– О, господи, – спохватилась Софи, – старший сын Дире ходит в самых завидных женихах Франции, только забыла его имя, то ли Оливер то ли Оливье, вообщем настоящий красавец, чертовски умен, учтив, галантен, чистокровный аристократ, правда беспощаден к женскому полу, но когда нас это останавливало. Хотя, постой, постой, – наморщив лоб Софи задумалась, – припоминаю, как пару месяцев назад, наткнулась на статью, где обсуждали Дире младшего и вычурную американку. Я так поняла что холостяк предложил руку и сердце этой калифорнийской Барби Мэри Попинс, черт ее подери с розовым зонтиком, а может быть это всего лишь слухи.

– Рада за него, – ответила я, торопливо забрасывая вещи в чемодан. Честно говоря меня мало заботил роман богатой наследницы из Канзаса или Калифорнии, откуда она там была, и по всей вероятности неинтересного, пусть и смазливого фанфарона. Моя голова кипела, пытаясь переварить все, что произошло этим утром у нас с Софи, точнее у нее со мной.

– Ничего удивительного, ты ведь у нас не студентка, а образцовая монашка. Не читаешь желтую прессу, не мечтаешь о принцах, и видимо не пользуешься своей пробудившейся сексуальностью, – смерив меня взглядом, и остановившись на обнаженных ногах, продолжила Софи.

Взглянув на мои далеко не идеальные, неизменно усыпанные мелкими ссадинами и синяками колени, я пожала плечами.

– Я в этом не разбираюсь.

– Вздор, дорогуша, бьюсь об заклад, что едва стоит этому Оноре Дире Оливеру де Бальзаку увидеть тебя, и твоих подружек, так он в миг разорвет помолвку и жениться на тебе. Да, детка, да— издав непристойный возглас, Софи манерно сжала свои груди и мы расхохотались, а монотонный голос из динамика объявил о скором прибытии в место назначения.

– Перестань пошлить, – умоляла я, согнувшись от смеха. – Ты же знаешь, я не такая. С тобой невозможно сосредоточиться, хорошо, что через пятнадцать минут будем в Тонтескье, и я, наконец, избавлюсь от тебя.

– Я не такая сказал краля, вкусив земного рая, на мужика влезая, – радостно вскинула руки Софи, – Да, черт с этими парнями, главное мы добралась. Не забыла, что завтра намечена потрясная пирушка? Жду не дождусь увидеть удивленные физиономии своей родни, когда они узнают о моей свадьбе. Не забудешь начало в семь, ты адрес и телефон точно записала?

– Все здесь, – указала я на мой старенький ежедневник возле кроссовок, – удивительно, что ты выходишь замуж только сейчас, я была уверена, что ты лет с пятнадцати получаешь предложения от бойких, скромных, небритых, гладковыбритых, седовласых, темноволосых, рыжеволосых, элегантных, сексуальных, молодых, и даже старых, порой немного женатых мужчин, сраженных на повал твоим манким телом, и развитым интеллектом.

Атака на Софи ослабила ее защитное поле, вечно сжатая в пружину, она вдруг обмякла, опустила глаза и присела на свое место.

– На самом деле, я очень долгое время была гадким утенком, в моей семье не приветствуются ранние отношения и первый раз я поцеловалась только в двадцать три года, да и сейчас мужчины не особо падки на меня.

Глаза Софи стали влажными.

– Прости, я не хотела тебя расстроить.

– Ничего, ничего, все нормально, – всхлипнула Софи и заревела.

– Мне очень жаль, Софи, глупая зачем я тебе все эту наговорила.

– Ничего, ничего, привыкай к моей восхитительной актерской игре, – выпали с хохотом Софи, тело ее резко оживилось, – а ты, я смотрю доверчивее мужчин, быстро купилась на женские слезы. Повеселила ты меня. По правде говоря, уже в неполные пятнадцать лет я решилась на секс с каким-то парнем на вечернике у друзей, хотя, все таки ухажеров у меня, не так уж и много.

Софи, несомненно, лукавила, ведь стоило ей прикурить сигарету и бросить томный взгляд на мужчину через круглое зеркальце, как наивная жертва оказывалась в ее виртуозно расставленных сетях. О том, что жгучая брюнетка с каре пользуется колоссальным интересом у сильного пола стало ясно еще накануне за ужином. Едва мы появились в вагоне ресторане, как пожилой мужчина, одиноко читающий газету у бара отправил нашему столику бутылочку «Moët & Chandon» с запиской «Самым красивым дамам этого поезда». А спустя минут двадцать случилось происшествие, в котором был замешан изрядно выпивший юноша в клетчатом пиджаке и поддатый бородач. Рыцари круглого стола решили в дуэли на зонтах выиграть право первого танца с Софи.

Допивали вино мы у себя в купе, прибывая, в прекрасном расположении духа. Мы много говорили, пока хмель и сон окончательно нас не подкосили. Из полуночной беседы выяснилось, что Софи уже третий год трудиться на крупную звукозаписывающую компанию, сделав неплохую карьеру, в ее пропитанном тестостерон коллективе. А полтора месяца назад, на одной из очередных презентаций, она с легкостью охмурила приличного, по ее словам, не смотря на его солидное состояние, парня, который сделал ей предложение на Эйфелевой башни спустя каких-то пару свиданий.

– Да, странно и неожиданно, но надо брать от жизни, все, что она предлагает, не так ли? – сказала Софи перед тем как уткнуться лицом в подушку. А теперь она едет в родной Тонтескье, чтобы обрадовать свою многочисленную, семью этой фантастический новостью. По признанию новоиспеченной невесты, стоило ей как-то раз обмолвиться о шкале Кинси*, и в шутку назвать себя троечницей, как ее провинциальные родственники вмиг окрестили ее «несчастьем семьи» и с тех пор с сочувствием смотрели на бедную девочку, испорченную большим городом.

– Эта свадьба должна поставить жирую точку в этой истории, а главное, успокоить родителей, – сказала Софи, приглашая меня на торжественный ужин в честь помолвки с Джозефом в Сен-Тропе. – В субботу вечером на его вилле мы закатим сумасшедшую вечеринку. Главное оденься как можно эффектнее, стразы, мини, мы должны запомниться гостям, – описывала дресс код, изрядно охмелевшая Софи, под стук колес и упреки сонных тетушек из соседнего купе.

––

– Альфред Кинси создал шкалу для измерения континуума сексуальной ориентации от гетеросексуальности до гомосексуальности, где 0 – исключительная гетеросексуальность, а 6 – исключительная гомосексуальность. Люди, которые занимают место от 2 до 4, считаются бисексуалами; они не являются полностью одной крайностью или другой.

Тем временем, нам принесли ароматный чай, непременно рекомендуемым к употреблению во время летнего зноя. Сделав глоток, я недовольно сморщилась и отставила стакан, вспомнив о привычке добродушного проводника добавлять чабреца и «крохотульку коньячку» в чай пассажиров первого класса. Софи же наоборот обожала этот «кошмар» и называла его коктейль «Эффект Модильяни», намекая на художников, творивших в декадентскую эпоху с ее повальным увлечением опиумом и гашишем в богемных кругах.

– Элен, – тараторила Софи, отпивая из стакана, и закуривая сигарету, – нет ничего лучше, чем за один вечер познакомиться со всеми холостяками города. Умение убеждать людей было развито у Софи в вышей степени, ее напору невозможно было противостоять, а факты всегда подкреплялись примерами из жизни. – Меня не покидает ощущение, – с блеском в зрачках продолжила она, – что именно здесь ты встретишь свою настоящую любовь, понимаешь, ту самую. А мои прогнозы всегда верны, детка.

– Надеюсь, этот таинственный незнакомец услышал тебя, – солгала я, поскольку, веры во всякого рода пророчества и предсказания и у меня никогда не водилось. – Случайный курортный романом прекрасно подойдет к моему новому платью, к тому же мне давно пора развеять столичную тоску.

Я беззаботно рассмеялась, не помышляя о грандиозном сценарии уготовленном мне судьбою, и разыгранным, по-началу ничем непримечательным летом 1984 года. Сердечные муки, роковые встречи, внезапные озарения и невероятные приключения ливнем обрушатся на меня, едва я коснусь перрона. Но это все будет чуть позже, а пока, полные надежд и поэтичных мечтаний, с легким волнением в душе, мы прибывали в Тонтескье.

Глава 2. В которой все идет не так, как задумывалось