– Это ты нам расскажи, курьер не отчитался, – она развела руками, поправляя оранжевую блузку.

Папа тут же встал и направился к букету, затем передал мне маленькую открытку и вот две пары глаз смотрят на меня не отрываясь, заставляя меня дрожать.

– Читай, -приказной тон, но лучше бы он отдал приказ “упасть отжаться”.

– Перед тем, как прочесть прошу занести в протокол, что я об этом не знала и ни с кем не знакомилась, и адреса своего не давала, и еще я не виновата, – потираю глаза, оттягивая время перед расправой, потому что кто бы там ни был Зевс начнет метать молнии.

– Мирослава, – прервал папа, – Я могу прочитать, – сел и потянулся за открыткой.

– Ну нет, вообще-то это личное, – возмущаясь, падаю на подушки.

– Ой, а домашний арест дело родительское. А тебе с папкой повезло, мы тебе и браслетик на ножку наденем, – манипулятор.

– Вообще-то пользоваться служебным положением нехорошо генерал-майор, – открыла твердую бумагу с опасением смотря в глаза с грозовыми тучами, – Извини за вчерашнее. Амиран, – что? Амиран? господи, закусываю губу, чтобы не выдать щенячей радости.

Трясет, не пойму от чего, толи от предвкушения самого грандиозного скандала от папы, толи от злости “что вообще блять творит этот мужчина? что блять за игры?” А может от волнения и радости, цветы очень красивые.

– И это ты мне говоришь, что ничего не случилось? – указал на дверь, – Валя выйди, – приказы не обсуждаются, мама быстро прошмыгнула за дверь, плотно закрыв ее за собой. Предатель, с ней только в разведку ходить.

– Ничего и не было, мы просто чуть поругались, когда я выходила из квартиры, – убрала волосы за уши, пытаясь придать себе уверенный вид.

– Это что? – его брови сошлись на переносице и он резко повернул мою голову в право, – засос? Мира?

– Да пап! – испуг сковал меня, – плойкой наверно прижгла, точно плойкой, – развожу руками, – откуда у меня засосы?! – и правда блять, откуда? господи, вот тебе и приключения.

– Смотри мне, – погрозил пальцем, – Мирослава, будь осторожней, особенно сейчас. Твоих ухажеров я буду лично проверять и им точно не должен быть Тваури, – потер костяшки пальцев.

– Да ничего у нас не было! Правда, – обессиленно опустила руки на кровать. Чем я думала вчера? Засос? Понятно чем конечно, но вот греби последствия теперь.

– Ладно, верю дочка, а теперь мне нужно ехать, – посмотрел на меня с грустью, ох только не генеральское разочарование, – И Мирослава, до нового года никаких вылазок, помогай маме с организацией праздника, после праздников поговорим. И скажи Петрову,тренировки возобновляются в 20:00 через день, адрес скину, будем родительский контакт налаживать.

Ну вот и приехали, я не могу даже возмутиться, вернее это было бы бессмысленно, – Поняла папочка, – показала белые зубы в наигранной улыбке.

Налаживать родительский контакт означает валяния меня и Яра на матах и обучение самообороне.

До сегодня у нас не возникало проблем или недопонимания, потому что он редко вмешивался в мое воспитание, только профилактические беседы, но давайте будет откровенными, я никогда и не выходила за рамки приличного, отец не любил выделять свое положение в обществе. Мы с мамой – это как абсолютно другая часть его жизни, скрытая от посторонних глаз. Не скажу что он всегда такой суровый и холодный, у нас есть пару любимых занятий, например мы любим смотреть все фильмы, которые были номинированы на оскар и потом устраивать дебаты, любим шоколадное мороженое, в детстве мы собирали большие мозаики и он учил кататься меня на велосипеде, мазал мои первые ушибы. Меня не брали ни на один прием или праздник, не возили на служебных авто, я не училась в самых престижных вузах и он был категорически против, чтобы пошла по его стопам, поэтому когда я заявилась и сказала, что хочу быть следователем – дома был ураган, он так промывал мне мозг. Привез в отдел, кинул пачку дел на стол с самыми жуткими убийствами и заставил разбирать – вот такая у меня была летняя практика.

Ди: “Амир конечно меня отчитал, а тебе досталось от родителей?”

Я: “Ага, тоже из-за твоего братца, спасибо его прекрасному букету, можешь передать папа оценил, я до праздников под арестом”.

Конечно пока я приводила себя в порядок – не упускала шанса лишний раз засунуть нос в букет. Как он угадал с пионами? Мысли об Аиде заставляют меня улыбаться как дурочку, разглядывая засосы, которые напоминают о его горячих губах и самых страстных поцелуях, которые были в моей жизни. Я ведь и не знала, что можно испытывать такое влечение.

Набралась смелости и все таки вышла к маме на кухню, она сидит за круглым белым столом на четверых и пьет свой любимый зеленый чай, что-то просматривая в ноутбуке.

– Ну привет, гулена, – подвинула мне тарелку с печеньями.

– Привет, мамочка, – налила чай и села напротив.

– Может поешь сначала? – подала мне тарелку с ароматной овсянкой и ягодами.

Наша кухня была небольшой и выполнена в бирюзовых тонах с короткой шторкой, стеклянной дверью на балкон, где пара небольших кресел, столик, беговая дорожка и у стены высокая полочка для книг.

– Спасибо, – улыбаюсь при виде аппетитной каши, несмотря на волнение я всегда могла есть, абсолютно в любой ситуации, тем более вкусный завтрак.

– Мира, как так получилось, с этим Тваури?– заправила короткие пряди за уши, видимо что-то хочет спросить.

– Мам, все на самом деле было так, как я рассказала, – с ней конечно чертовски хочется поделиться, она всегда была в курсе всех моих отношений.

– Да что ты, – хлопнула в ладоши, не верит.

– Мам, правда. Мы чуть повздорили, наговорили кучу гадостей. Вот он решил извиниться, – все внимание перевожу на кашу, восторгаюсь ей причмокивая и облизывая ложку.

– Ох Мирка, мужики они знаешь, – вздохнула обреченно, – такие мужчины просто так ничего не делают, даже не извиняются,– убрала мою грязную тарелку.

– Валентина Борисовна, вы преувеличиваете, – стараюсь прикрыть шею волосами, чтобы еще и мама не заметила следа страсти.

– Ну дай Бог, дай Бог, – грозно сложила руки на груди, – какой конкурент у папки по букетам, он же теперь не успокоится, – смеется, предвкушая цветочный ларек в нашей квартире на ближайший месяц.

– Да уж, пойду к себе, нужно в душ и в порядок привести себя, вечером у нас самооборона, – целую в щеку и отправляюсь к себе наслаждаться букетом и мечтать о мужчине из запретного подземелья.

Мирослава

Папа активизировался, у нас не только выматывающие тренировки через каждый день, но и походы в кино. Не смотря на все синяки и ушибы, Петров счастлив как ребенок в рождество. Его отец в жизни мальчика не принимал никакого участия, кроме зачатия, поэтому Яр всецело ловит моменты с генералом.

А я все чаще ловлю себя на мысли, что совершенно забыла как сильно папа меня любит, забыла как поучает или болеет за меня скандируя на последнем круге выматывающей крос-фит тренировке “давай доча!ты сильная! Вольные не сдаются!” Вместо того чтобы спарринговать со мной, катает на плечах и кормит тонкой итальянской пиццей в нашем любимом кафе. Давно я его таким не видела, а скорее никогда.

Сейчас он скорее друг, который заказал нам всем одинаковую черную спортивную форму, заставил меня сесть за руль своего белого внедорожника, готовил завтраки, читал по вечерам детективы вслух пока я не усну рядом в его футболке. Кажется что мама даже начала ревновать. Потому что это только наше время, только наши суровые пацанские занятия, в отдельном ото всех мире. Генерал не перестает удивлять меня, ну как у него так получается? Воспитывать меня как мальчика с боксерскими перчатками и пистолетами, но при этом залюбливать как дочку и заставлять чувствовать себя папиной крошкой.

– Дядя Виталик просто сведет меня с ума, – смеется Яр, поправляя черную бабочку.

Вот уже час мы рисуемся перед огромным зеркалом в небольшой прихожей в квартире друга, здесь все выполнено под коричневый кирпич и в тон темного дерева: вешалка, галошница и небольшой пуф обитый коричневой кожей.