— Саш, садись, чего стоишь, в ногах правды нет. Завтрак готов.

— С какой попытки? — буркнула я, и уселось на свое место.

— Разговорчики, — цыкнул Гастелло, прихлебывая кофе.

Какое-то время мы ели молча.

— Саш, отдай телефон, — опять заладил Гастелло.

Ну, правда, как сломанная пластинка!

— Не брала, но найду за определенную плату, — улыбнулась как можно милее в ответ.

— Сам уж найду, спасибо.

Вот так всегда, предлагаешь помощь, а от нее отказываются. Эх.

— Ну и ищи, — пожала плечами и потянулась за новым блином.

— Ты так и не ответила, почему это поход в театр закончился в шесть утра.

Похоже, Гастелло не помнит, что не театр. В следующий раз в долг буду просить и суммы побольше. Все равно у него память ни к черту.

— А, ну, мы не пошли в театр.

Мишка нахмурился. Ну и что он себе там, интересно, придумал? И не стыдно?

— Мы проиграли в Маза Парке всю ночь.

— Вот как? А на часы посмотреть? — о, у кого-то включился режим папочки. — Введу комендантский час, и будете знать!

— Да кто тебя слушать будет? — пожала плечами в ответ, делая новый глоток кофе.

— Суворова!

— Гастелло!

Ох уж, эти старые добрые препирания. И сколько бы они еще продолжились, если бы нам не помешал звонок телефона. Мы вместе подняли головы.

На полке, подключенный к розетке, лежал телефон Гастелло и стикер с запиской от деда: "Найден забытым в ванной, некормленый".

— Говоришь, где оставил, нашел меня? — удивленно переспросила я.

— Ну ой, — развел руками Мишка, вызывая смех.

* * *

Михаил

— А ты уверена, что Сан Саныч хотел, чтоб мы разобрали балкон?

Я отряхнулся от покрывшей меня с ног до головы пыли и пнул только что вытащенную коробку со старыми вещами. Я даже нашел коробку с моими тетрадями с младшей школы. Не думал, что это еще хранится.

— Если будет разбирать он, этот хлам так и останется на месте. Вытащит и поставит на место.

Сашка была не приклонена.

— А то ты не знаешь его, — закончила она.

— А вот летом мы не могли этим заняться? Тепло и все такое?

Я, конечно, мог понять Суворову. Война за разбор коробок идет далеко не первый год. Но то у меня руки не доходят, то у нее времени нет, то Сан Саныч дома. А хлама и правда скопилось много.

Но желание сделать это именно сегодня меня изрядно напрягало. Максимум, к чему подходило мое самочувствие, так это лежать и не двигаться, щелкать каналами в поисках футбола или вовсе включить какой-нибудь сериал и смотреть до победного. А вместо заслуженного отдыха меня заставили работать в поте лица.

— Не могли. Во-первых, дед со своим «а может пригодиться». Куклы, машинки, книги, которые никто не читает и одежда, которую уже никто не наденет. А во- вторых, я уже не говорю про память для потомков в виде моих первых двоек за чистописание.

— Там не двойка, — тут же возразил я. — Вам оценки не ставили.

— Там просто «очень плохо», — кивком подтвердила Суворова.

— Ну, не нравились твоей Тамаре... Как-то там... твои рисунки смирись уже.

— Она убила во мне художника! — возмутилась Сашка, заставив меня коротко посмеяться.

Вспомнил те безобразия, что она учинила в тетрадке для прописей. Зайчики, котики и что-то там еще. Пришлось новую покупать, иначе было уже никак. Но это я и сам сохраню для потомков. С примером как делать не надо.

— Да ладно, его убила твоя лень, — махнул я рукой. — Ну, решай, что из этого выкидываем, а что оставляем. Я хочу быстрее со всем этим покончить. И ты учти, нам и так влетит за то, что мы сделали это, не посовестившись с ним.

— Хорошо, выкидываем это, — Суворова указала на коробку с ее старыми вещами, — это, — коробка с книгами, не представляющими никакой литературной ценности и годными только для растопки печи. — И вот это, — еще одна коробка со старой обувью, на моей памяти ее не носили уже более десяти лет.

— Это все? — с сомнением поинтересовался, а то мало ли.

— Больше - заметит, а потом еще выкинем.

— А это он, думаешь, не заметит? — усмехнулся я.

Идея выкидывать частями еще более глупая, чем вообще мысль лезть на балкон без разрешения Сан Саныча.

— Если и заметит, скажу, что все это ты. О, вот эту сумку еще прихвати, все равно эти тряпки уже бесполезны.

— Не наглей, Суворова, разбор - твоя идея.

— Но ты не сопротивлялся, — ответила нахалка, что, к слову сказать, сидела на кресле и совсем не принимала участия в процедуре чистки.

— У меня похмелье, и мне...

— То, что ты перепил, ты виноват сам, — пожала плечами подруга. — Не я виновата, что ты все так же страдаешь по Витке.

— Я не страдаю...

— Ладно, переживаешь о том, что у нее этот Рома, — упрямо заявила Сашка, закатив глаза к потолку.

— Нет, — я невольно повысил голос, и тут же устыдился. — Прости.

— Ладно, закидывай то, что оставляем, обратно и иди, приводи себя в порядок, мы еще пойдем гулять, — смилостивилась Суворова, вставая со своего трона.

— А помочь?

— Я чай сделаю, — улыбнулась зараза, убегая из комнаты.

Вот же малявка!

Еще минут двадцать потребовалась, чтобы водрузить коробки на место и навести хоть какое-то подобие порядка. Итогом Сашкиной затеи оказались перепачканные джинсы и свитер. Их придется закинуть в стирку, да я и сам туда же - то есть в душ.

Но дома меня ждало очередное разочарование.

Засорившаяся ванна, которую я еще вчера должен был почистить, пока детей нет. Но вместо этого я предпочел пить, чтоб забыть о том, что меня бросили.

— Вот же, и тут аукнулось, — протянул с разочарованием, глядя на стоячую в ванне воду.

А потом на пса, с любопытством заглянувшего в ванну на мой разочарованный голос.

— Придется мыться у соседей, — сообщил я Даку и, захватив чистое и полотенце, вернулся в квартиру к Суворовым.

— Я занимаю вашу ванну, — сказал выглянувшей из кухни Сашке.

И, не дожидаясь ответа, спрятался за дверью, мечтая смыть с себя всю эту пыль, в которой я оказался из-за Суворовой.

— Ты там не утонул? — через полчаса дипломатично постучали мне в дверь.

— Нет, — я влез в джинсы и застегнул ремень, после чего вышел из ванны.

— Ну ты там и баню устроил! — фыркнула Сашка, заглядывая мне за спину.

— Тебе жалко, что ли? - я накинул полотенце на голову, радуясь, что, наконец, избавился от пыли.

Впрочем, как и от похмелья. Так и знал, что надо было сразу идти в душ, а не слушать лекции о пользе физического труда для избавления организма от вредных токсинов.

— Чай, блин, уже замерз, пока ты марафет наводишь. Мне его еще раз греть? — недовольно пробурчала хозяйка, следуя за мной по пятам.

— Ну и согрей. Не костер же разводить, — я осмотрел себя в большое зеркало в ее комнате, радуясь приобретенному живому виду.

— Ну, знаешь... — звонок в дверь перебил ее на полуслове.

Суворова замолчала и, тихо подбежав к двери, взглянула в глазок. Потом с ужасом попятилась обратно в комнату.

— Это Егор, — практически перейдя на писк, сообщила Суворова, глядя на меня так, будто я что-то страшное.

— Прекрасно, иди и открывай своему ухажеру, — пожал плечами я, пытаясь высушить волосы полотенцем.

Говорил же, серьезно настроен парень. Не то, что он мне нравится, да и уважение мое пока не заслужил. Но, кажется, Сашке, наконец, повезло с парнем. И кто я такой, чтоб ей мешать?

— В шкаф, быстро! — у меня выхватили полотенце, и указали на гардероб, у которого я стоял.

От подобной ее реакции я опешил.

— Ты сбрендила?! Я тебе что, любовник?

— Нет, но Егор этого не знает. Быстро! — мне распахнули дверцу шкафа, и сделали приглашающий жест.

Она это серьезно?

— Не полезу, — машинально ответил, глядя на предлагаемое убежище.

Ну анекдот же!

За свою рассеянность я тут же поплатился. Сашка меня буквально втолкнула туда силой и кинула сверху полотенце. Быстро закрыла дверцы, еще и чем-то их подпирая. Оставляя меня в полной темноте.