«Нужно раздобыть какую-нибудь дичь,– подумал Эйвен. – Впереди ещё долгий путь, а запаса пищи нет. Жаль, что скрэмб сломан. Может, его можно починить?»

Осмотрев оружие, он сокрушённо покачал головой. Вернуть ему первоначальную функциональность можно было только в посёлке, в мастерской Страйгена. В распоряжении юноши не было необходимых инструментов и запасных частей, но смекалка выручила его и на этот раз. С трудом, сняв механизм автоматического заряжания и натяжения тетивы, раздавленный монстром, юноша после кропотливой работы смог приспособить скрэмб для стрельбы. Правда, теперь заряжать и натягивать тетиву приходилось вручную, да и убойная сила уменьшилась вдвое, но всё же для охоты на некрупную дичь этого было достаточно. Опробовав оружие, Эйвен быстро собрался и подозвал своего верного друга.

Орёл словно ждал этого и радостно проклекотал в ответ на сигнал человека, тут же взмыв ввысь. Он поднимался всё выше и выше, а затем стал кружить, распластав крылья на восходящих потоках тёплого воздуха.

Эйвен двинулся вперёд, следя за чёрной точкой в синеве безоблачного неба, но, не забывая при этом внимательно осматривать лес. Поначалу ничего необычного вокруг не наблюдалось, но, чем дальше он уходил вглубь плато, тем сильнее чувствовал внутри себя нарастающее нервное напряжение. Причину беспокойства он никак не мог понять. В пределах видимости не наблюдалось никаких крупных животных, да и мелких тоже. Такая безжизненность леса настораживала своей необычностью. Везде, где бывал Эйвен, ему на каждом шагу встречались самые разнообразные животные. Он не заметил никаких признаков возможного голода и мора. На плато имелись и вода, и растительность, деревья в изобилии плодоносили, значит, могли прокормить многих лесных обитателей. Однако вот уже час, как ему не попадалось даже мелкого зверья или птицы.

«Что-то здесь не так, – с беспокойством подумал Эйвен, хмуря брови. – Даже следов нет. Всё зверьё ушло отсюда. Почему?..»

Вдруг он почувствовал, что начался пологий спуск – ещё одна неожиданность. Чтобы осмотреться и сориентироваться на местности, он стал высматривать точку повыше и заметил невдалеке небольшой утёс, выступающий на краю котловины треугольным гранитным зубом.

Поднявшись на его вершину, Эйвен с изумлением обнаружил, что плато отнюдь не простиралось от горизонта до горизонта равниной. Прямо перед ним огромной вогнутой дугой простирался край плато, круто нисходящий в гигантскую котловину, поросшую лесами. Кое-где виднелись проблески воды – то ли реки, то ли озёр. Солнце стояло высоко, а над зелёным волнистым морем крон величественных деревьев клубилось рваное ватное одеяло тумана. Значит, котловина пресыщена влагой, и там должно быть много живности. Однако низина находилась в стороне от генерального направления маршрута, что заставляло юношу задуматься над выбором. Спуститься в котловину в надежде на удачную охоту означало потерять сутки, а то и больше, но двигаться дальше без пищи и воды было безрассудной глупостью, ведь неизвестно, что ждало его впереди. Эйвен колебался недолго и принял решение спуститься в котловину. Оставалось только выбрать наиболее удобный путь, чтобы выйти к открытой воде, где шансы отыскать подходящую добычу значительно выше.

Осматривая спуск, он неожиданно увидел нечто странное и чужеродное девственному лесу и всему окружающему пейзажу. Прямой тёмно-бурый пунктир виднелся в прогалках меж деревьев на краю леса и терялся где-то в его глубине, протянувшись с востока на запад.

– Что это? – изумлённо прошептал Эйвен.

Он интуитивно догадался, что увиденное не есть творение природы. Столь правильная геометрия объекта ясно указывала на его человеческое происхождение.

– Откуда здесь люди? – снова озадаченно пробормотал юноша. – Я прошёл почти пятьсот лу и ни разу не встретил, ни одного человека. Тэсис рассказывал, что внутренние области континента практически безлюдны. Выходит, не совсем…

Заинтригованный открытием, он даже забыл подать сигнал Хуггу и поспешил прямиком по направлению к «пунктиру».

Вскоре Эйвен наткнулся на то, что издали, казалось ему прерывистой прямой линией. Прямо у его ног среди трав и мхов лежала огромная гранитная плита. Она была тщательно отшлифована, хотя на поверхности виднелись явные следы непонятного происхождения. Приглядевшись внимательнее, юноша обнаружил четыре довольно широких борозды. Эти едва заметные углубления напоминали ему следы от повозок. Но какие же должны были быть сами повозки, оставившие такие колеи в прочнейшем камне? Обследование находки показало, что дорога, а это, как он уже понял, была именно дорога, построена очень давно. Сквозь тщательно пригнанные стыки плит пробивалась трава, края имели выщерблины и следы зубов времени, а сами блоки местами треснули до основания. Однако на плитах он не увидел сколько-нибудь значительного слоя опавшей листвы, которая должна была давно перепреть и стать плодородной землёй, скрыв дорогу. Конечно, почву могли смыть дожди, а листву сдуть ветра, но всё равно чистая поверхность дороги казалась ему неестественной.

Эйвен затруднялся определить даже приблизительно, когда была построена дорога, но ещё большую загадку представляло для него её назначение и то, куда она вела. Одно лишь юноша знал точно: именно эту дорогу он увидел в своем сновидении.

– Куда же?.. – вымолвил он в растерянности, выбирая направление для продолжения путешествия.

Дорога терялась где-то в глубине леса и пролегала с востока на запад. Ни то, ни другое направление не совпадало с его маршрутом.

– Тэсис не мог не знать, что я выйду на эту дорогу, – вновь пробормотал юноша, размышляя над непростой задачей. – Или всё же не знал?..

Его выбор ускорил неожиданный случай. Едва уловимое слухом шуршание заставило Эйвена насторожиться и внимательно оглядеться по сторонам. С запада по дороге двигалось нечто странное: словно живое буро-рыжее одеяло с неровными краями. Оно приближалось к нему с устрашающей непреклонностью. Шорох становился всё отчётливее. Миллионы крошечных лапок маршировали по дороге, тысячи колонн сливались в сплошную реку, грозящую затопить всё, что попадалось на её пути.

– Муравьи! – воскликнул Эйвен, разглядев авангард колоссальной армии.

Он знал, что этим крошечным созданиям уступают дорогу любые лесные гиганты, и неспроста. Никто не мог устоять перед натиском миллионов и миллионов воинов, вооружённых крепкими челюстями и кислотой.

Эйвен поспешил прочь от дороги. Но живая река оказалась намного шире, чем он мог представить. Казалось, муравьиная река превратилась в море, затопившее весь лес. Убедившись, что ему не удастся обойти её с фланга, юноша бегом бросился назад к дороге, стараясь опередить орду крошечных, но опасных, кочевников. Бежать по ровной широкой дороге было легче, чем по лесу, но это обстоятельство вовсе не радовало юношу. Вынужденное отступление могло продолжаться долго и завести его далеко в сторону от маршрута. Он предпринял ещё две попытки обойти муравьиное море, и каждый раз натыкался на их походные колонны. Впрочем, построения этой армии не были похожи на походные порядки. Муравьи двигались теперь, развернувшись в огромную дугу, охватывая его с флангов. Только преимущество в скорости спасало человека от окружения. Вскоре к его бегству присоединилось и множество других животных, мелькающих то тут, то там среди деревьев и оглашающих лесную тишину испуганным рёвом.

Эйвен бежал не быстро и размеренно, экономя силы, и думал о том, как выйти из создавшегося нелепого и опасного положения. Он никогда прежде не встречал такого колоссального скопления муравьёв, хотя и слышал рассказы бывалых охотников о миграциях их колоний, достигающих просто невероятных размеров. Но обычно они передвигались именно колоннами, но никак не развёрнутыми боевыми цепями. Было в этом поведении муравьёв что-то необъяснимое и необычное, выходящее за рамки запрограммированных инстинктов.

Остановить эту муравьиную армаду могла только широкая водная преграда. Однако река таила в себе не меньшие опасности. Вспомнив об этом, Эйвен помрачнел. Окажись на его пути река, кажущееся спасение обернулось бы для него смертельной ловушкой. Впрочем, пока он бежал по дороге впереди живого рыжего моря, ему ничего не угрожало, разве что встреча с каким-нибудь крупным хищником, тоже гонимым страхом быть заживо съеденным крошечными убийцами. Но даже тираннозавр не стал бы охотиться, когда его жизни угрожает смертельная опасность.