- Вы просто обязаны дождаться Анечку и её супруга, а затем нанести нам дружеский визит.

  - Да неудобно сразу в день приезда, - засмущалась счастливая супруга, в волнении теребя рыжий локон.

  - Мы можем прийти завтра, - пророкотал Фёдор Михайлович, мягко подхватывая жену под локоток. - Осторожно, дорогая, не оступись.

  - Я такая неуклюжая, - смущённо и одновременно весело пропищала Наденька, - всё время на меня что-то падает, или я сама так и норовлю упасть. Даже каблучки высокие носить перестала.

  Пётр Иванович опять выразительно покосился на брата, даже локтем его подтолкнул, но Виктор этого даже не заметил, заприметив в окне вагона чёрную кудрявую голову внука и большой голубой бант рядом с ним, Катенька ещё не дотягивалась до окошка.

  - Приехали! - восторженно вскрикнула, почти взвизгнула Мария Тимофеевна и даже в ладоши захлопала. - Наконец-то!

  На перрон хлынули пассажиры, началась привычная привокзальная сутолока, состоящая из подчас бессвязных возгласов, поцелуев, объятий, сладостных (или же горестных, кому как) всхлипов, гудения мужских голосов, детского визга, женского щебета, громких призывов носильщика и извозчика, беготни и суеты, разбавляемых пронзительным свистом поезда и руганью железнодорожной братии меж собой. Кто-то бестолково хлопотал вокруг огромной груды багажа, кто-то в полуобморочном состоянии лежал на груди долгожданного гостя, дети дёргали мама и нянь за длинные юбки, вопрошая, когда они отправятся домой, или же наоборот, со смехом бегали по перрону, норовя угодить под тележки носильщиков, упасть на рельсы или сбить с ног кого-нибудь из пассажиров. Неизбежно появляющиеся в толпе собаки отчаянно лаяли, восторженно виляли хвостом и подпрыгивали, норовя оставить отпечатки своих грязных лап на дамских туалетах и белоснежных мужских сорочках.

  - Бабушки, - наконец-то вырвавшийся из сладко пахнущей дамскими духами духоты вагона Гриша бросился к Марии Тимофеевне, восторженно размахивая рукой, - дедушки!!!

  Следом за братом, словно кораблик на верёвочке, семенила Катюша, чьи коротенькие толстенькие ножки никак не поспевали за длинными, точно циркуль, ногами Гриши. Катя обиженно пыхтела и кусала губу, досадуя, что никак не может не только обогнать, но даже просто догнать брата, а ведь ей так хотелось первой обнять бабушку Машу! Гриша, словно уловив желание сестры, проворно свернул к Виктору Ивановичу, не успевшая вовремя притормозить Катюша в прямом смысле слова влетела в объятия Марии Тимофеевны и замерла там, счастливо пыхтя. Пётр Иванович, на долю которого никого из внуков не досталось (нет, Annett совершенно точно нужно подумать над ещё одним сыном или дочкой!), огляделся по сторонам в поисках любимой племянницы и её супруга, но никого не увидел.

  - А где же Анна Викторовна с Яковом Платоновичем? - Варвара Петровна произвела те же нехитрые поиски с тем же нулевым результатом.

  - Они в Петербурге задержались, - Юленька с ласковой улыбкой поприветствовала семейство Мироновых, одновременно строго следя за тем, чтобы её собственная семья никуда не убежала, а паче того ни во что не влипла. - Служба.

  Мария Тимофеевна досадливо поджала губы, всем своим видом буквально вопияя о том, что именно она думает о службе вообще и участии в ней женщин, конкретно, одной непослушной особы, в частности. Наденька, с каждым мигом чувствуя себя всё более неловко в этой нежнейшей семейной сцене, растерянно посмотрела на мужа. Фёдор Михайлович жену понял без слов, улыбнулся обворожительно, как умел, пророкотал благозвучно:

  - Дела служебные они такие, особливо в отпуске докучать любят, - и не давая госпоже Мироновой и рта раскрыть, наклонился к по-прежнему прижимающейся к ней Катюше, - представьте же нас, Мария Тимофеевна этим обворожительным деткам. Я полагаю, это Ваши племянники?

  Все женщины любят лесть, особливо тонкую, а те, кто утверждают, что равнодушны к комплиментам, просто крайне редко их слышат и весьма огорчаются по этому поводу. Мария Тимофеевна кокетливо хихикнула, машинально взбила волосы на виске и поправила Фёдора Михайловича:

  - Это мои внуки, дети мой дочери Анны.

  - Не может быть, - громогласно воскликнул господин Топорков, отчего окружающие даже стали оглядываться на него, мужчины неодобрительно, а дамы, чаще всего, благосклонно. - Вы столь очаровательны...

  У Виктора Ивановича как-то слишком подозрительно зачесалась макушка, почтенный адвокат понял, что не намерен украшать своё чело на старости лет развесистыми рогами, а потому чуть резче, чем планировал, произнёс, выразительно глядя на жену:

  - Нам пора, Маша. Дети устали с дороги.

  Подозрительно притихшие и, что было и вовсе странно, не горящие желанием познакомиться с обворожительным мужчиной Гриша и Катя согласно кивнули. Катюшка мягко выпуталась из рук бабушки и осторожненько встала так, чтобы оказаться в мужском треугольнике: между Виктором, Петром и Гришей. Если бы папа приехал вместе с ними, малышка забралась бы к нему на руки и крепко обняла, спрятав личико на плече. Новый бабушкин знакомец ей не нравился категорически. Только вот Мария Тимофеевна была от Фёдора Михайловича в полном восторге, да и Варвара Петровна уже не была столь неприступна.

  - Гриша, Катя, познакомьтесь, это Наденька Топоркова, подруга вашей мамы и её супруг, Фёдор Михайлович, - Мария Тимофеевна выразительно посмотрела на детей, напоминая, что им стоит выйти и поприветствовать новых знакомых.

  Вообще, Гриша и Катя, растущие в любви и доверии, точно знающие, что они нужны, важны и дороги, к незнакомым людям относились с дружелюбной осторожностью. Могли поздороваться, на вопросы ответить, если взрослые снисходили до общения с детьми, но при этом с чужаками никуда не уходили, твёрдо помня, что это может быть опасно. Мария Тимофеевна была уверена, что дети продемонстрируют самое приятное обхождение, ведь Топорковы такое милое семейство, но Гриша насупился, став моментально точной копией своего отца, для полного сходства с коим, помимо роста, не хватало только шляпы-котелка, трости да извечного саквояжа. Катюша же и вовсе скуксилась, гадая, не применить ли ей грозное оружие массового поражения, пред которым даже папенька трепещет, проще говоря, не зареветь ли.

  - Машенька, думаю, дети устали и им нужно отдохнуть, - Виктор Иванович мягко и при этом непреклонно повёл жену к экипажу, - коротко кивнув чете Топорковых, преимущественно Надежде. - Всего доброго.