— Саш, что-то случилось? — поинтересовался Егор.

Мы сидели в небольшом ресторанчике недалеко от дома. Я даже не особо поняла, когда согласилась. Но у меня опять были цветы, и опять было свидание. А я ведь хотела сначала разобраться в своих чувствах! Ну как так все получилось?

— Нет, просто, устала, — помотала головой я и улыбнулась.

А перед глазами снова встала картина из кафе: Миша и эта... Да что же это! Я мотнула головой, пытаясь вытрясти оттуда этот навязчивый образ, а слезы все же побежали из глаз.

— Саша, милая, ты что, плачешь? — растерянный и обеспокоенный вид парня заставил устыдиться своего поведения.

Вот же, рядом, хороший человек. Так почему я убиваюсь по Гастелло? Мы же с ним просто друзья.

— Суворова? — раздавшийся рядом голос Виты я узнаю где угодно и когда угодно.

Как бы я на нее не сердилась, но почти девять лет, она была частью моей семьи.

— Привет, Вит, — я постаралась улыбнуться.

Так и хотелось пожаловаться ей на ее бывшего мужа. Она-то меня точно поймёт.

— Ну точно, Суворова, — бывшая жена Мишки улыбнулась так тепло, что мне стало еще и за это стыдно.

Ведь с ней-то мне нечего было никогда делить. И то, что нас мир не брал, хотя и не враждовали в открытую.

— Ром, знакомься. Это Александра Суворова, я тебе про нее рассказывала, милейшая девушка.

Только тут я обратила внимание на мужчину рядом с ней.

Красив, подтянут, с доброй улыбкой и какими-то щенячьими добрыми глазами, но все равно, как она могла променять Гастелло на него?

— Очень приятно, — меня удостоили оценивающим взглядом, а потом и улыбкой.

— А можно узнать, как зовут твоего спутника, Алекс? — напомнили мне про Егора, а я еще больше потерялась.

— Егор, — только вот мой спутник сообразил быстрее меня, что делать, представился сам.

И я благополучно пропустила всю сцену знакомства. Как, впрочем, и Вита, внимательно изучающая меня.

— Так, боюсь показаться грубой, но чем вы ее обидели, Егор? — строго спросила Вита.

— Да сам не понимаю, — виновато расстроился и потупился мой спутник.

Наверно, действительно решил, что вина на нем.

— Вовсе это не Егор, — заступилась я и замолчала.

А что я могла сказать еще? Рассказать про Гастелло? Но не поймут же!

— Так, ясно, — понимающе вздохнула мать Ксюши и Кости. — Мальчики, поболтайте, а мы сходим попудрить носик.

С этими словами и, не дожидаясь ничьего согласия, меня выдернули из-за стола и потянули в сторону туалета. Я насилу успела схватить сумку.

— Итак, рассказывай и умывайся, — Вита втолкнула меня в уборную и вошла сама.

Затем она закрыла дверь в помещение, явно совсем не предназначенным для двоих, стало очень тесно.

— Что рассказывать? — я открыла кран и окатила лицо холодной водой.

Косметики все равно давно не осталось, роль Халка ее уничтожила.

— Почему у тебя глаза как у нашей утки, когда ему не дали вкусную косточку.

Только Витка звала Дака Уткой. Да и имя пес получил именно из-за утки. Была у него еще в пору детства, если так это можно назвать про пса, резиновая игрушка, что издавала звук похожий на "Дак". Возни с ней было, и всегда и везде раздавалось это "Дак-дак" или "кряк".

Костя на тот момент, еще не особо желал нормально разговаривать, упорно называл звал щенка Дак. Незаметно эту привычку переняли все, и в итоге вместо Графа, дома поселилась Утка, то есть Дак.

А сейчас меня с ним сравнили - прекрасно, ничего не скажешь!

— Ничего подобного, — обиделась, но все же улыбнулась.

— Вот так лучше, — мне помогли вытерпеть лицо и обреченно вздохнули. — Боже, Суворова, тебе парня не жалко пугать своим расстроенным видом? Так, давай- ка я исправлю.

— Я сама, — попыталась отбиться от помощи.

— Ты мне лучше расскажи, что тебя расстроило? Явно не сей прекрасный принц. Значит, смею предположить, что что-то выкинул Гастелло. Я угадала?

Я молча кивнула, опять вспомнив Алену, и даже закусила губу, чтоб снова не начать реветь.

— Так и что натворил наш тугодум? Так, смотри на меня и не кусай губы, — Вита старательно возвращала мне макияж.

— Он опять... — я задохнулась, чувствуя, как рыдания подступают к горлу.

— Так, тише, тише. Что он опять? — меня успокаивающее похлопали по плечу.

— Ну, Алекс?

— Встречается с Аленой, — выдавила я из себя, на что Вита выдала из себя такие ругательства в адрес и Мишки и Алены, что я невольно захотела зажать уши от стыда.

— Ну, я до него доберусь, — почти прошипела в завершении Вита. — Так, а ну! Не киснуть. Вот какой парень ждет, а она киснет.

— Я стараюсь, но просто...

— Понимаю, — меня обняли, — но это не повод давать этой стерве повод для радости. Все, пошли, а то наши мальчики нас заждались. А про Гастелло не беспокойся, я ему мозги на место вправлю. Нашел с кем связываться! Женщин ему, что ли, мало?

Я лишь угукнула, соглашаясь с Витой. Чувствуя, что даже от такого разговора мне стало легче.

— Так, улыбка, и вперед покорять сердца, — распорядилась бывшая Гастелло, — и пусть некоторые ревнуют. Поняла? Удумала тоже мне. Все вперед, вперед...

Меня так же вытолкнули из уборной, как и десять минут назад туда затолкали. А ведь Витка права, убиваться нет смысла. И пусть ревнует он, а не я.

Михаил

— Пап! — крикнула Ксюха, и я вернулся из своих мыслей, чтоб обнаружить, что кофе безбожно залил всю плиту.

— Твою ж... — дальше свое ругательство проглотил, не при детях же выражаться.

— Пап, все хорошо? — подал голос сын, и я на мгновенье обернулся.

Костя обеспокоенно глядел на меня со своего места. Ксюша и вовсе нахмурилась, того и гляди, начнет выпытывать у меня, что случилось.

— Да, просто не выспался.

Я заглянул в турку и с тоской заметил, что выкипело практически все. Закинув остатки в раковину, вернулся к созерцанию плиты. Гадаем на кофейной гуще?

— А Саша сегодня придет? — сразу переключился сын на другую, более интересную ему тему.

При упоминании Суворовой я чуть не взвыл. Но детям-то откуда знать причину моей бессонной ночи. Их любимая нянька предпочла их отцу непонятного мажора. Ладно, соглашусь - я ревную, безумно ревную. Но это единственное, с чем я все же готов согласиться. В остальном, нет. Твердо нет. Совсем нет.

— Не знаю, — сделал вид, что меня, кроме как след от кофе, ничего и не интересует.

Вот не хочу сейчас об этом говорить. Притом обсуждать это с детьми.

— Пап, вы поссорились? — встряла в разговор Ксюша.

Ну, все, сейчас начнется допрос с пристрастием.

— Нет.

И ведь это недалеко от правды: мы не ссорились. Мы просто друг друга не поняли. И да, возможно, виноват в этом я. Да и Алена масло в огонь подлила, не дав нормально объясниться. Но не буду же я сейчас это объяснять детям.

— Тогда почему Саша к нам не заходит? — а вот и допрос начался.

— У нее парень, — ну вот, я признал это вслух.

— Егор, — кивнула своим мыслям дочь.

Ну, конечно, без нее не обошлось. А ведь мне еще надо к ее учителю будет сходить, вчера я от этой встречи смог отделаться. Ну не стоило мне вчера общаться с людьми утром. Вот на работе все разбегались, а я просто мимо проходил. А непосредственное общение... Нет, не в ближайший месяц.

А Витка и вовсе не собирается в школу. Она даже записку порекомендовала от ее имени мне написать. С содержанием из разряда "знаю, но все же девочке знать лучше, что она хочет". Мать года.

— Егор, — подтвердил и посмотрел на малышню, что уже успела съесть завтрак, и теперь таскала конфеты. — Так, марш в комнату.

— Ну, па-ап, — заканючил было Костя, явно желая продолжения истории.

— Если не хотите в комнату, можете помыть посуду, — предложил я альтернативу, на что младший явно обиделся и, схватив еще пару конфет из вазочки, поспешил капитулировать.

А вот Ксюша так легко сдаваться была не намерена. И спокойно, пожав плечами, взялась убирать со стола и мыть посуду.