север.
В распоряжении разведчиков оставались не больше двух часов, и Эйвен решил максимально использовать возможности Хугга, послав его в свободный поиск. Это был большой риск, поскольку вне визуального контакта осуществление синтеза сознаний требовало несоизмеримо большего напряжения психики и расхода жизненных энергий организма, поскольку Эйвен ещё не овладел в совершенстве всем потенциалом своего сверхчувственного дара. Лишь однажды ему удалось установить с Хуггом устойчивый синтез, когда тот был от него на расстоянии полусотни лу, и этот контакт дался ему с величайшим трудом.
А что, если сейчас ему не удастся переброска своего сознания и соединение его с сознанием птицы? Тогда он лишится её глаз, её чувств, и, если даже Хугг обнаружит косяк, он не сможет узнать об этом и навести флотилию на цель. Впрочем, Хугг мог и сам вернуться и навести Эйвена на рыбу, но существовала опасность, что его пернатый друг подвергнется нападению крылатых ящеров или, что ещё хуже, – целой стаи птиц гури с их острыми, как стрелы, клювами, способными нанести тяжёлые и даже смертельные раны и орлу. Хугг мог повстречаться в небе и с хищным гигантским пади, впятеро превосходящим его в размерах и мощи. Лишённый прикрытия Эйвена и Айриса, даже Хугг не мог чувствовать себя в полной безопасности в своей родной стихии. И всё же, другого выхода не было.
